Пуп земли

Мне очень не хочется писать отзыв на "Папокот на светот" (о как чудесно название на македонском, можно даже не переводить, ну какой "пуп земли", ведь папокот сочетает в себе всё, что надо, в нём и сила, и ласковость, и обоссанные тапки, и неистовый ор среди ночи, и непременные усы), но заметку оставить всё же придётся. Слишком много пришлось бы написать, если начинать анализировать каждый символ, а без этого никак, потому что "Пуп земли" — это порочное и прекрасное дитя Милорада Павича и Умберто Эко, причём непонятно, кого в большей степени, это "Имя розы" и все мозговыносящие восточноевропейские зарисовки сразу. Весь роман при этом — сплошное противостояние, конфликт я и мы, мужского и женского, пассивности и активности, чёрного и белого, фаллического ключа и вагилинической (ну а чем не слово, я сам себе Карамзин) замочной скважины, бабочки и паука (продолжайте эти дихотомические пары до бесконечности). Одна и та же история, рассказанная по-разному, перерождённая, переосмысленная, прожитая с другим телом, характером и антуражем, но той же сердцевиной.

Андоновский ничуть не похож на те безвкусные подделки, нагромождения слов и символов, которые кричат из каждого утюга постмодернистской литературы. Он сам по себе, хоть так и похож на кого-то там упомянутого мной в первом абзаце, не помню, кто там, шум в ушах мешает, в глазах рябит, где мои вещи, вы ничего не докажете. Деликатный и хитроумный, он рассказывает нам чисто по-борхесовски (сократим лишние буквы, пусть будет "по-бесовски), что сюжетов в мире ограниченное количество, а вдохнуть в них жизнь можно совершенно по-разному.

Речь и письменность крайне важны. Когда-то монахи верили, что каждая красиво выписанная ими буква — это чей-то замоленный грех. В по-славянски чудесатом мире Андоновского это действительно может быть так. А если не грех, то ключ. Или кусочек шифра. Не знаю, как вообще искать отгадку и на что в этом мире копий и оригиналов, религиозной криптографии и просто выноса мозга.

И я намеренно не буду говорить ничего про сюжет или образы, хотя они здесь тут очень чёткие, ничто не провисло, никто не расплылся, всё в фокусе. Потому что персонажи "Папокота..." пишут для того, чтобы забыть, пережить, перетереть в труху и перемолоть то, что с ними произошло, чтобы это стало переваренным и уже не таким настоящим, не так жалило и мучило. А я не хочу истончать чужой текст своими словами, тем более такой.

Долгий путь в фоксмобе, но я дошла. Спасибо irinuca за новую любимую книгу.

Монета, упавшая на ребро

В одной английской сказке король задает кентерберийскому аббату загадку: «Где середина Земли?». Не сносить бы, как это в сказках водится, аббату головы, если бы не бедный пастух. Он переоделся в одежду аббата и предстал перед королем. В ответ на его загадку он ударил посохом по земле и сказал: «Здесь». И был чертовски прав. Неважно чем стучать и где стучать, на берегах Туманного Альбиона или в гордой независимой маленькой Македонии. Где ты, там и центр, даже если ты не Соломон и не Дарий (первый плагиатор, как нам сообщают). Другое дело, что из этого следует, а вывести всего можно много. Особенно если начитаешься македонского постмодерниста, который не только здорово рассказал о старой идее, что мир – это текст, но еще и рецензию на свою книгу написал и вставил в эту же книгу, после этого мне уже как-то неловко писать что-то еще, что я лучше автора что ли?

Лучше – хуже, мужчины – женщины, слово – звук, символ – реальность, паук – кувшин. Вся книга состоит из попарных полярных противопоставлений. И очень важно как смотреть и с какой позиции. Это как картина Тивадара Костки Чонтвари «Старый рыбак», увидишь на ней Бога или Дьявола, зависит от того, к какой половине приложишь зеркало.

