Необычный, обаятельный и пугающий образ Мельмота, созданный талантом Ч. Р. Мэтьюрина, не имеет себе подобного в литературе XIX века. Джон Мельмот, человек, вкусивший запретного знания, был обречен творить зло против воли. Темные силы осудили его на вечное проклятие, избавиться от которого он мог лишь в том случае, если другой человек согласится поменяться с ним ролью. Мельмот вынужден скитаться по свету, чтобы найти такого человека…
Перевод А. М. Шадрина, общая редакция, статья и примечания М. П. Алексеева.
«Если я обладаю каким-либо талантом, то он заключается в умении представить темное еще более мрачным и изображать борение таких страстей, когда душа находится на грани между недозволенным и святотатственным» Чарльз Роберт Мэтьюрин
«Роман занимался до сих пор превратностями судьбы, счастливыми или несчастными случайностями, социальными отношениями, борьбою страстей, характерами, но оставил совсем без внимания самое существо человеческой личности.» Андре Жид
Отношения с «Мельмотом…» складывались у меня непросто. Начиналось с любопытства и предвкушения чудесных осенних вечеров с книгой: английская классика, которую я нежно люблю, знаменитый роман начала 19-го века, который кто только из литераторов не читал и не цитировал, начиная от Байрона до Пушкина, и чуть ли не разочарование в первые пару дней чтения.
Многословие, театральность сцен, утомляющий «высокий штиль», романтические приемы, встречавшиеся уже не один десяток раз, многослойная конструкция романа, напоминающая какую-то бесконечную матрешку, где по окончании каждой случайно найденной рукописи, обрывающейся на самом интересном месте неизменно и вновь случайно обнаруживается новая… Слишком всё это напоминало «Рукопись, найденную в Сарагосе» Яна Потоцкого, одну из немногих книг, которую я бросала столько же раз, сколько и начинала читать. Всерьёз начинало казаться, что чтение превратится в историю про мышь и кактус, но вдруг как – то незаметно для меня самой восприятие текста совершенно изменилось.
Быть может, дело в магии затягивания читателя в путешествие по притягательным пространствам: Ирландия, перемещение в Испанию, продолжение путешествия в Англии (в Лондоне), опять в Испании, на острове в Индийском океане, снова в Испании, в Англии и т. д. Быть может, дело в причудливо текущем в «Мельмоте…» времени – читаешь и пытаешься сложить пространственно-временной паззл, мысленно выстроить линейное повествование, проследить связи между персонажами и событиями. А, может быть, просто впускаешь в себя поэтический образный мир Мэтьюрина и как будто выпадаешь из современности.
Интуитивно, на уровне ощущений приближаешься к художественной реальности без фотографии, телефона, кино, телевидения, интернета и пр. и пр. Мир «Мельмота…» - это мир, когда способом изображения внешности была живопись, способом описания событий, пейзажей или людей - многостраничные письма, в картине мира людей непременно были Бог и Дьявол, праведное и греховное, а наличие у человека бессмертной души считалось безусловным фактом. И я сейчас не о том, что при чтении книги Мэтьюрина нужно знать и помнить исторические реалии и делать скидку на время написания, а, напротив, о том, что магия романа в том, что нечто можно воспринимать непосредственно и с удовольствием безо всяких специальных знаний и «скидок».
Во времена Мэтьюрина кто только не писал историй о мрачных тайнах, старых замках и зловещих монастырях, проклятьях и предсказаниях, гонениях и преследованиях благородных героев жестокими злодеями, а позже кто только не смеялся над приевшимися «штампами» готических романов. Но Мельмот – один из немногих героев, намного переживших своего создателя, продолжающий своё скитание годы и годы после своей литературной смерти.
Думаю, что дело в том, что «Мельмот…» - это не просто сборник историй о необыкновенных происшествиях, объединенных участием колоритного и загадочного героя. Как бы дико это не прозвучало, роман – достоверен, правдив и современен. Не в смысле документальности, конечно, а в описании того самого существа человеческой личности, чувств, эмоций, постановке важнейших вопросов жизни человека и общества.
Вот так Мельмот в тайной беседе с Исидорой говорит о любви:
«Любить, прелестная Исидора, означает жить в мире, который создает себе твое сердце и чьи формы и краски столь же ярки, сколь и иллюзорны и далеки от жизни. Для тех, кто любит, не существует ни дня, ни ночи, ни лета, ни зимы, ни общества, ни одиночества. В их упоительной, но призрачной жизни есть только два периода, которые в сердечном календаре обозначаются двумя словами: свидание и разлука»
Вроде бы и не пристало автору, писавшему в традиции романтизма, говорить об иллюзорности любви, а вот ведь. В который раз убеждаюсь, что талант – это всегда некое сверхвидение, и вновь радуюсь, что в книгу удалось вчитаться.
