Первый человек

Каждый человек - сам себе Адам. Первый человек на земле. Для себя первый. И единственный.
Возражения, что рядом с Адамом была Ева не принимаются, потому что Ева - всего лишь часть Адама. И всё на свете, весь мир является таким, каким его видит Адам, и никаким другим.
Адам принимает в свой мир впечатления от мира и людей, которых он сам выбрал, наполняет свою вселенную впечатлениями, сам оставаясь для себя первым и единственным, и мир вместе с его рождением для него появляется и вместе с его смертью исчезает.
У Первого человека нет отца. Он погиб на войне, когда нашему герою было совсем немного лет. Отец не передал ему свои премудрости, не научил жить, не рассказал об этом мире. Наш Адам-Жак сам решал для себя, что для него ценно, а что - нет, за что стыдно, а что - ерунда, не стоящая внимания.
Камю очень интересно показывает формирование человеческих качеств героя (или эти качества врожденные?). Так совесть не зависит от религии, законов светских и даже воспитания - эта мысль встречается у Камю не в первый раз.

У Первого человека нет родины. Вернее, он родился почти в дороге. На новом месте, едва приехали переселенцы из Франции в Алжир. Вот на новом месте и появился младенец. Сознание, что где-то есть его настоящая родина, рай Адама, куда непременно надо вернуться - оно в крови и в памяти героя, он ощущает свою чужеродность земле Алжира, и наоборот, чувствует себя носителем другой культуры, высшего положения в сравнении с коренным населением.

Дивные совершенно строчки о переселении французов в Алжир. О положении переселенцев и о приятии (вернее - неприятии) переселенцев арабами, о конфликтах коренных жителей и пришлых. Мог ли знать Камю, что стороны поменяются местами. И теперь алжирцы ведут себя на земле французов как право имеющие, как заброшенные обстоятельствами Первые люди на европейской земле, люди, покинувшие собственный рай - безмятежное место, где царили только их законы, созданные многими-многими поколениями алжирских предков.
Но вот захотелось сорвать с древа познания, пожинай жизнь трудную, за пределами рая безмятежности (а что делать, традиция пошла еще со времен Адама).

Не могу не остановиться еще на одном сильном эпизоде: осознание, принятие героем отца. Раньше отец был для него чем-то абстрактным: родитель, воин, герой, погибший за родину. Рядом с могилой отца Жак реально ощутил, что там похоронен человек, двадцати девяти лет от роду - моложе сорокалетнего на тот момент своего сына. Отец был когда-то человеком, не понятием.

Роман - это по сути черновик. Рукопись, опубликованная после гибели автора. Возможно, если бы Камю завершил эту книгу, она выглядела бы стройнее, но, в принципе, и то что есть - замечательная вещь. Именно вещь Камю. Хотя, читая уже последние страницы, я пошла искать рецензии на этот роман среди книг Сола Беллоу. Возможно они похожи.

Камю предстаёт перед читателем кристально честным человеком, которому претит любое проявление лжи, от которой автор старается отдалиться всеми возможными способами. Он всегда тянулся к знаниям, сталкиваясь с нищетой семьи, трудностью религиозной проблематики, народными волнениями в Алжире, где рос. Он никогда не задумывается над тем, что у него никогда не было отца. Тем не менее, тема отца пронизывает всю книгу. Камю остро ощущает нехватку мужской руки, от которой жизнь превратилась в кромешный ад под женским гнётом, где бабушка экономила каждую копейку, а мать тянула из себя все жилы, стараясь прокормить семью. В самом начале книги Камю предстаёт перед читателем тем самым Первым человеком, который вынесен в название, что идёт своей собственной дорогой, не оглядываясь назад, не имея связи с родившими его людьми, не придавая значения давшим ему путёвку во взрослую жизнь учителям. У его семьи была только одна оберегаемая драгоценность - осколок снаряда, пробивший голову отцу на войне, когда он безоружным совершал передвижение из одного пункта до другого. Колонна людей была безжалостно расстреляна - так Камю потерял отца, забыв про него на 40 лет. Отцу было 29 лет на момент смерти - этот факт вызвал у Камю сильное чувство дискомфорта, заставивший мысленные процессы судорожно выхватывать фрагменты памяти прошедшей жизни, в том числе и его собственного взросления.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- Миф о Сизифе
- Чума
- Счастливая смерть
- "Чёрный обелиск" Эриха Ремарка
- "Вино из одуванчиков" Рэя Брэдбери
- "Вся жизнь впереди" Эмиля Ажара
- "Активная сторона бесконечности" Карлоса Кастанеды
- "Обратная сторона успеха" Сидни Шелдона

Полная версия рецензии

Мне книга очень понравилась, хотя этот роман не окончен. Более того, я думаю, что это по большей части наброски к роману, нежели действительно цельное, пусть и неоконченное, произведение. Но может, от этого и еще более интересно, ведь по сути, мы будто бы заглядываем писателю в душу, и не думаю, что будь на то его воля, он бы так далеко нас пустил бы (хотя и философ, но как говорят психологи, тот, кто слишком много говорит, может и не сказать того, что его действительно трогает). Не зря его родственники долгое время не хотели публиковать рукопись. Конкретно, чем мне лично понравилась книга - срезонировали поиски человеком своих корней.

