Лорд Керован, наследник Ульмсдейла и леди Джойсан, племянница лорда Икринта, обвенчаны. Но начинается война и они расстаются, так и не увидев друг друга. Во время своих скитаний Джойсан встречает молодого разведчика и, не узнавая своего жениха, чувствует к нему больше, чем благодарность. Но Керован боится признаться ей в своей любви. Ведь на его ногах копыта — он проклят собственной матерью.
Я отступил еще на пару шагов. Если она сейчас коснется меня, я не выдержу. Все, что было во мне человеческого, тянуло и привязывало меня к ней. Если бы можно было сейчас же, немедленно повернуться и уйти! Бросить ее одну в Пустыне? А если идти вместе к ее людям, то надолго ли хватит моей решимости?
— Разве не слышал ты, что сказал Нивор? — Она стояла, сжимая в ладонях своего грифона. — Или ты не захотел понять его? — И снова в ее голосе прозвучали обида и гнев и, кажется, возмущение моей глупостью. — Он назвал тебя «родич», а значит, ты совсем не то, что о себе думаешь. Он сказал, что ты — Керован, пока сам не захочешь стать другим. Ты сам — сила, и не можешь быть ничьим оружием. И ты мой жених. Даже если ты откажешься от меня, я не отступлюсь и везде буду следовать за тобой. Я перед всеми объявлю тебя своим мужем. Ты понял?
... я принадлежу к проклятому роду и по отцу и по матери. Ты понимаешь? Я не имею права быть мужем ни одной женщины. Я сказал тебе тогда, что Керован погиб, и это не ложь. Ульмсдейл уничтожен, и с ним погиб весь проклятый род Ульма…
— Ты мой жених. Скажи, чего ты хочешь — исполнения старых клятв или разрыва?
— Где он, леди? Мы хотели бы увидеть его и отдать последний долг.
— Он лежит в святилище Света Древних. Мы случайно попали туда, но там ничто не нарушит его покой.
Они переглянулись. Я чувствовала, как их желание сделать все по обычаю борется с благоговейным трепетом, который внушали такие места, и решила помочь им.
— Я сделала для него все, что было в моих силах. Я сидела с ним до конца и дала воды в его последний час. Вечное ложе его я убрала цветами и травами. Он лежит там как настоящий воин, как герой. Клянусь вам!
Какая она, эта большеглазая девушка с волосами цвета осенних листьев? Наверное, изнежена, как большинство знатных девушек. Хорошая хозяйка, и представления не имеет о большом мире, лежащем за стенами Иткрипта. Первый раз я задумался, что она за человек. До сих пор я почему-то думал о ней просто как о предназначенной мне вещи.
О женщинах я знал очень мало. На юге, у вечерних костров, я досыта наслушался хвастливого мужского трепа, но все эти рассказы мне ни о чем не говорили. Сейчас мне пришло в голову, что, может, моя смешанная кровь сказалась и в чем-то более глубоком, чем моя внешность, недаром я никогда не интересовался девушками. И если это, действительно, так, то что же ждет Джойсан в таком браке?
Я совсем забыл, что стою босиком, и с некоторым удивлением заметил, что сапоги так и висят у меня на поясе. Я хотел их надеть, прежде чем сесть на лошадь, но потом передумал. В конце концов, почему я должен что-то скрывать? Я не калека и не урод, и мои ноги, хотя и не совсем такие, как у других, все же обычные ноги. Теперь, когда я увидел людей уродливых не внешне, а духовно, в себе я уже не находил ничего необычного.
Нет, я больше не хотел притворяться. Если Джойсан и ее родня не примут меня, как обычного человека, — это их дело. Мы просто откажемся от стары: клятв и оба будем свободны. Я отвязал сапоги и забросил их в кусты, и мне сразу стало легче, словно с души скатилась давившая ее тяжесть.
— Молодец! — с улыбкой сказал Нивор. — Всегда будь собой, Керован, и не думай, что все люди одинаковы. Я верю в тебя!