А вот так Мэтьюрин от лица Мельмота говорит об обществе, власти и войнах:
«…создали себе королей, иначе говоря, тех, кому сами же они дали право вытягивать посредством податей и золото, которое порок помогает скопить богачам, и жалкие крохи, которыми в нужде своей пробавляются нищие, до тех пор пока вымогательство это не проклянут как замки, так и лачуги они тешат себя тем, что устраивают войны, иными словами, собирают такое число человеческих существ, какое только им удается нанять для этой цели, чтобы те перерезали горло меньшему, равному или большему числу других существ, нанятых таким же способом и с тою же целью. У существ этих нет ни малейшего основания питать друг к другу вражду, ибо они не знают и ни разу даже не видели своих противников. Быть может, при других обстоятельствах они могли бы даже хотеть друг другу добра в той мере, в какой это вообще может позволить людская злоба, но с той минуты, как их наняли для совершения узаконенных убийств, ненависть становится для них долгом, а убийство – наслаждением».
Почти двести лет прошло со времени написания этих строк, а изменилось ли что-нибудь? А изменится ли еще через двести лет? И так ли ужасен Мельмот, более полутора сотен лет проживший в таком обществе и не дождавшийся прогресса?
Мне Мельмот кажется очень близким вне зависимости от его прегрешений и конкретики жизненных обстоятельств. Наверное, это потому, что в описании скитаний Мельмота я ощущаю явственные экзистенциальные мотивы. И его личность кажется много более сложной, чем романтическое воплощение некоего «зла». Сложность композиции романа словно подчеркивает сложность натуры героя. Яростное стремление к познанию тайн мира и воплощению себя, мучительные внутренние конфликты, ощущение отчужденности, одиночества и бесприютности, безжалостная критичность и, одновременно, стремление к людям, желание отказаться от своей судьбы, трагическая невозможность это сделать и превращение цепочки таких попыток отказа в судьбу – всё это в личности главного героя и удивительное сочетание психологизма и символизма романа делают для меня невозможным не полюбить книгу.
Если всё вышесказанное не кажется вам достаточным основанием для того, чтобы познакомиться с романом Чарльза Мэтьюрина, приведу ещё три причины это сделать:
1. «Мельмота-скитальца» читали и любили Вальтер Скотт, Байрон, Стивенсон, Теккерей, Уайльд, Готорн, По, Нодье, Гюго, Бальзак, Бодлер, Пушкин, Лермонтов, Делакруа и Фюзели писали картины, иллюстрирующие сюжет романа. Если вам понравится, то вы будете в отличной компании!
2. Совершенно чудесный «фанфик» к «Мельмоту-скитальцу» написал Бальзак. В своем «Прощенном Мельмоте» менее склонный к метафизике и идее о превосходстве над земными радостями загробного райского блаженства, чем священник Мэтьюрин, Бальзак приводит Мельмота в Париж и рассказывает о том, как можно избавиться от проклятия в обмен на земные блага.
3. В романе Мэтьюрина описывается сжигание некоего портрета с надписью «Дж. Мельмот, 1646 год», о герое же говорится, что его внешность не менялась в течение полутораста лет:
«…он не потерял ни единого волоска на голове, а на его лице не появилось ни одной морщины».
Вам это ничего и никого не напоминает?
Благодарю Общество здорового образа жизни имени Буковски .
Deny , Wender , Meredith , куда только не заносят скитания в ходе Долгой прогулки, но это прекрасное путешествие, черт побери!
«Если я обладаю каким-либо талантом, то он заключается в умении представить темное еще более мрачным и изображать борение таких страстей, когда душа находится на грани между недозволенным и святотатственным» Чарльз Роберт Мэтьюрин
«Роман занимался до сих пор превратностями судьбы, счастливыми или несчастными случайностями, социальными отношениями, борьбою страстей, характерами, но оставил совсем без внимания самое существо человеческой личности.» Андре Жид
Отношения с «Мельмотом…» складывались у меня непросто. Начиналось с любопытства и предвкушения чудесных осенних вечеров с книгой: английская классика, которую я нежно люблю, знаменитый роман начала 19-го века, который кто только из литераторов не читал и не цитировал, начиная от Байрона до Пушкина, и чуть ли не разочарование в первые пару дней чтения.
Многословие, театральность сцен, утомляющий «высокий штиль», романтические приемы, встречавшиеся уже не один десяток раз, многослойная конструкция романа, напоминающая какую-то бесконечную матрешку, где по окончании каждой случайно найденной рукописи, обрывающейся на самом интересном месте неизменно и вновь случайно обнаруживается новая… Слишком всё это напоминало «Рукопись, найденную в Сарагосе» Яна Потоцкого, одну из немногих книг, которую я бросала столько же раз, сколько и начинала читать. Всерьёз начинало казаться, что чтение превратится в историю про мышь и кактус, но вдруг как – то незаметно для меня самой восприятие текста совершенно изменилось.
