Аннотация отсутствует.
Наивно. Буднично. Супер.
Перевод книги «Минуты будничного счастья» итальянского писателя Франческо Пикколо – удачный вариант легкого чтения с умом
Когда литератор выносит в заголовок книги слово «счастье» или любое другое отвлеченное понятие, рука критика-сноба самопроизвольно тянется к пистолету. Если же литератору хватает смелости присоединить к этому слову еще и какое-нибудь броское определение, то сноб, прячущий глаза за толстыми стеклами очков, морально готов к применению химического оружия. Есть своя правда в таком отношении: в девяти случаях из десяти действительно следует держаться подальше от книг, на обложках которых встречаются обороты вроде «синяки на душе», «кружево судеб», «35 кило надежды», «неизведанный рай», «украденное счастье» и т. п., и т. п.
Роман 49-летнего итальянца Франческо Пикколо «Минуты будничного счастья» – один из тех десяти процентов, чьи сентиментальные названия не соответствуют лишенному патетики и где-то даже интеллектуальному содержанию. Строго говоря, это и не роман вовсе, а «коллаж воспоминаний», по определению переводчика Евгения Солоновича. Главный герой, авторское альтер-эго, рассказывает короткие истории из жизни и делится незамысловатыми наблюдениями – за собой, за окружающими, за взаимоотношениями между собой и окружающими. Степень увлекательности этих историй и наблюдений разнится, но все они точны и ироничны (в том числе самоироничны), чем вызывают эффект узнавания – пусть даже читатель сам никогда не был в идентичной ситуации, он поймет авторские ощущения.
«Минуты будничного счастья» напоминают блог, который ведет думающий мужчина, свободный от цинизма и высокомерия, – нечто подобное мы встречали у Евгения Гришковца. Чем вызвана популярность Гришковца, не высказавшего, в общем-то, ни одной новой идеи? Тем, что он не боится повторять прописные истины, и тем, что ему хватает вкуса не впадать при этом в банальность. Каждый, кто хотя бы неделю-другую внимательно читал френд-ленту в любой социальной сети, понимает: банальность изливается в ноосферу гектолитрами, и в этом океане рискует утонуть всякая свежая мысль, мыслишка и мыслишечка. Люди вроде Гришковца или Пикколо играют роль золотарей, иногда выуживающих из мутной жижи полезные вещи. Душевно полезные, так сказать.
Это может быть описание путешествия бутылки вина, которую главный герой однажды подарил кому-то, идя в гости, а тот – другому, а третий – четвертому, пока N-ный не вернул ее главному герою, также в качестве дружеского презента. Это могут быть размышления о нелюбви к очередям и тщетных попытках их избежать или о неистребимой связи между прочитанной книгой и обстоятельствами ее прочтения – но это всегда будут наблюдения, старательно очищенные от налета тривиальности (несмотря на слово «будничный» в заголовке). Это наблюдения Франческо Пикколо и только его одного, однако именно такая «присвоенность» парадоксальным образом вызывает у читателя эмоциональный отклик.
Так бывает с поэзией: можно прочитать тысячу стихотворений в сборнике «Лучшие строки о любви», но многократно повторенные пассажи в духе «Три слова: «Я тебя люблю». /Какие старые слова, /А как кружится голова, /А как кружится голова» не вызовут подлинного переживания. А потом одна строфа, например:
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.
– подействует гораздо сильнее благодаря своей предельной конкретике. В первом случае поэт писал так, чтобы охватить своими словами чуть ли не все человечество; во втором – про себя и для себя. Первый вариант – в очередной раз воспроизведенная банальность. Второй – спасение от нее. Хотя аудитория у первого поэта, скорее всего, будет неизменно больше, чем у второго.
«Минуты будничного счастья» едва ли тронут любого читателя, но многие наверняка найдут в них лучший вариант «легкого чтения», какой только можно придумать: искренняя, неглупая книга, вылетающая из головы через час – что еще нужно для ленивого отдыха, будь то субботнее утро в собственной постели или пляж Халкидики ранней осенью?