Вот и к книге такой же подход. Можно увидеть эзотерическую сказку в первой части произведения и историю несчастной школьной любви во второй. Но можно посмотреть иначе. И увидеть символ во всей его красе и безобразии, настоящее превращение текста в реальность, а реальности в текст. Когда буква «Ж» (самая разлапистая и цепкая буква алфавита) превращается в паука, который плетет и плетет свою сеть. И читатель попадается в эту сеть, и, сам того не замечая, соблазняется силой авторского слова. А итогом соблазна будет блуд, а итогом блуда будет человек-паук новый сказитель Илларион, который поведает, что чтение – работа опасная, можно сказать подвиг. А может быть до Иллариона дело не дойдет, будет лишь пожелтевшая тетрадка юношеских стихов о любви и фиолетовая, как прекраснейшее из видений, молния, убивающая мужчину среднего возраста, сумевшего хотя бы раз в жизни помочиться на этот мир. Хотя это жест грубый, народный и так нельзя. Или можно? Что совершенно необходимо справить нужду на собственный памятник – с этим давно разобрались, а как быть с электричкой?

Читатель, Ваше сердце полно молчания или тишины? (Да-да, отсылка к Павичу, я не скрываюсь в отличие от некоторых). Но ведь где-то в глубине осталось у Вас воспоминание о трогательной (и ужасной) школьной влюбленности в девочку с косичками или мальчика (без). Забыть невозможно. Как невозможен хлопок одной ладонью. Невозможна упирающаяся в небо лестница, девять шагов до заветной двери, сонм ангелов и голос свыше: «Я Господь, Бог Авраама, отца твоего…» ну и так далее, кто любит спать на камне, знает, что там в следующей серии. Как невозможно гулять по воде, не повисев на кресте. Как невозможно стать мужчиной, не бросив вызов обществу, пусть даже в лице уродливого физкультурника (и не говорите мне про джип, голую задницу и любимую девушку в чужих объятиях). Партия сказала «надо», герой не ответил, перешагнул через лестницу и стал подниматься выше и выше к небу, пока не достиг вершины мира, пупа Земли, и там не было счастья, одно лишь горькое вино (без звезды, дыма и чая).

Я не люблю цирк. Но это единственное место, где не только камень может сделаться хлебом, но и хлеб камнем. Место, куда ведет надпись «Только для сумасшедших», куда стремятся все губящие свои дни робким и примитивным способом жить. Где женщина может быть чашей, а видение сказкой. В цирке прячется Лествичник от мира снаружи, чтобы обрести мир внутри. У монастыря та же функция, но цирк серьезнее. У всего есть тайна, у мира – в потайных комнатах и древних мозаиках, у цирка – в разнице между тренировкой и выступлением. Есть второе дно у старого чемодана, прячущего рукопись, есть загадка у замка, который открывается не только железным ключем, но и золотым.

Всех давно волнуют вопросы подлинности и подделки, оригинала и копии, единичности и множественности. Если заменить все детали корабля, будет ли Тесей владельцем? Если построить копию гротов Ласко, сможет ли она заменить оригинал (этот, как его, на букву «Б», об этом целую книгу написал). Если нарисовать копию с копии с копии картины огня, то станет ли пламя менее жарким? Если роман В. Андоновского переведен на несколько языков, значит ли это, что в каждом из них теперь существует своя отдельная книга? (Попутный вопрос, если в латинском алфавите отсутствует буква «Ж», значит ли это, что в Латинии нет пауков?) Если в начале текста всегда стоит «Я», то теряет ли человек индивидуальность, подписав заявления о вступлении в партию?

На этот и многие другие вопросы, Вы, единственный и неповторимый читатель, не найдете ответов в книге. Но прочитать ее все равно стоит ради языка, языковой игры, играющего философа, философской мысли, мысленного эксперимента, экспериментального романа, романизированной истории, исторической непрерывности и непрерывного и непрекращающегося языка. А еще можно понять или заново переосмыслить, что есть символ, что есть слово, чего на свете вовсе нет. И подумать об эквивалентности, конечно. Многое повторяется в жизни, мы читаем похожие книги (даже с совпадающими героями), мы знакомимся с похожими людьми, мы похоже влюбляемся и похоже любим кого-то. Похоже, но не эквивалентно. Это как следы на парте, оставшейся навсегда в прошлом:

Школьная сказка
Следы нашего расставания
На дорожке, где мы ходили,
Уже новым асфальтом залили.
Лишь остались на задней парте
Знаки, будто мы расстояния
Отмеряли на старой карте.

Икс и игрек, минус и плюс,
А под ними, где профиль твой,
Нацарапанное «Я люблю…»,
Зацарапанное — кого.
Здесь нас нет с тобою давно,
Только парты как монументы.
Плюс и минус слились в одно,
Так близки, но не эквивалентны.

