Выкрикивается лот 49

Из Москвы в Сан-Нарцисо Почтой России

Ужасающая жара, открытое окно не спасает. К тому же за ним жужжит и жужжит бензопила и это звучание продолжается в голове, даже когда неведомые мне работники откладывают инструмент в сторону. И мозг дрожит и вибрирует, настраиваясь на волну то ли с излучением космического пространства, то ли всемирной корпорации подпольных почтовых услуг. Организм пытается отвергнуть чужеродное вмешательство и главную роль начинает играть боль. Голова болит, даже сильнее, чем вновь напоминающее о себе сердце. Сквозь эту боль воспринимаешь роман Пинчона настолько близко, насколько это возможно, с его галлюцинациями, черным смехом, всеобъемлющей паранойей, кислотой, теориями заговора, стебом, засурдиненными рожками, страхами фашизма, полезной информацией, недосказанностями, историческими неточностями, убийствами, обысками, кочевьями.

Представьте, США в 60-е годы ХХ века от рождества сами знаете кого, и вы обязаны жить, занимать социальную роль, что-то знать о политике, масс-культуре, играть в сексуальные игры, играть самих себя в плохо срежиссированной пьесе и так изо дня в день. А еще над вами парит Великая американская мечта, в которую еще кто-то верит. И ваша жизнь утрачивает краски, все приобретает серый оттенок конденсированной пыли. Что тогда? Уйти в солипсизм, и воображать, что весь мир это создание нашего разума, наше собственное творение, гобелен с картины Ремидиос Варо? Однажды в 35 лет можно взглянуть в зеркало и не увидеть там себя; и это будет либо началом конца, либо поводом для самоубийства, либо поворотной точкой, после которой ты начинаешь видеть повсюду странные символы, знаки, намеки. И никто, даже автор, не скажет, правда ли они существуют, или это просто бред, попытка разума создать свою личную паранойю в качестве противодействия паранойе нормальности всеобщей. И нисколько не поможет логика, ее четкие законы: «если А равно В, а В равно С, то А равно С» или «А есть В либо не В, terrium non datur» не работают, когда от всего мира в распоряжении героя пьесы остаются лишь сложные метафоры.

И тогда на сцену выходит Тристеро. Что это такое? Ответить сложно. Формально – возможно существующая тайная почтовая организация, чей символ почтовый рожок с сурдиной. Однако это больше, чем организация. Это символ всего темного предвестья распада – народа, нации, личности, разума. Неумолимая и неведомая сила, стоящая вне категорий общепринятой этики. Нечто, о чем невозможно прекратить думать. Даже я, читатель книги, уже неделю бесконечно прокручиваю в голове строчки, заканчивающиеся фразой:

Отступят звезды, не спасет и вера
От той химеры, что зовут Тристеро.

Химера существует, это парадоксальное утверждение можно использовать в качестве основной метафоры книги. Она может принимать разные формы: от демона Максвелла до искусственного интеллекта, от буддийского монаха до ЛСД-наркомана. И если мы живем в реальности, где химера имеет значение, то мы можем верить автору, что действие метафоры является прорывом либо к правде, либо ко лжи, которые невозможно отличить друг от друга. И попытка привести свой мир в порядок лишь приводит к созданию химеры химеры или химеры второго порядка. И этот процесс неостановим. Чувствуете, как вы сходите с ума? Не стоит хвататься за ружье, убегать в белый ужас антарктического одиночества, стирать неприятных людей из реальности, чрезмерно увлекаться поисками подлинного бытия. Все равно все вернется на круги своя, главное уберечься от окончательного распада личности, хотя это порой оказывается весьма сложной задачей.

Томас Пинчон погружает нас в очень реальный мир бликов, желаний, химер. Мы можем отвергнуть его или принять правила игры с символом, поверить в метафору, принять текст в качестве реальности и ждать пока выкрикнут лот номер сорок девять вместе с героиней книги, впрочем, сильно не надеясь дождаться. При всем этом, самое главное помнить, что водить читателя за нос и усложнять ему жизнь – это священное право автора.

Книга прочитана в рамках социальной игры под названием "Жизнь", благодарю зрителей за участие!

И снова к вопросу: что есть смысл и истина? Есть ли они вообще, или весь смысл в их поиске?

Весь смысл в поиске смысла. Согласитесь, звучит интригующе и разочаровывающе одновременно. И мне кажется, что прежде, чем читать Пинчона и других постмодернистов, имеет смысл определиться в своем отношении к категоричности в суждениях и к пониманию конечности повествования. Иначе... Иначе случиться может всякое. Змея, поедающая свой хвост. Павлин, развернувший голову вместо хвоста. Роза, распустившаяся бутоном внутрь. Что произойдет с читателем, я описать не смогу, так как постмодернизм мне лично замечательно проветривает голову, освежает сознание, а иногда и позволяет изменить угол зрения на собственные проблемы.