Наивно. Буднично. Супер.
Перевод книги «Минуты будничного счастья» итальянского писателя Франческо Пикколо – удачный вариант легкого чтения с умом
Когда литератор выносит в заголовок книги слово «счастье» или любое другое отвлеченное понятие, рука критика-сноба самопроизвольно тянется к пистолету. Если же литератору хватает смелости присоединить к этому слову еще и какое-нибудь броское определение, то сноб, прячущий глаза за толстыми стеклами очков, морально готов к применению химического оружия. Есть своя правда в таком отношении: в девяти случаях из десяти действительно следует держаться подальше от книг, на обложках которых встречаются обороты вроде «синяки на душе», «кружево судеб», «35 кило надежды», «неизведанный рай», «украденное счастье» и т. п., и т. п.
Роман 49-летнего итальянца Франческо Пикколо «Минуты будничного счастья» – один из тех десяти процентов, чьи сентиментальные названия не соответствуют лишенному патетики и где-то даже интеллектуальному содержанию. Строго говоря, это и не роман вовсе, а «коллаж воспоминаний», по определению переводчика Евгения Солоновича. Главный герой, авторское альтер-эго, рассказывает короткие истории из жизни и делится незамысловатыми наблюдениями – за собой, за окружающими, за взаимоотношениями между собой и окружающими. Степень увлекательности этих историй и наблюдений разнится, но все они точны и ироничны (в том числе самоироничны), чем вызывают эффект узнавания – пусть даже читатель сам никогда не был в идентичной ситуации, он поймет авторские ощущения.
«Минуты будничного счастья» напоминают блог, который ведет думающий мужчина, свободный от цинизма и высокомерия, – нечто подобное мы встречали у Евгения Гришковца. Чем вызвана популярность Гришковца, не высказавшего, в общем-то, ни одной новой идеи? Тем, что он не боится повторять прописные истины, и тем, что ему хватает вкуса не впадать при этом в банальность. Каждый, кто хотя бы неделю-другую внимательно читал френд-ленту в любой социальной сети, понимает: банальность изливается в ноосферу гектолитрами, и в этом океане рискует утонуть всякая свежая мысль, мыслишка и мыслишечка. Люди вроде Гришковца или Пикколо играют роль золотарей, иногда выуживающих из мутной жижи полезные вещи. Душевно полезные, так сказать.
Это может быть описание путешествия бутылки вина, которую главный герой однажды подарил кому-то, идя в гости, а тот – другому, а третий – четвертому, пока N-ный не вернул ее главному герою, также в качестве дружеского презента. Это могут быть размышления о нелюбви к очередям и тщетных попытках их избежать или о неистребимой связи между прочитанной книгой и обстоятельствами ее прочтения – но это всегда будут наблюдения, старательно очищенные от налета тривиальности (несмотря на слово «будничный» в заголовке). Это наблюдения Франческо Пикколо и только его одного, однако именно такая «присвоенность» парадоксальным образом вызывает у читателя эмоциональный отклик.
Так бывает с поэзией: можно прочитать тысячу стихотворений в сборнике «Лучшие строки о любви», но многократно повторенные пассажи в духе «Три слова: «Я тебя люблю». /Какие старые слова, /А как кружится голова, /А как кружится голова» не вызовут подлинного переживания. А потом одна строфа, например:
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.
– подействует гораздо сильнее благодаря своей предельной конкретике. В первом случае поэт писал так, чтобы охватить своими словами чуть ли не все человечество; во втором – про себя и для себя. Первый вариант – в очередной раз воспроизведенная банальность. Второй – спасение от нее. Хотя аудитория у первого поэта, скорее всего, будет неизменно больше, чем у второго.