Быть может, дело в магии затягивания читателя в путешествие по притягательным пространствам: Ирландия, перемещение в Испанию, продолжение путешествия в Англии (в Лондоне), опять в Испании, на острове в Индийском океане, снова в Испании, в Англии и т. д. Быть может, дело в причудливо текущем в «Мельмоте…» времени – читаешь и пытаешься сложить пространственно-временной паззл, мысленно выстроить линейное повествование, проследить связи между персонажами и событиями. А, может быть, просто впускаешь в себя поэтический образный мир Мэтьюрина и как будто выпадаешь из современности.
Интуитивно, на уровне ощущений приближаешься к художественной реальности без фотографии, телефона, кино, телевидения, интернета и пр. и пр. Мир «Мельмота…» - это мир, когда способом изображения внешности была живопись, способом описания событий, пейзажей или людей - многостраничные письма, в картине мира людей непременно были Бог и Дьявол, праведное и греховное, а наличие у человека бессмертной души считалось безусловным фактом. И я сейчас не о том, что при чтении книги Мэтьюрина нужно знать и помнить исторические реалии и делать скидку на время написания, а, напротив, о том, что магия романа в том, что нечто можно воспринимать непосредственно и с удовольствием безо всяких специальных знаний и «скидок».
Во времена Мэтьюрина кто только не писал историй о мрачных тайнах, старых замках и зловещих монастырях, проклятьях и предсказаниях, гонениях и преследованиях благородных героев жестокими злодеями, а позже кто только не смеялся над приевшимися «штампами» готических романов. Но Мельмот – один из немногих героев, намного переживших своего создателя, продолжающий своё скитание годы и годы после своей литературной смерти.
Думаю, что дело в том, что «Мельмот…» - это не просто сборник историй о необыкновенных происшествиях, объединенных участием колоритного и загадочного героя. Как бы дико это не прозвучало, роман – достоверен, правдив и современен. Не в смысле документальности, конечно, а в описании того самого существа человеческой личности, чувств, эмоций, постановке важнейших вопросов жизни человека и общества.
Вот так Мельмот в тайной беседе с Исидорой говорит о любви:
«Любить, прелестная Исидора, означает жить в мире, который создает себе твое сердце и чьи формы и краски столь же ярки, сколь и иллюзорны и далеки от жизни. Для тех, кто любит, не существует ни дня, ни ночи, ни лета, ни зимы, ни общества, ни одиночества. В их упоительной, но призрачной жизни есть только два периода, которые в сердечном календаре обозначаются двумя словами: свидание и разлука»
Вроде бы и не пристало автору, писавшему в традиции романтизма, говорить об иллюзорности любви, а вот ведь. В который раз убеждаюсь, что талант – это всегда некое сверхвидение, и вновь радуюсь, что в книгу удалось вчитаться.
А вот так Мэтьюрин от лица Мельмота говорит об обществе, власти и войнах:
«…создали себе королей, иначе говоря, тех, кому сами же они дали право вытягивать посредством податей и золото, которое порок помогает скопить богачам, и жалкие крохи, которыми в нужде своей пробавляются нищие, до тех пор пока вымогательство это не проклянут как замки, так и лачуги они тешат себя тем, что устраивают войны, иными словами, собирают такое число человеческих существ, какое только им удается нанять для этой цели, чтобы те перерезали горло меньшему, равному или большему числу других существ, нанятых таким же способом и с тою же целью. У существ этих нет ни малейшего основания питать друг к другу вражду, ибо они не знают и ни разу даже не видели своих противников. Быть может, при других обстоятельствах они могли бы даже хотеть друг другу добра в той мере, в какой это вообще может позволить людская злоба, но с той минуты, как их наняли для совершения узаконенных убийств, ненависть становится для них долгом, а убийство – наслаждением».
Почти двести лет прошло со времени написания этих строк, а изменилось ли что-нибудь? А изменится ли еще через двести лет? И так ли ужасен Мельмот, более полутора сотен лет проживший в таком обществе и не дождавшийся прогресса?
Мне Мельмот кажется очень близким вне зависимости от его прегрешений и конкретики жизненных обстоятельств. Наверное, это потому, что в описании скитаний Мельмота я ощущаю явственные экзистенциальные мотивы. И его личность кажется много более сложной, чем романтическое воплощение некоего «зла». Сложность композиции романа словно подчеркивает сложность натуры героя. Яростное стремление к познанию тайн мира и воплощению себя, мучительные внутренние конфликты, ощущение отчужденности, одиночества и бесприютности, безжалостная критичность и, одновременно, стремление к людям, желание отказаться от своей судьбы, трагическая невозможность это сделать и превращение цепочки таких попыток отказа в судьбу – всё это в личности главного героя и удивительное сочетание психологизма и символизма романа делают для меня невозможным не полюбить книгу.
Если всё вышесказанное не кажется вам достаточным основанием для того, чтобы познакомиться с романом Чарльза Мэтьюрина, приведу ещё три причины это сделать:
1. «Мельмота-скитальца» читали и любили Вальтер Скотт, Байрон, Стивенсон, Теккерей, Уайльд, Готорн, По, Нодье, Гюго, Бальзак, Бодлер, Пушкин, Лермонтов, Делакруа и Фюзели писали картины, иллюстрирующие сюжет романа. Если вам понравится, то вы будете в отличной компании!