"Выкрикивается лот 49" - замечательный образец постмодернистского романа, насыщенный аллюзиями и игрой с сознанием читателя. Уже первое знакомство с героиней наводит читателя на мысли. Эдипа... ммм, странное имя. А кого я знаю с таким именем?! Правильно, царя Эдипа. А в каком контексте я его знаю?! Правильно,... И пошло, поехало. О сколько нам открытий чудных готовит постмодерна дух! (позволю себе перефразировать) И в этом есть какое-то невероятное, ни с чем не сравнимое упоение. Ощущение словно ты переплываешь море. Утонешь, конечно. Но каков рывок!? А?! Напор и наглость, цепкость и живучесть, - все это берем с собой, все пригодится. Ничего не чураемся.

Сравнения в отношении такой книги, конечно же, уместны мало. Сразу всплывают в памяти романы "Исчезновение" Жоржа Перека и "Имена" Дона Делилло . Но это лишь маячки на пути плывущего по морю литературы читателя. Ибо сравнивать тут можно только силу воздействия, да и то крайне условно.

Идея разрушения стройной системы бытия, низведения ее до состояния хаоса в "Выкрикивается лот 49" реализована мощно и в полную силу, хотя, казалось бы, на очень небольшом, локальном участке. Абсурдность рассуждений очевидна только на первый взгляд. Более тщательное вчитывание позволяет выявить интересные установки. Так, к примеру, возникает тезис о неизвестности истинных причин тех или иных исторических событий: Великая французская революция была инициирована ради прикрытия передела рынка почтовых услуг. Разгадывая бессмысленные, на первый взгляд, загадки, Эдипа приходит к мысли, что все, что ты видишь и чувствуешь, условно, контурно и легко может быть опровергнуто.

Еще один смысл, скрытый за очевидным, или вообще никакого.

И так, шутя и играя в игру, предложенную автором, ты понимаешь, что и в твоей картине мира (как бы банально это ни звучало) кусочки пазла начинают сортироваться в новые сочетания, о которых ты ранее не имел никакого представления.

Эдипа Маак в чем-то напоминает читателя, пытающегося понять, как читать историю, в которой он оказался.
Эдипа Пинчона не всегда внимательный читатель, но она заслуживает свое имя, и как софокловский Эдип, непрерывно ищет правду.

Мы так и не узнаем, удалось ли Эдипе найти правду, или она стала жертвой параноидальной шутки бывшего любовника, одно ясно - на пути к правде Эдипа нашла себя, ну или, по крайней мере, начала путь самопознания.
Да, и еще она нашла Америку.

По мере продвижения поисков Эдипы, Пинчон загружает читателя огромным количеством информации, не все, однако, надо принимать за чистую монету, и большая часть якобы разгадок оказывается белым шумом.

Как в картах Таро, каждый новый ход в романе может быть и всем, и ничем. Так строит Пинчон свой яркий, незабываемый, ультра постмодернистский текст, захватывая читателя не на шутку сразу на нескольких уровнях - интригой, интеллектуальностью, тяжелым, можно сказать, черным юмором и, наконец, открытой концовкой.

Каждый сам решит для себя, существовал ли Тристеро на самом деле, кем он был, какую роль играл в истории, и был ли мировой заговор.

Типажи, с которыми сталкивается Эдипа во время своих поисков-приключений, ситуации параноидальные, экспрессивные, но и моменты чисто человечные, физика, поэзия, энтропия (много энтропии), психиатрия (много Фрейда) и психология, что-то от Кафки, что-то от Борхеса, что-то от Фолкнера, что-то от Уэста, и читатель получает мощную зарядку-встряску для мозгов, но и непременно много и для души.

И ослепленная яркой вспышкой интеллектуальной игры Пинчона, только беспомощно спрашиваю себя - как, почему, зачем не читала раньше?

In Mexico City they somehow wandered into an exhibition of paintings by the beautiful Spanish exile Remedies Varo: in the central painting of a triptych, titled "Bordando el Manto Terrestre," were a number of frail girls with heart-shaped faces, huge eyes, spun-gold hair, prisoners in the top room of a circular tower, embroidering a kind of tapestry which spilled out the slit windows and into a void, seeking hopelessly to fill the void: for all the other buildings and creatures, all the waves, ships and forests of the earth were contained in this tapestry, and the tapestry was the world.