«Минуты будничного счастья» едва ли тронут любого читателя, но многие наверняка найдут в них лучший вариант «легкого чтения», какой только можно придумать: искренняя, неглупая книга, вылетающая из головы через час – что еще нужно для ленивого отдыха, будь то субботнее утро в собственной постели или пляж Халкидики ранней осенью?
Довольно неплохо - этакий коллаж из невеликих, но приятных событий, привязанностей, воспоминаний.
Местами очень хорошо и даже близко, а их в этой крошечной книге, на удивление много.
Больше всего понравились книжные ассоциации. Из-за них час, потраченный на книгу не пролетел для меня впустую. Как книгоманьяк, больше, чем читать непосредственно книги, люблю только читательские впечатления, особенно, если они диаметрально противоположны твоим, а личность не особенно приятна.
Кто то в тегах к этой книге назвал героя "гришковцом на итальянский лад" и "неприятным типом" . Для меня первое логично перетекает во второе. Может поэтому, вызвал не то чтобы неприязнь, а легкую дымку, осадочек остался. Или просто в снежную зиму не особенно интересно читать о простом, южном счастье, таком расслабленном и совершенно чужом.
Ловить секунды, мгновенья, минуты, часы… Пытаться удержать время за хвост и вспомнить, что такое счастье.
Ведь счастье – это категория растяжимая. Кому-то для счастья нужны миллионы, а кому-то не хватающие до ровной суммы сто рублей. Кому-то нужен автомобиль, а кому-то возможность втиснуться в переполненный автобус. Кому-то поездка на Мальдивы, а кому-то отпуск в своем, привычном и таком знакомом городе. Кому-то известность, а кому-то возможность делать рутинное, но понятное и привычное дело. Кому-то весь мир, а кому-то крошка хлеба…
А еще можно стоять в цветочном магазине, ждать, пока продавец упакует цветы, не важно для кого (это сюрприз), и вспоминать моменты будничного счастья. Так и делают автор и его герой, которые если уж не слились воедино, то точно являются добрыми приятелями-двойниками.
Будничное счастье – странное словосочетание, не правда ли? Ну разве счастье может быть будничным? Для нас будничной бывает рутина и скука. Но стоит поразмышлять, может, в самых обычных вещах, словах и поступках есть частичка радости, осколок света, крупица добра, миллиметр надежды.
Порой, когда я читала книгу, я думала, что разговариваю с моим добрым другом, живущим не в солнечной Италии, а в соседнем доме, желающим стряхнуть пессимизм и вечное недовольство с моих плеч, помочь выпрямить спину, поднять голову и толкнуть в мир счастья. Не важно, будничного, повседневного или исключительного, праздничного. Ведь праздничное нужно еще создать, а будничное рядом. Стоит только приглядеться, только прислушаться…
Это книга-настроение, книга-калейдоскоп, она ни к чему не призывает, ничего не пытается объяснить или навязать, порой слишком легкая, слишком простая, но у меня она ассоциируется с улыбкой)
Эта книга, словно открытка, полученная из солнечной Италии или альбом с фотографиями из летнего отпуска – перелистаешь и особенно остро ощутишь, что вся жизнь соткана из мельчайших мгновений: счастливых и приятных, удивительных и грустных, неуловимых и таких неповторимых!
Франческо Пикколо, щедро поделившийся зарисовками из своей жизни, заставил меня окунуться в воспоминания и достать из коробки на антресолях сознания совершенно прекрасные открытки из своей собственной жизни и удивиться, насколько же много счастья в наших буднях! Например…
Когда сидишь в уютном ресторанчике у окошка, и смотришь на прохожих, потягивая вино из изящного бокала на тонкой ножке, и никуда не спешишь.
Когда встречаешься с подругой не на бегу между супермаркетом и деловой встречей, а специально договорившись, надев красивое платье и непременно – каблуки, отправиться в стильное заведение. Вести серьезные и не очень разговоры и попробовать все десерты, наплевав на последствия.