2. Совершенно чудесный «фанфик» к «Мельмоту-скитальцу» написал Бальзак. В своем «Прощенном Мельмоте» менее склонный к метафизике и идее о превосходстве над земными радостями загробного райского блаженства, чем священник Мэтьюрин, Бальзак приводит Мельмота в Париж и рассказывает о том, как можно избавиться от проклятия в обмен на земные блага.
3. В романе Мэтьюрина описывается сжигание некоего портрета с надписью «Дж. Мельмот, 1646 год», о герое же говорится, что его внешность не менялась в течение полутораста лет:
«…он не потерял ни единого волоска на голове, а на его лице не появилось ни одной морщины».
Вам это ничего и никого не напоминает?
Благодарю Общество здорового образа жизни имени Буковски .
Deny , Wender , Meredith , куда только не заносят скитания в ходе Долгой прогулки, но это прекрасное путешествие, черт побери!
История странника
Когда искусство обретает всемогущество и оказывается на равной ноге с действительностью, когда мы чувствуем, что иллюзия причиняет нам не меньше зла, чем сама жизнь, страдания наши утрачивают свой высокий смысл и не способны уже принести нам успокоение. В нас самих тогда рождается дьявол, оборачивающий против нас свои силы и смеющийся, видя, как мы корчимся в муках.
Самый известный роман ирландского священника Чарльза Роберта Метьюрина сопровождают столь бравые аннотации, заваленные громкими именами, что пройти мимо просто невозможно. В числе последователей называют Гюго, Теккерея и Стивенсона, По и Бальзака; Оскару Уайльду Метьюрин приходился двоюродным дедушкой; «Мельмотом» бредило все окружение Пушкина и сам великий; у Лермонтова, Достоевского и даже Булгакова наверняка не обошлось без вдохновения, навеянного скитальцем. А уж упоминания о Мельмоте так многочисленны, что и говорить не стоит. Вместе с тем, некоторые предостерегают: бойтесь. Не самого Мельмота, правда, а сложности романа, представляющего собой многоярусное сооружение, в котором без путеводителя или хотя бы схемы подчас не разобраться.
Между тем, сам замысел достаточно прост. Джон Мельмот приезжает к своему умирающему дяде. Тот вместе с наследством оставляет ему напутствие: уничтожить старинный портрет их предка, висящий у него в кабинете, а также некую рукопись. Но Джон успел увидеть во плоти человека с портрета, что невозможно, ибо, судя по указанным датам, он давным-давно умер, и прежде чем исполнить завещание дяди, решает прочитать рукопись. Та уводит нас в историю англичанина Джона Стентона, встретившегося с Мельмотом Скитальцем (который на самом деле Melmoth the Wanderer, то есть, скорее, Мельмот Странник), изображенном на портрете, во второй половине семнадцатого века в Испании. Появление его было загадочно и отмечено трагедией. Стентон становится одержим поисками Мельмота.
Вскоре Джон Мельмот принимает участие в потерпевшем кораблекрушение испанце. Узнав его имя, тот приходит в ужас, но потом рассказывает свою печальную историю, тоже отмеченную встречей со Скитальцем. В этом рассказе нам встретится еврей, который расскажет длинную и красивую повесть, а в ней, в свою очередь, будут и другие рассказы… И через все это многообразие историй, входящих одна в другую, скользит призрачный Мельмот Скиталец. Не то сам дьявол-искуситель, не то заблудшая человеческая душа.
Из-за того, что одна история начинается из другой, из той третья, из третьей четвертая, да еще учитывая, что веточки порой идут в разных направлениях, хотя потом и сплетаются друг с другом, воспринимать повествование подчас действительно тяжеловато. Переходы заставляют слегка нервничать – а ну как все не упомнишь. Но на деле автор излагает все вполне себе последовательно и не забывает возвращать читателя к началу и напоминать, где мы находимся и с чего все началось.
В целом роман интересен, каждая его часть по-своему интригует. Но мне он запомнится прежде всего историей послушника, против воли запертого в монастыре – история банальная, но описана прямо-таки душераздирающе. Тем не менее, от нее было не оторваться. Остальные линии не вызвали такого всепоглощающего чтения, хотя скучными их назвать нельзя. Набралось бы и минусов, но когда вспоминаешь, когда и кем было создано это произведение, всяческие претензии мигом отпадают.
И все же отмечу: этот роман заставляет меня представлять громоздкую башню, довольно неровную, то и дело норовящую рухнуть и удерживающуюся лишь чудом. Издали посмотреть хорошо, сойдет за достойный монумент, но подходить ближе как-то и не хочется. Кажется, приблизишься, ткнешь пальцем – и тут же все рассыплется, истории-кирпичи поломаются и смешаются в кучу, а скрепляющий их раствор – мистическое очарование – быстро улетучится.