Литературная разминка. Что общего у романа Кафки "Замок" и романа Камю "Первый человек"? Вот тут то мы и посмотрим на вашу дутую эрудированность!
Итак, правильный ответ (*барабанная дробь*): у писателей совпадают первые 2 буквы в фамилии!

А если серьёзно, то оба этих романа - не окончены. Строить суждения, делать общие выводы о незавершенном произведении, будь то книга, скульптура или картина, согласитесь, сложно и неправильно. Что бы мы сказали о "Сотворении Адама" Микеланджело, глядя лишь на её левую половину? Так же и с книгами. "Мёртвые души", "Жизнь Клима Самгина", "Тайна Эдвина Друда", "Замок", "Первый человек"... В каждой из них события могли бы тысячу раз поменяться, и чтобы там не утверждали литературоведы и историки, имеющие сведения, заметки и документы о планах писателя, истинный замысел навеки остался в голове творца и почил вместе с ним. По-хорошему, такие книги не следует публиковать, а делается это главным образом благодаря имени и славе писателя. Черновик слесаря Ивана Ивановича Иванова, найденный женой на чердаке, отправится в урну, в то время как тридцать страниц недописанного трёхсотстраничного шедевра (и именно "шедевра", ведь гений не умеет иначе!) Пушкина или Достоевского сразу станут бестселлером.

Камю по шесть раз перерабатывал свои рукописи. Он наверняка не стал бы печатать текст в таком виде. Через это трудно переступить. (Катрин Камю, дочь писателя)

Что бы он сказал, интересно, узнав о публикации? В моральном смысле, анализ тетрадок, заметок, черновиков Камю (представленных в настоящем издании) представляется мне неэтичным, копанием в чужом белье. Какие-то сокровенные и сугубо личные мысли и переживания выставляются на всеобщее обозрение. Примеров подобных публикаций - масса, но я всё же чувствовал себя неуютно, листая чужой "дневник".

Что ж, говоря об этом неоконченном романе, ограничусь частностями. Единственное обобщение по всему творчеству Камю, которое у меня напрашивается после прочтения "Первого человека", состоит в том, что во многих его произведениях на передний план выходит тема "отшельничества", "обособленности" отдельного человека от общества. Такие никем не понятые люди описаны Камю и в "Постороннем", и в "Падении", и в "Калигуле", и в "Первом человеке". Видимо, Альбер сам чувствовал себя "другим"

...тот, кто "знает", отдаляется от других людей, не может больше разделять их заблуждений. ("Первый человек", заметки и планы)

, поэтому у него много таких персонажей. Вот и в автобиографическом "Первом человеке" Жак Кормери (читай, Альбер Камю) духовно оторван от семьи, не имеет прошлого (потому что почти ничего не знает об отце), он

...вырос и созрел без всякой помощи и поддержки [...], чтобы затем в одиночку, без памяти и веры, вступить в мир людей своего времени и в его ужасную и захватывающую историю.

Маленькая, но ёмкая деталь: в лицейской футбольной команде Жак был вратарём, а все вратари - в каком-то роде изгнанники.

Что же до частностей, то очень понравилось описание бедной алжирской семьи, в которой рос Камю и его герой Жак. Палящее солнце, море, ветви кипарисов, полупустые комнаты, бабушка-диктатор, мать-тихоня (чей смиренный образ - тема отдельного религиозного разговора), глухой дядя - я как будто побывал там, вместе с ними! Когда Камю предаётся ностальгии, его перо невозможно остановить - он пишет проникновенное, трогательное предложение длиной в страницу и абзац длиной в три, которые, несмотря на объём, читаются приятнее и легче, чем короткие отрезки.

Ещё приглянулся образ учителя - в романе мсье Бернар, в "реале" Луи Жермен, которому Камю посвятил свою нобелевскую речь - образ "идеального учителя". Я сам в недавнем учитель, посему заинтересовался этим.

А в завершении, о мистике. Обладал ли Камю даром (или проклятием) предвидения неизвестно, но последнее слово в рукописи его последнего романа... Впрочем, вот цитата, полюбуйтесь сами:

...хранил одну лишь слепую надежду, что [...] неведомая сила в тёмной глубине его существа [...] не оставит его и впредь, и с той же неиссякаемой щедростью, с какой дарила его жизни смысл, подарит ему, когда придёт время, примирение со старостью и со смертью.

Вершина стилистики, художественности языка Камю (отдельная благодарность переводчику). В романе продумана каждая строка, каждый абзац последовательно вытекает из другого, с уместными отсылками в воспоминания, в отвлечённые размышления, монологи. Эта паутина изящна, её можно разглядывать и детально изучать долгое время, получая удовольствие от погружения в мир мальчика, который взрослеет на страницах вместе с читателем. Никогда более не встречал столь оригинального и увлекательного автобиографического романа. Возможно, доживи Альбер Камю до последних страниц, эта книга куда громогласнее вошла бы в историю литературы. К сожалению, роман не дописан, но прочесть его обязательно стоит, как минимум, чтобы понять насколько глубоко и творчески концептуально можно подойти к переосмыслению собственной жизни.