Когда поддавшись минутному порыву, покупаешь снежной зимой билет на ближайший рейс в знойное лето. Через несколько часов, спустив с плеч бретельки, подставляешь белую кожу под солнечные лучи, чувствуешь в легких живительный воздух.
Когда ничего не опасаешься, не прячешься за масками и ощущаешь себя красивой без привычных каблуков.
Когда неожиданно обнаруживаешь вкус к совершенно новому и непривычному, строишь ясные красивые планы, и они начинают воплощаться в жизнь.
Список можно продолжать бесконечно и у каждого он будет свой, совершенно уникальный, хит-парад приятностей, но я сознательно не стала раскрывать мгновения счастья синьора Франческо – о них вы и сами прочитаете! Его «Минуты будничного счастья» - вроде бы не о счастье, а о самых что ни на есть мелочах. Но эти будничные, но очень яркие зарисовки, оставляют ощущение счастья, легкости, хорошего настроения, и, как ни странно, послевкусие полноценного романа.
Эта маленькая книжечка попала мне в руки совершенно случайно. Наверное, в другое время я бы не обратила на нее внимание, но, сидя на самоизоляции, скучая и беспокоясь, я никак не могла выбрать что почитать. То слишком серьезно и напрягает, то чересчур простовато-сладко... В общем, когда хочешь к чему-то придраться, то придерешься. Копаясь в книжных шкафах, я и наткнулась на "Минуты будничного счастья". Решила заглянуть внутрь и, конечно, прочитала. А что там читать - книжулечка-то крохотная. И она перенаправила мои мысли в иное русло. Автор своими заметками, записками или, как бы это сказать, небольшими зарисовками, сумел напомнить мне очевидное, что в каждой минуте происходящего есть что-то приятное. У каждого свое. У него это - встречи с друзьями, путешествующая бутылка вина, прогулки в одиночестве по городу... Наша жизнь, вообщем-то, состоит из мелочей и я решила пойти путем Франческо Пикколо. И что же я обнаружила? Мне приятно просыпаться не по будильнику, а, просто, потому что я выспалась; приятно делать первый глоток обжигающего черного кофе; выходить из душа, не пользуясь полотенцем (извините, за интимные подробности), и капельки, испаряясь, щекочат и становятся чуть-чуть смешно; мне нравится, как пахнет в квартире после уборки, так как пахнет лимоном (из-за средства, которое я использую)... И много-много другого, о чем я как-то не задумывалась. А у вас не так?...
Сама книга особого интереса не представляет, но под настроение навела меня на мысли, которые сейчас оказались очень нужными, поэтому и оценка такая высокая.
Все люди, даже самые некрасивые, когда узнаёшь их ближе, становятся красивее.
Все люди, даже самые некрасивые, когда узнаешь их ближе, становятся красивее.
Болезненная память на прочитанные книги: я помню, где их читал, чем занимался в ту пору, когда их читал, с кем о них говорил. Я снимаю книгу с полки — и иной раз достаточно обложки или запомнившихся слов, чтобы передо мной встали иные дни, возвращая тогдашние, всегда или почти всегда отчетливые переживания. Например, «Анна Каренина» сделала незабываемой зацементированную площадку в скверике у дороги, куда странной весной меня приводило каждый день после обеда нетерпение узнать, хватит ли Вронскому смелости сказать Анне, что они больше не должны видеться. Так же как обратный путь на пароходе из Туниса связан со страницами нестоящей, быть может, книги Перл Бак «Любовь богини», которую одолжил мне один из попутчиков, — к этому времени я успел прочитать все, что было у меня с собой. Непредвиденный случай: отправляясь на отдых, я обычно везу с собой больше книг, чем успею прочитать, но иногда случалось потом в поисках чтения обходить предлагающие скудный выбор киоски (увлекательнейшие поиски — обязательно что-нибудь найдешь).