Однако же любителям готической литературы роман очень рекомендую.
Игры, в которые играет Дьявол
Жил-был Дьявол. И стало ему скучно в своем маленьком милом царстве, где грешники жарятся на сковороде, а поспешные чертята протыкают их иглами и прочими железными предметами. Да еще и грешников с приходом Инквизиции поубавилось на земле. Как говорится, огонь очищает. Не понравился Дьяволу такой расклад и решил он поиграть в игры с жутко любопытствующими земными джентельменами и дамами. Сотворил он воистину сложнейшую игру, про компоненты оной мы сейчас вам и поведем.
Казаки - разбойники.
Именно с этой игры все и начинается. Но только это не детская наивная забава. Все по-взрослому здесь. Вместо казаков различные государственен и религиозные учреждения, такие как Великая Святая Инквизиция (да здравствует Поп!), психбольница, иногда может быть даже твоя собственная семья! Разбойники наши зависят от ведущего. Ведь именно он определяет кто и как будет убегать от казаков. Например, Стентон, слишком любопытный турист, которые совершенно заколебал ведущего своим длинным носом, оказался в психушке! История братьев Алонсо и Хуана, жутко драматичная и такая долго-прекрасная, со всеми перипетиями церковными и монашескими, поплатились самым главным, скажем спасибо Инквизиции, монастырю, и даже семье. Не пощадила Инквизицию и Исидору, само воплощение невинности… Упс. Эта в планы ведущего не входила, но всякое бывает. Особенно в Средние Века.
И, наконец, ведущий, о коем будет разговор и позднее - Мельмот Скиталец. Именно его задача сделать игру как можно веселее и динамичнее.
Насоли Соседу.
Компонент для особых вредин. Ну кому не хотелось насолить своему ближнему? Кто-то музыку громко слушает, кто-то слишком заносчив, кто-то сплетни разносит… А кто-то просто невыносим. В жизни каждого из нас найдется именно ЭТОТ сосед (или просто знакомый), которому не просто хочется насолить, но еще и поперчить, и паприки добавить, и соляной кислотой залить кулинарный изыск.
Обойдемся без кислоты. У нас еще другие игры припасены. Вся изысканность заключается в мелочах. Можно взять топор и пытаться рубить и рубить, а можно сделать небольшой надколчик, и все - хана. Пожалейте энергию, господа играющие. Вам она пригодится. Одна точка, которая может расколоть всю жизнь. Насолим по-маленьку, но отдача будет большой. Думаете, просто? Сложно! Ведь все надо проанализировать, приготовить план и наблюдать, чтобы он шел своим чередом.
Например, можно подделать небольшую бумажке и спрятать оригинал буквально по соседству. А что если эта бумажка - завещание, от которого зависит жизнь всей семьи?.. Все пойдет кувырком у бедных людей. Или же нашептать пару слов утешения бедной вдове, сын которой может стать обладателем огромного состояния. И мать, не задумываясь, разрушит его жизнь и жизнь его возлюбленной, даже не подумав. Из лучших побуждений. Можно просто появится на пороге у самой невинности и влюбить ее в себя мудрыми разговорами, да и душеньку отвести…
Многого не требуется, главное, чтобы была соль в правильном месте, в правильное время.
Шахматы.
Без этого никак. На шахматной доске тысячи фигур и все они против тебя. А точнее, они просто существуют, и тебе надо сделать так, чтобы хотя бы одна из них попала в твои руки. Каждую твою жертву окружают другие люди. Именно с помощью их рук надо действовать. Они враги жертвы. Они ее растопчет и принесут тебе, сами того не подозревая ровным счетом ничего. Главное, подтолкнуть всего лишь немножко…
Вместо таймера, Часы Вечности. И тебе достался огромный срок. Но отчего-то каждое мгновение, каждое секунда будто гонг в висках. Поэтому не трать энергии. Использую врагов. Но все же, почему так громко, ведь в запасе еще десятки, сотни лет? Не из-за того ли это, что цена проигрыша слишком высока? Ведь главная игра, что ведешь ты - это игра с самим Дьяволом. А он совсем не глуп.
Игра с Дьяволом.
Он подарит своему сопернику суперспособности. Быть незамеченным. Перемещаться сквозь стены, из одной точки мира в другую, и даже немножко сквозь миры. Глубокое знание самого таинственного. Возможность наблюдать человеческий зоопарк с высоты птичьего полета и видеть саму сущность людей. А если получится выиграть, то бонус здорово поможет эго - “Я победил/перехитрил самого Дьявола!”.
Есть лишь одно условие. Одно небольшое условие. И именно в нем заключается победа. Ведь проигрыш это Вечность. Не такая приятная, как бы хотелось.
И больше ни словечка. Ведь зачем раскрывать все карты? После “Мельмота Скитальца”, несмотря на то, что история была написана в 19 веке, остается ощущение того, что игра совсем не закончилась. Она только началась. И Дьявол прямо сейчас и здесь может искать нового соперника. Те, кто заинтересованы в этой игре - вперед, читать эту очаровательную историю. И тем, кто боится Игры, и тем, кто хочет перехитрить самого Дьявола, будет полезно ознакомиться с путем и жертвами Мельмота-Скитальца.