Постмодернистская фантасмагория

«Выкрикивается лот 49» – небольшое произведение американского мастера постмодернисткой прозы Томаса Пинчона. Роман не поддается определенной жанровой дефиниции: это и детектив, и готический роман-триллер, и даже любовный роман. Любителям сложной постомодернисткой прозы роман придется по вкусу, поскольку он – источник разнообразных трактовок, деталей и нюансов. Стоит отметить, что журнал «Time» включил его в список 100 лучших англоязычных романов с 1923 по 2005 год.
«Выкрикивается лот 49» повествует о калифорнийской домохозяйке Эдипе Маас, которая после смерти своего бывшего любовника (Пирса), наследует его состояние. Выполняя волю покойного, Эдипа отправляется в город Сан-Нарцисо. Стремясь разобраться в делах наследства, она случайно обнаруживает тайную почтовую организацию. После того, как она оказывается в Сан-Нарцисо, ее повсюду преследует один символ – почтовый рожок. Там Эдипа попадает (очевидно, не случайно) на спектакль «Традиция курьера» – пьесу, написанную еще современником Шекспира. В пьесе происходят убийства, а также женитьба сына на матери. Но ужасы, ожидающие Эдипу, намного превосходят страсти из пьесы.
Выступая в роли сыщика, Эдипа пытается что-нибудь узнать об упомянутой в пьесе загадочной системе «Тристеро», конкурирующей с почтовой монополией «Торн и Таксис». Поиски приводят ее в прошлые века, в старую Европу, где и возникло это общество неким Тристеро в противовес официальной почтовой службе, а затем распространилось по Америке, превратившись в средство подпольной коммуникации. Эдипа тщетно стремится проникнуть в тайну Тристеро (в книге он фактически обезличен и воспринимается как темная система), подозревая, что все, происходящее с ней, является частью какого-то плана, заговора, или, может быть, всего лишь розыгрышем шутника Пирса. Она продолжает надеяться, что за нагромождением случайных совпадений кроется некий смысл, который прояснится, если ей удастся упорядочить и свести в единую систему добытые сведения. Однако чем больше Эдипа получает доказательств существования заговора, тем чаще натыкается на информацию, указывающую скорее на его отсутствие. Роман вовлекает читателя в цепь разгадок, заставив его разделить вместе с Эдипой (заброшенной как жертва в мужской мир) тревогу, замешательство, ощущение беспомощности.
По своему содержанию – это роман тайн, насыщенный приметами жизни Америки 50-60-х годов: индустриализация, наркотики, «масскульт». В романе проступают мотивы распада семьи, относительности человеческих знаний. В нем нет четких очертаний, помогающих определить, где реальность, а где сновидческая фантасмагория. Как говорится в финальной части романа:

Сан-Нарцисо – всего лишь название, случайное завихрение, зафиксированное среди прочих погодных изменений в области сновидений, воспоминание наяву об увиденном во сне… Сан-Нарцисо не имел границ. Никто не мог их прочертить – пока

Следует подчеркнуть, что Пинчон в данном произведении определенно оперирует психоаналитическими фрейдистскими понятиями, мифологемами и архетипическими образами. Сан-Нарцисо – это явная аллюзия на миф о Нарциссе. Имя Эдипы – на миф Софокла про царя Эдипа и соответственно на известное понятие Фрейда.

Какое невероятно удачное читательское знакомство у меня случилось с Томасом Пинчоном! Со всем осознанием того факта, что автор - постмодернист-с... С предварительным чтением разъясняющего эссе переводчиков... А все равно оказалась не готова к тому раздолью, которое поджидало впереди.

Казалось бы, детективная затравка с экс-любовницей, ставшей душеприказчицей свежепреставившегося богача... Казалось бы, нуар-атмосфера загадочного города, пропитанного волей покойного... Казалось бы, череда слегка безумных персонажей и замаячивший на горизонте вселенский заговор, щедро приправленный историческими сведениями и кратеньким забегом вокруг второго закона термодинамики... Ничего сверхестественного и сверхоригинального? О, нет...

Читателю хочется загадок? Их есть у автора. Глубокоуважаемый читатель изволит спотыкаться об имена исторических деятелей и упоминания об исторических событиях? Пожалуйте! Образованный читатель жаждет поразгадывать аллюзии? Пинчон их рассыпает такой щедрой рукой, что переводчики порой не справляются с лавиной сносок. Внимательный читатель стремится опередить главную героиню и понять все быстрее и лучше нее? Да не вопрос, вот вам клубочек ниток - и разматывайте,как хотите!

Ох уж это "Как хотите"... Размышления и аллюзии заводят куда-то не туда? Через все щели текста густо сочится форменная психоделика? Сюжет нагло спешит поматросить и бросить нежное читательское сознание? А протормаживающая главная героиня оказывается в более выгодной позиции, чем такой умный и такой внимательный читатель?.. А почему бы и нет - если кто не спрятался, разве в этом автор виноват...

Эх, из "Лота 49" могла бы получится блистательная пародия на всяческую занимательную конспирологию а ля Дэн Браун и иже с ним. Да вот незадача - написан роман многим ранее большинства представителей сего чудесного жанра. Впрочем, в невольной деконструкции отложенного действия тоже есть своя прелесть. Но далеко не только в ней. Замечательная все-таки книга. Если вовремя расслабиться, конечно.