Долгая прогулка - 2018. Декабрьский финал. Команда "Кокарды и исподнее".

Сочинение — это сеть паучья, круг, ноль совершенный, в котором содержится все, из которого все исходит и в который все возвращается, как из утробы женщины, буквы «Ж», ею рождаемое исходит…

Честно говоря, я до этой книги даже не подозревала, что есть такое государство Македония. Изо всех осколков Югославской Федерации, оно меньше всего привлекает внимание. Теперь же я знаю, что в этой маленькой стране есть, по крайней мере, один большой писатель, писатель мирового уровня. Хотя впечатления от «Пупа земли» у меня остались довольно странные, я продолжаю его переваривать.

В начале это был полный восторг. Я думала, что нашла книгу книг, текст текстов. Это книга-провокация, подвергающая сомнению свое собственное право на существование. Книга-загадка, книга-пазл, книга-мистификация, книга-издевательство. Средневековая история летела, как корабль под всеми парусами, она бросалась на ошеломленного читателя (на меня!) словно орел из поднебесья на добычу. Хлопая глазами, я заглатывала все наживки и чувствовала себя на крючке. И даже трепыхаться не хотелось, я просто отдалась этому тексту-реке, позволяя тащить себя через все извивы сюжета, собирая по крупицам трактат по герменевтике, разменивая слова на буквы, пытаясь отыскать паука в центре сотворенной им паутины. Но паук все время ускользал. Он прикидывался то автором, то текстом, то женщиной, то буквой. Он нес на своей спине мир, и сам становился миром. К слову, пауков в этой истории слишком много, страдающим арахнофобией на ночь лучше не читать.

А вот на второй части я вдруг откровенно заскучала. Волшебство разрушилось, и мы оказались в той самой Македонии, вдруг откуда-то (из бывшей советской паутины) появившейся на карте. С ее партийным духом, местечковым – заимствую слово у автора –менталитетом и незримым призраком Кундеры, разумеется, не случайным. Невыносимая легкость… Просто невозможная. Чуть не бросила читать, но потом привыкла. Тем более что любовь – она везде любовь, в какую страну и эпоху ее не помести, хотя любовь к девушке-активистке – это несчастный случай по умолчанию. И будь ты семи пядей во лбу, как царь Соломон (а наш герой именно такой), ты бессилен перед ее анкетой. Песнь песней здесь не поможет.

Дочитывала я книгу с осознанием, что это шедевр, но он меня больше не цепляет. Творец искусен, он проделывает виртуозные штуки с текстами, составляет мозаику каждый раз по-новому, передвигает мир из-под носа у читателей. («Я, паук, создатель наказанный: я, Сказитель, я, Мозаичник. Скрипи, визжи, вселенная, но я нитку за ниткой распутаю паутину вселенскую, узлы ее, и из утробы своей, через уста свои, новую сплету»). И пусть! Я-то осталась в старинном романе, как будто все кончилось еще тогда, и уже ничего не изменить. Пуп земли он всегда на том же месте, но окутан густой паутиной слов, и бесполезно дергать за ниточки в надежде, что одна из них приведет в центр мироздания. Все они ведут к новым словам, умножающим письмена. Остается закрыть книгу и отпустить эту историю…

Но каждая нить, которую ты выберешь, ведет к середине, к смерти читающего, а это означает, что не нужно бояться, что идешь не по истинному пути в клубке слов, ибо все нити начинаются и заканчиваются в середине, ибо блаженство смерти при чтении наступает, когда закрываешь обложку прочитанной книги, ибо здесь, в этой точке, в середине, глаза в глаза с раскаленным пауком, с источником Слова, и ты заканчиваешься, и ты свободен, как никогда, как будто ты мертв, как будто почил в Бозе.

Пуп Земли — космологическое понятие центра мира в различных религиозно-мифологических традициях.
(Википедия)

Совершенный образец современного постмодернизма в его лучших традициях: интертекстуальность, мозаичность, отсылки к Павичу, Кундере, Бодрияру, Эко и самое главное, пожалуй, красной линией по всему тексту – Песнь Песней. Но это, безусловно, очень и очень филологический роман: мир как текст – это особенно ярко и четко рисуется в первой части – Византийской, в которой поиски Слова, различия между Звуком и Значением Слова абсолютно четко отсылают читателя в лингвистику и в семиотику. И это – прекрасно!