Долгая Прогулка 2015. Уровень 9, Основное.
Дочери Пандоры
Собери их всех
Случилось то, чего я и ожидала, и боялась. Книга читалась легко, в иные моменты даже увлекательно, но не захватила. А когда читать скучно, чтение сильно затягивается. И всё бы ничего, но мне до конца августа кроме ”Мельмота” нужно было успеть прочитать ещё две книги, в рамках той же игры.
Вообще-то ”Скиталец” - это совсем не то, чего мне хотелось, что было понятно с самого начала, но я всё-таки решила попробовать. Всё равно ведь собиралась его прочесть, рано или поздно, классика есть классика. Да и нельзя было не вспомнить, что романом этим когда-то зачитывался сам А. С. Пушкин. Неплохая рекомендация, согласитесь.
К тому же, спустя несколько десятков страниц, началось наконец то, что заинтересовало меня по-настоящему. Знаю, что многие не любят тему религии в книгах, да и вообще, стараются избегать её по возможности или, если уж некуда деваться, игнорируют. Но для меня эта тема одна из самых привлекательных, так что когда речь зашла о католических монастырях, я уже просто не могла оторваться, не смотря на поздний час. История молодого человека, силой принуждённого стать монахом, затронула за живое, какой уж тут сон.
Это оказалась страшная до жути история. Всякая самая робкая надежда на спасение её героя от раза к разу разрушалась с всё более изощрённой жестокостью. Так что я уже начла задаваться вопросом, сколько испытаний в силах выдержать один несчастный, всеми покинутый человек. Когда настанет предел, и дарует ли автор мужественному испанцу счастливое избавление, или разум его и сердце в один прекрасный момент просто надломятся от пережитых страданий?
Кстати, помня о том, что сам Мэтьюрин ирландец, я была поражена его смелостью. Нет, он не выступает против Бога и Веры, однако точно не на стороне церкви и её служителей. Я было подумала даже, что автор принадлежал к тем вольнодумцам, которые творили в эпоху просвещения, но книга создавалась уже в начале 19 века, когда времена ”вольтеров” и ”руссо” остались позади. Ещё больше поразилась я, узнав, что автор и сам был священником. Однако скоро недоумение моё рассеялось без следа: в те времена протестантская община была довольно сильна в Ирландии, особенно в её северных графствах, а Мэтьюрин, как выяснилось, к тому же был потомком французских гугенотов.
И всё же ему пришлось пострадать за столь откровенно высказанные взгляды. ИКЦ обладала достаточным влиянием, чтоб помешать продвижению по службе молодого священнослужителя, а литературные труды дохода не приносили. Автор ”Мельмота” пользовавшийся симпатией таких своих современников, как В. Скотт и Дж. Г. Байрон, а позже получивший признание у классиков уровня Бальзака, Достоевского и Булгакова, жил в бедности и при жизни особой популярностью не пользовался. Но, прошу прощенья, я немного уклонилась от произведения в сторону его создателя.
Что касается самой книги… Тот, чьим именем назван роман, промелькнул в самом начале и потом долго не появлялся на его страницах, будто никогда и не был, что, если честно, не слишком меня расстраивало. Читать о борьбе и злоключениях молодого испанца казалось гораздо интересней, чем погружаться в мистическую атмосферу ужаса от встреч с демоническим скитальцем. Признаюсь, кровь моя не леденела в жилах, когда ОН представал перед своими жертвами, предлагая им заключить сделку, решиться на которую не осмеливался никто (ему отказывали даже запертые силой в сумасшедшем доме и заключённые в камерах святой инквизиции в обмен на предложение свободы). А вот история ЕГО любви меня тронула.
Вообще, история монаха поневоле – это лишь одна треть всей истории. Её вполне хватило бы на полноценный роман, но у автора была другая задумка. Оставшиеся истории пересказывать не стану, но после того, как мытарствам полюбившегося мне героя пришёл конец, я опять заскучала. Даже не смотря на прекрасно выписанный образ возлюбленной Мельмота, Иммали. Вполне возможно в вашем случае всё будет совсем наоборот, и какая-то другая история придётся по душе в гораздо большей степени. Возможно, и мне тоже, так как, преодолев больше половины, я всё же оставляю книгу недочитанной. Пока.
Мэтьюрин умный, интересный и, без сомнения, талантливый автор, который вызвал у меня чувство симпатии. Я не пожалела о нашем знакомстве, не смотря на массу съеденного его многостраничным трудом времени, и непременно к нему ещё вернусь. Но позже. Всё же такие книги не для участия в играх с ограниченными сроками.
За рекомендацию благодарю medvezhonok_bobo .
Лишенцы, скитальцы, вечные Агасферы и Колобки-неудачники.