Я вестник тех сил, к которым он стремился сам и вел тебя, пока ваши дороги не разошлись. А теперь слушай меня. Ты сейчас стоишь на распутье. У тебя два пути, две возможности, и обе они трудны и опасны. Любая может привести тебя к смерти. И сегодня ночью ты должен сделать выбор, от которого будет зависеть твоя судьба. Я пришел возвестить тебе время выбора, ты имеешь на это право, так как рожден в Святилище.
— Я иду в лес к Ривалу.
— Мы знаем Ривала. Всю жизнь он верил только в знания и искал их, где мог. Многого он не смог постичь, но, по крайней мере, подошел к самой границе тайн. Те, кому я служу, его уважали.
— А что с ним теперь?
Он начертил еще несколько знаков.
— Каждый идет своим путем. Он выбрал свою дорогу, ты выбирай свою.
Ко мне подошел один офицер и что-то сказал на нашем языке с непривычным гортанным выговором. В ушах у меня еще стоял грохот рушащихся стен, и я не поняла, что он от меня хочет. Офицер подождал немного, а потом медленно поднял руку и ударил меня по лицу. От боли и неожиданности у меня на глазах выступили невольные слезы, но в то же время мне было нестерпимо стыдно, что враги видят мою слабость. Я вскинула голову и взглянула ему прямо в глаза. Что бы там ни было, я сумею быть достойной дочерью своего рода.
Вскоре я вышел на открытое место, откуда мог видеть и дорогу, и стоящий на высоком холме замок. Он был прекрасно виден в ярком лунном свете, но я с удивлением заметил, что над главной башней не поднято знамя.
И словно для того, чтобы сразу все мне объяснить, с гор сорвался ветер, и я понял, что знамя было на своем обычном месте, когда ветер шевельнул и развернул полотнище. Я не понял, закричал ли вслух или кричала только моя душа. Знамя Ульма было разорвано в клочья! А это могло означать только одно — смерть лорда. Смерть лорда — а лордом Ульмсдейла был мой отец.
— Торосс, ты говоришь, не подумав. Мой дядя и мой жених уверены, что я в Иткрипте, и будут, если нужно, искать меня здесь. Я никуда не поеду и буду их ждать.
Лицо Торосса вспыхнуло.
— Джойсан, ты что, совсем дурочка? Время свадьбы давно прошло, и он не увез тебя к себе, значит, не очень-то ты ему нужна. Теперь ничто не мешает тебе разорвать помолвку. Почему ты все время вспоминаешь о нем?
— Сейчас война, и нам не до свадеб. Лорд Керован повел на юг отряд из Ульма и сейчас воюет с захватчиками. Пока он сам не откажется от меня и не скажет мне, что я ему не нужна, помолвку я не разорву. Клятва — не безделушка, которую можно сегодня дать, а завтра взять обратно.
— Будущее каждого человека, как множество дорог, расходящихся от перекрестка. И каждый твой выбор создает другой вариант будущего. Но только в частностях. И каждый, по какой бы дороге он ни шел, в конце концов приходит к тому, что ему уготовано. Это уже судьба.
— Ты очень далеко едешь, Керован, — сказал он наконец.
— Всего лишь в Ульм, — улыбнулся я. — А до него два дня дороги.
Ривал покачал головой.
— Твоя дорога намного длиннее, хозяин грифона. И тебя ждет много опасностей. Смерть будет следовать за тобой по пятам. Ты будешь отдавать и будешь получать, и все это будет в огне и в крови…
К сожалению, наши лорды люди очень самолюбивые. Ни один лорд не потерпит принуждения и не признает над собой никакой власти. У нас нет короля, который мог бы собрать всех лордов под одно знамя и заставить их выполнять общую задачу.
— Мы с тобой никогда не обманывали друг друга, и изо всех только, ты смог стать моим постоянным спутником и другом. Но счастье — такая странная штука… Как тут можно что-то предсказать? — он помолчал. — Когда-то я тоже был помолвлен и готовился к свадьбе. Но я тоже не такой, как другие, только это не проявилось внешне, как у тебя. И моя невеста, с которой я был готов разделить Пламя и Чашу, меня испугалась.
— Но ты же не был женат! — воскликнул я.
— Да, я так и не женился, а сумел найти в жизни свою дорогу и свой интерес.
— И что же? — спросил я.
— Да все это, — он обвел руками все находившееся в доме.