Помню, как недели через две, после того как прочитал «Ночь нежна» Фицджеральда, я приехал в Париж и, выходя с вокзала, увидел щит с надписью огромными буквами: «Tendre est la nuit» — рекламу пуховых одеял. Помню, что «Праздник, который всегда с тобой» я прочел не где-нибудь, а именно в Париже. Помню невысокую каменную ограду, лежа на которой читал «Тропик Рака», уверенный, что никогда не прочту более важной книги. Всего Пруста я прочитал, сидя за письменным столом, как будто готовился к экзамену, и при этом с таким нажимом подчеркивал отдельные места, что прустовские тома в моей библиотеке навсегда распухли от подчеркиваний. Первыми двумя книгами, прочитанными в моем первом римском доме, были «Пена дней» и «Степь». А «Декамерона» в изящном издании я читал урывками в Неаполе, на рабочем месте.
Но я читал также — и до сих пор помню их — книги, которые совсем не обязательно помнить: биографии каких-то актеров и даже книжку Эроса Рамаццотти «Похищение туринской команды» — рассказ о действительно имевшем место в Буэнос-Айресе похищении «Ювентуса», когда ему предстояло играть в финале Межконтинентального кубка; что-то из книг, прочитанных в отрочестве, например, «Влюбленность и любовь» Альберони и «Иметь или быть?» Фромма. Странно, что мы читали Фромма. Я помню августовский день, когда мальчиком прочел от корки до корки «Длинное путешествие в центр мозга» Ренато и Розеллины Бальби, совершенно не понимая, зачем нужно это читать. Прекрасно помню голубую обложку «Дорогого Федерико» Сандры Мило — предмет для мастурбаций, но главной книгой для занятия онанизмом была для меня «Внутренняя жизнь» Моравии. Того же Моравии я два раза подряд прочел «Агостино» в карманной версии издательства «Бомпьяни», в которой какие-то страницы повторялись, а какие-то отсутствовали. Помню, хотя до сих пор не понимаю, почему они мне нравились, «Мы носили матроски» и «Немного солнца в холодной воде». Было время, когда — тоже не могу сказать почему — я не пропускал ни одной книги Лучано Де Крешенцо.
Я выбросил в окно (я действительно сделал это, после того как заставил себя дочитать до конца) «На дороге» Керуака и годами говорил, что книга мне понравилась, потому что полагалось так говорить.
И должен сказать, что никогда, при всем моем уважении к нему, не был большим поклонником Конрада. Слишком много кораблей, и штормов, и матросов, бегающих с кормы на нос и обратно.
Не вдохновляют меня и описания усилий, с которыми героини из девятнадцатого века затягивают себя в корсеты. Или события в деревне, или люди, лазающие по скалам с риском для жизни. Если действие книги или фильма начинается в городе и в наши дни, я с первых страниц или по первым кадрам чувствую, что у такой книги и такого фильма есть все шансы понравиться мне.
Когда речь идет об убийствах, я, неведомо почему, не гадаю, кто убийца. Это исключает для меня множество книг о преступлениях и возможных убийцах.
У меня по три экземпляра «Прекрасного ноября» Эрколе Патти и «Белой недели» Каррера: я постоянно забываю о том, что они у меня есть (не о том, что я их читал, а именно о том, что они у меня есть, — не странно ли?). А одной из самых счастливых минут в отрочестве была для меня минута, когда я подписал договор о рассрочке на издания «Эйнауди» и тут же поспешил к полкам, зная, что могу выбрать любые книги, какие захочу.
Когда намерения совпадают, когда трое - автор, его герой и читатель - настроены одинаково, книга обретает завершённость и может всё.
Нужно еще сказать о маленьком грустном счастье,с котором мне приходится мириться.Это бывает ,когда я открываю для себя книгу,фильм,песни. Мне не терпится поделиться с кем-нибудь восторгом, и тут оказывается,причем каждый раз, что со своим открытием я опоздал.