Сюжет этой книги стар как сам мир, мировой культуре он известен в сказке и в мифе, с учетом атмосферы прочитанной книги выходит какой-то "Инфернальный колобок-неудачник".
Давным-давно в одной далекой Галактике говорили Дед и Баба Колобку, чтоб не заключал договоров с незнакомцами в обмен на душу свою колобочную и не просил облегчить процесс Познания, но не послушался он и перешел на Темную Сторону силы. Что с глупого куска теста взять? И вот кровью колобковой скреплен пергамент, что будет Колобок жить и не черстветь лет 150, а если найдет себе замену достойную и вместо себя аццкому сотоне предоставит в полное распоряжение, так вообще свободен. И покатился наш практичный, неверующий пока в свою гибель, Колобок в поисках рекрута, который бы с радостью вместо него в лапы к сотоне поскакал.
Почему всего 150 лет, а не сто пицот лично мне не ясно, мало ведь совсем с учетом конечной стоимости сделки...
И тут навстречу колобку Заяц Алонсо, да не один, а с охотниками-инквизиторами на куцем заячьем хвосте, Колобок его искушает, но Заяц Алонсо не поддается, как не поддаются - Медведь Стентон и прочие звери, хоть и находящиеся на момент искушения в весьма незавидных положениях и скорбных для тела или рассудка ситуациях.
Между искушениями высказывается наш инфернальный Колобок про церковные порядки да государственное устройство в контекстах нелестных, однако ничего сам конкретного не предлагает для создания альтернативных порядков либо устройств. Характерная черта для литературных произведений той эпохи, кстати говоря.
Книга весьма ассоциативная, универсальная в плане идей противостояния человека-государства-церкви. А в итоге Человека-Бога, хоть прямым текстом это не обозначено, но под катом идет попытка осилить божественный замысел сущего. И как всякая подобная попытка выполненная в жанре человеческой логики и прикладного антропоморфирования всего, что под руку подвернется – изначально обреченная на неудачу. Ниасилили, одним словом, ни герой ни автор, ни эпоха…
Зато тем интереснее наблюдать по ходу повествования, срывая слой за слоем, как эволюционирует писатель, а вместе с ним и вся литература, на которую он повлиял, как меняются подтексты давно известных мне произведений, как я эволюционирую вместе с этой книгой. Эта книга прочитала меня, а не я ее. Так бывает очень редко. И не бывает ничего лучше этого. Словно мы все: и я, и автор, и произведение его - можем что то изменить в окружающей зыбкой реальности, на что-то повлиять, словно мысли наши и вправду что-то значат, словно мы, как та бабочка из рассказа Бредбери "И грянул гром" и от нас, таких малых, слабых, конечных, зависит ход если уж не всей истории, то ее вполне значимой части...
Композиция романа доставляет особенно - для истинных любителей головоломок, с хорошей и большой оперативной памятью. Пространство романа меняется с калейдоскопической скоростью, география его обширна: Ирландия, Англия, Испания, острова в Индийском океане. Время в сюжете течет не линейно, а во всех направлениях сразу, как в жизни, когда начав вспоминать что-то, мы ныряем в сюжет – из – сюжета, потому-то она такая живая, этак книга, хотя казалось бы...
Повествование в стиле готики и ирландско– британско – французского романтизма, неспешное и спокойное, речь автора крайне литературная, один минус - образы и описания избитые. Но, уважаемые читатели, кто из вас смог бы накатать подобное произведение в состоянии крайней спешки из-за подступающей нищеты, под бренди ночами, и спасти свою семью, точнее отсрочить неизбежное на три года?
Автор наш из тех ребят, которые сосредотачиваются на конкретных битвах, проигрывая в итоге войну. Хороший тактик, но плохой стратег.
Вызывает мое несомненное уважение литературная база автора. Чукча из читателя стал писателем, да вот выбирает себе жанры поначалу не те, однако "Скиталец" соединив в себе все самые модные стилистические навороты (готические новеллы, исторические новеллы, романтически-сентинтиментальные новеллы) того времени вдруг выбился в лидеры. Более того, станет исходником для всей мировой классической литературы про так называемых «лишних людей». Выпиливать которых из бытия, сиречь из сюжета, почти всегда приходиться силам зла, бедные они, несчастные (я про силы зла, если что).
Перечислять всех писателей, на чьи труды повлиял "Мельмонт"не стану, слишком длинный список, сами в тырнете найдете, кому интересно (искать от Уальда до Булгакова, включительно Пушкин, Лермонтов, Достоевский и пр.)
