Милан Кундера — один из наиболее интересных и читаемых прозаиков рубежа XX—XXI вв. «Бессмертие», его самый продуманный и одновременно самый загадочный роман, стал бестселлером интеллектуальной прозы. Он завораживает читателя изысканностью стиля, сложной гаммой чувств и мыслей героев.
Великий Гете беседует с Хемингуэем. Беттина фон Арним взыскует вечности, настаивая на своем неземном чувстве к великому Гете, прожившая в счастливом браке двадцать лет женщина по имени Аньес понимает, что хотела бы остаться после смерти в одиночестве, а пожилая дама в купальнике легко и кокетливо выбрасывает в приветствии руку жестом юной прекрасной женщины — всё это сквозь время и пространство наблюдает автор. И кажется, что у него в руках волшебное стекло, сквозь которое в тонких движениях и грубых помыслах, работе, заботах, беге по кругу, иллюзиях любви и чувстве отчужденности просвечивает одно и главное неотъемлемое свойство души — бессмертие.
Очень люблю начинать рецензии со слов "Это первая прочитанная мною книга у %authorname%". Потому что это означает, что я только открыла для себя этого автора, у него есть и другие произведения, которые я собираюсь в дальнейшем читать. Так вот. Это первая прочитанная мною книга у Милана Кундеры. А знаете, почему я его не читала до сих пор? Из-за фамилии. Есть два автора, чтение фамилий которых почему-то раздражает мой слух, поэтому я просто ленюсь начать их читать даже тогда, когда они появляются в списках "хочу прочесть" и задвигаю их подальше. Это, собственно, Милан Кундера (кто не помнит, ударение в обоих словах на первый слог) и Хулио Кортасар (в фамилии — ударение на второй). Вот из-за таких странностей порой и не читаешь ничего из хороших авторов...
И вот передо мной книжка Кундеры в моём любимом книжном формате 70 на 90 и 1/32, эта 1/32 умиляет меня просто до дрожи. Лаконично-аскетичная обложка, вперёд, поехали.
А дальше странно. Не могу сказать, что это восторг и эмоции из разряды "Ы-ы-ы-ы! Это гениально!", какие иногда бывают при прочтении чего-то цепляющего, но эта книга определённо прекрасна, но прекрасна не эмоциями, а разумом. Цепляет, но не за тот уровень, что обычно зацепляются книги. Такое ощущение, что всю книгу автор сидит рядом в шезлонге и рассказывает неторопливо какую-то историю, перемежая её со своими взглядами на мироустройство, а в тот самый момент, когда хочешь одёрнуть его и напомнить, что он ушёл от первоначальной темы, он вдруг делает резкий поворот и оказывается, что никуда он не уходил, а всё это говорил для той же самой истории. А ты сидишь рядом и согласно киваешь ему (ну, или временами несогласно хмуришь брови, но у меня такое было только в одной главе). Единственный момент, который прошёлся мне именно по эмоциям — воображаемая картина того, как Аньес идёт по улице с нежно-голубой хрупкой незабудкой, а толпа человечья обтекает её вокруг серой бурлящей массой.
Забавно, что весь этот роман вырос из одного-единственного жеста незнакомой девушки. Дорожка от ассоциаций из-за одного жеста рукой раскручивается в целую философскую трагедию, в которой замешаны выдуманные персонажи, реальные люди и события и исторические деятели, даже сам Кундера неожиданно появился в этом списке. Для меня этот роман оказался матрёшкой, где каждую главу открываешь и читаешь, словно заново, новое лицо куклы, но все они по сути одинаковы и связаны в одном большом кукольном тельце.
Первая глава, "Лицо". Матрёшка с пустым лицом, безликая кукольная оболочка. Аньес не может быть лицом этой матрёшки, она слишком самобытна для главы, в которой рассказывается о кризисе индивидуальности в современном обществе. Она чувствует себя неуютно среди людей, вплоть до социопатии. Остро ощущается, что она "не такая как все", но не тем вызывающим манером, каким могут быть "другими" художники или люди богемы. Она просто другая, родилась не в своё время, поэтому её лучшие качества совершенно не ценятся. Поэтому ей приходится окружать себя иллюзиями, иначе, кто знает, что с ней случится... В этой же главе вытягиваются нитки-паутинки повествования про то, что в нашем мире трудно скрыться от чьих-то глаз, и про то, что жестов настолько немного, что они лишены индивидуальности.
Вторая глава, "Бессмертие". Матрёшка с лицом постаревшего смущённого Гёте. Ниточка-связь с "Лицом" — нам не скрыться нигде от ничьих глаз, но здесь говорится уже не про обычных людей, а про известных, для которых эта проблема стоит ещё более остро. Безумная и по-своему хитрая Беттина, которая во что бы то ни стало хочет урвать кусочек славы Гёте, став его биографом. Но "звезда" зависит от своего биографа, он может изобразить известного человека как угодно, поэтому Гёте зависит от Беттины... Хорошие, тонкие моменты. В конце концов, кем бы был Иисус без тех, кто написал евангелие? А ещё это всё отчасти напоминает ситуацию с безумными фанатами, хотя акцент и на совсем другом аспекте отношений.