Вообще весь роман напоминает мозаику, которую читателю предстоит собрать из разрозненных мелких кусочков смыслов, историй, притч – как мы из звуков собираем слова; потянув то за одну ниточку то за другую выйти то на один смысл то на другой, пока не придёшь к своему собственному пониманию романа. Из малого сложить целое, как мы сами, каждый из нас - индивидуален и неповторим, но вместе мы создаем прекрасное целое - мир. На текст романа можно смотреть с разных углов зрения и в зависимости от того, откуда ты будешь смотреть, можно увидеть скрытое, а можно увидеть явное. Разделение романа на несколько частей: Византийская часть, современная Македония, показания Люции, рецензия на книгу и сборник стихов Яна Людвика – это и есть та самая мозаика, из которой, передвигая разрозненные кусочки, можно собрать свой Пуп Земли. Найти свою точку отсчета. Поиграть с текстом и со смыслами.

Где же он находится Пуп Земли? В какой точке бытия или космоса существует это место отсчета, пересечение оси координат нравственного выбора человека? Может быть, в безграничности всего сущего: в Женщине, в Боге, в самой Жизни, в Любви? А может быть, центр Вселенной в самом человеке? Космос внутри каждого из нас. А может быть Пуп Земли – это Любовь? Любовь мужчины к женщине, брата к брату, к Богу, человека к жизни, любовь, которая преодолевает ненависть. Любовь, из которой пьешь как из чаши познания. Наедине с миром. Без посредников и Хора. Только ты и Пуп Земли.

Насколько любое партийное движение обезличивает, создает серую массу одинаково думающих и чувствующих людей. Насколько Власть может быть безжалостной и беспощадной.

Хорошие вопросы на которые поучительно искать ответы, но только наедине с собой.

...человек должен познавать себя всю жизнь, ведь его возможности гораздо шире, чем он сам думает и чем своими дипломами и документами говорит ему общество.

Спасибо громадное Даниил alsoda за столь прекрасный совет.

alsoda

Какая необъятная вещь. Безумно красивый роман, состоящий из разрозненных кусочков и различно обыгранных частей. Это волшебство и магия слова и текста... Мир как текст, который мы читаем, и проникаем в самую его суть лишь со временем. Это игра словами и образами, намеки и аллюзии, это невзначай оброненные фразы, которые постепенно позволяют собрать всю картинку воедино и замереть от восторга. Это история о вечном и непреходящем, поэтому окунаясь в самый ее центр и погружаясь все глубже начинаешь тонуть в размышлениях о смысле бытия. Это история стара как наш мир. Она изобличает людские пороки и глаголит истину. Возвышает яркую индивидуальность и показывает всю ограниченность Власти и Партии. Она заставляет задуматься о том, что каждый из нас ищет ту самую точку равновесия, тот самый центр мира, тот самый Пуп Земли, чтобы обрести себя. А пока ищем мы познаем свои возможности, которые намного шире, чем нам кажется...

Три части сильно отличаются стилистически и вместе с тем они единое целое. И в один миг ты видишь это целое. Ведь всему свое время и место в хаосе мироздания. Первая часть - шикарная стилизация. Авто исследует Слово, Звуки, Письменность... Там и тут разбросаны по тексту мудрые изречения. Вместе с автором мы погружаемся в пучину Зла и сдвигаем Вселенную. Эта часть, выполненная очень и очень эффектно, чем-то напомнила мне У.Эко и его "Имя розы", но лишь отдаленно. Вторая часть - это современный мир. Это поиски своего пути яркой индивидуальности, которая способна расшатать устои серости и ограниченности. Третья часть, наверно, самая обычная и привычная. Показания одной из героинь, вид с другой стороны.

Для каждого человека существует свой центр мира, который не каждому дано найти. Кто-то несется по этому миру вскачь, кто-то прощупывает его, кто-то живет как все в ограниченном мире и его это устраивает. Эта необычная вещь может встряхнуть своим волшебством и магией и заставить задуматься о вечном. Про такую вещь думаю можно сказать, что она уникальна и талантлива. Прекрасна и незабываема. Умна и мудра бесспорно. Это какой-то мистический сплав У. Эко, М. Павича (только на мой взгляд легче для восприятия) и М. Кундеры (теперь я просто обязана прочитать его "Шутку").

В общем это не роман. Это мозаика из разрозненных кусочек и сплетений человеческих чувств, страстей и пороков. Это путешествие в саму бездну. Это просто космос.