Итак, наш Колобок-неудачник типичная жертва, запродавшаяся злу и вынужденная играть по зло - правилам . Но критику – то наводить ему никто не запрещал, вот и отрывается по полной главный герой Мельмот-Мелман-Мелькор изобличая и воспитывая, воспитывая и изобличая, хотя вот чья бы корова –то мычала в данных обстоятельствах? Считая людей злыми по самой своей природе, автор произведения, тем не менее, воспевает их нравственную стойкость (внимание МЕГА СПОЙЛЕР и оппаньки сурпрыз!) – Колобок наш никого так и не рекрутнет толком, ибо велик страх перед коллапсом загробного существования в случае запроданости ацкому сотоне. Мой внутренний буддист на этом этапе чтения очень веселился. Богобоязненные человеки выбирают мор, глад, тюрьмы и сумы, но зато не сто_процентную_путевку_в_ад, ибо ребятам и девчатам того времени было отлично известно – что такое душа и с чем ее того, спасибо Томмазу Торквемаде за наше счастливое детство. А на деле создается впечатление, что свой знакомый ад (избежать коего или переделать почему-то им не удается) им роднее и ближе того, который поди да наступи после логичного процесса окочуривания. Органическая жизнь, видите ли... И если один человек в силах изменить себя и свою судьбу (такие герои-одиночки из эпосов и мифов уже все всем доказали, да), то вот вопрос - меняется ли человечество в целом? меньше ли оно любит лгать, меньше ли Иуд лезет целоваться, меньше ли крови проливается? Неужели - мы тупиковая ветвь эволюции?Неужели без всякого рода пастырей, мы в основной массе своей тупоголовые продажные заблудшие овцы? Эй, вершина пищевой цепи, чего молчишь?
Забавное, атмосферное произведение, не страшное вовсе после, например «Фламандских легенд», но, тем не менее, на любителя жанра. Миф, в рамках которого это произведение овеществляется и происходит с читателем, все-таки привлекательнее самой книги...Равнодушным вряд ли кого-то оставит...
А вдохновение после прочтения наступает сразу, бессмысленное и беспощадное, поднимает из теплой постельки в 3 утра и заставляет записать в рифму то, что навеяно прочитанным – эдакий мост отсюда-туда. Любителям поэзии тыкать тут.
Остальным не обязательно.
Превращений вам и счастливых воплощений на непростых тропах Сансары, тяжела эволюция, но неплох результат, ее, братья приматы)
- Что такое любовь? - повторил Мельмот, - ты это хочешь знать? - Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю, - продолжала Исидора, - так скажи же мне сам, что такое любовь. - Ты задала мне задачу, - сказал Мельмот с невеселой усмешкой, которая столь сродни чувствам моим и образу мыслей, что, разумеется, я решу ее так, как никто другой. Любить, прелестная Исидора, означает жить в мире, который создает себе твое сердце и чьи формы и краски столь же ярки, сколь и иллюзорны и далеки от жизни. Для тех, кто любит, не существует ни дня, ни ночи, ни лета, ни зимы, ни общества, ни одиночества. В их упоительной, но призрачной жизни есть только два периода, которые в сердечном календаре обозначаются двумя словами: _свидание_ и _разлука_. Это заменяет все различия, существующие в природе и обществе. В мире для них существует только один человек, и человек этот является для них одновременно и целым миром и его единственным обитателем. Они могут дышать только одним воздухом, тем, который напоен его присутствием, и свет его очей - то единственное солнце, в лучах которого они нежатся и которое озаряет их жизнь. - Тогда, значит, я люблю, - подумала Исидора. - Любить, - продолжал Мельмот, - означает жить в вечном противоречии: чувствовать, что разлука с любимым непереносима, и вместе с тем быть обреченным на то, что присутствие его становится едва ли не столь же мучительным. Когда его нет, тобой овладевают тысячи мыслей, и ты мечтаешь о том, как радостно будет встретить его и все ему рассказать, но встреча эта приходит - и ты вдруг ощущаешь неимоверную и необъяснимую робость и бываешь не в состоянии ничего выразить словами. Красноречие, которое приходит к тому, кто расстается с любимым существом, обертывается при появлении его немотой; ты ждешь часа его возвращения, зари некоей новой жизни, а когда час этот настает, ты чувствуешь, как все те силы, которые он должен был в тебе пробудить, вдруг замирают. Ты становишься той статуей, которая встречает восход солнца, но не откликается на него звуками музыки ; ты ждешь его светлого взгляда, как путник в пустыне ждет первых лучей восходящего солнца; когда же оно изливает свои лучи на пробудившийся мир, то он слабеет от непереносимой силы этого слепящего света и уже, кажется, хочет, чтобы поскорее наступила ночь. Вот что такое любовь!
Глаз наш становится особенно зорким, когда видит чужое несчастье и когда есть надежда это несчастье усугубить.
Молчание всегда бывает самым горьким упреком, оно заставляет преступника прислушаться к голосу собственной совести, а той всегда ведь есть что ему сказать и что служит отнюдь не к его утешению
женщины умеют дать понять скрытый смысл сказанных ими слов, которые обычно означают нечто противоположное. «Я не знаю» означает «я слишком хорошо это знаю».
В юные годы нам всегда кажется, что сила на стороне того, кто превосходит нас своей развращенностью. Мы склонны уважать и даже постыдным образом боготворить тех, кто раньше нас изведал все виды порока.