Третья глава, "Борьба". Матрёшка с двумя лицами женщин в чёрных очках. Эти лица похожи, но в то же время абсолютно разные. Две сестрицы Лора и Аньес противопоставлены друг другу, одна пытается создать свою личность "сложением", вторая — "вычитанием". В общем-то, об Аньес говорится довольно скупо, и именно ей начинаешь симпатизировать, а Лора кажется пустышкой, всю жизнь словно играющей на публику. Кундера очень любит углубляться в дебри женской психологии, не знаю, насколько точно он описывает истоки вещизма и женских истерик, но я этим объяснениям верю. К теме бессмертия и биографиям постепенно примешивается тема журналистики, раскрывается мысль о том, что выросшие города и скорость мира мешают нам осознавать всё происходящее кругом... Образ Лоры сливается с образом Беттины, Аньес смутно намекает на Христиану, нитки-паутинки романа стягиваются всё туже, превращая повествование в плотный клубок мыслей и событий, все сплошь связанных между собой.
Четвёртая глава, "Homo Sentimentalis". Матрёшка с лицом проповедующего Кундеры. Наиболее эссеистичная часть, особенно забавно было читать размышления о русской литературе и русской душе. Описывая гиперреагирующих на всё истеричек, Кундера как-то неуловимо приблизился к едва ли не сатире. Уже который раз повторяется мысль, которая всё больше и больше заставляет размышлять о том, что Беттины, Лоры и им подобные личности не интересуются теми, кого любят. Они любят тело своих любовников, их заслуги, славу или свою любовь к ним, но не самих объектов страсти.
Пятая глава, "Случайность". Матрёшка с лицом профессора Авернариуса, на пузе матрёшки нарисована сложная система ремней с подвешенным ножом. Дань постмодернизму, изящная маленькая глава, сковывающая вместе реальность, псевдореальность и псевдопсевдореальность, сводя вместе совершенно случайные вещи довольно изящным способом.
Шестая глава, "Циферблат". Матрёшка с символами мужского и женского начала вместо лица. Не нравится мне, хотя все мысли понятны. Не принимаю её иррационально, не из-за того, что она почти вся про секс, я к этому отношусь спокойно, а из-за чего-то другого. Возможно, если бы она была ближе к началу книги, где-нибудь по соседству с рассказом о Гёте, то я бы восприняла её по-иному.
Седьмая глава, последняя, "Торжество". Матрёшка с лицом испуганного мужчины. Какое уж тут торжество... Впрочем, все ниточки распутаны, повествование охватило всё, что хотело, Кундера и читатели торжествуют, а вот герои романа...
Итог. Понравилось, определённо, превосходный роман, буду читать Кундеру ещё. Сложно отталкиваться от одного произведения, но пока образ мыслей автора и способ их изложения мне приятен, так же как и неторопливый ход повествования, где экшена и философских рассуждений примерно равное количество.
Флэшмоб 2011, за рекомендацию спасибо Gul-Gul .
Очень люблю начинать рецензии со слов "Это первая прочитанная мною книга у %authorname%". Потому что это означает, что я только открыла для себя этого автора, у него есть и другие произведения, которые я собираюсь в дальнейшем читать. Так вот. Это первая прочитанная мною книга у Милана Кундеры. А знаете, почему я его не читала до сих пор? Из-за фамилии. Есть два автора, чтение фамилий которых почему-то раздражает мой слух, поэтому я просто ленюсь начать их читать даже тогда, когда они появляются в списках "хочу прочесть" и задвигаю их подальше. Это, собственно, Милан Кундера (кто не помнит, ударение в обоих словах на первый слог) и Хулио Кортасар (в фамилии — ударение на второй). Вот из-за таких странностей порой и не читаешь ничего из хороших авторов...
И вот передо мной книжка Кундеры в моём любимом книжном формате 70 на 90 и 1/32, эта 1/32 умиляет меня просто до дрожи. Лаконично-аскетичная обложка, вперёд, поехали.
А дальше странно. Не могу сказать, что это восторг и эмоции из разряды "Ы-ы-ы-ы! Это гениально!", какие иногда бывают при прочтении чего-то цепляющего, но эта книга определённо прекрасна, но прекрасна не эмоциями, а разумом. Цепляет, но не за тот уровень, что обычно зацепляются книги. Такое ощущение, что всю книгу автор сидит рядом в шезлонге и рассказывает неторопливо какую-то историю, перемежая её со своими взглядами на мироустройство, а в тот самый момент, когда хочешь одёрнуть его и напомнить, что он ушёл от первоначальной темы, он вдруг делает резкий поворот и оказывается, что никуда он не уходил, а всё это говорил для той же самой истории. А ты сидишь рядом и согласно киваешь ему (ну, или временами несогласно хмуришь брови, но у меня такое было только в одной главе). Единственный момент, который прошёлся мне именно по эмоциям — воображаемая картина того, как Аньес идёт по улице с нежно-голубой хрупкой незабудкой, а толпа человечья обтекает её вокруг серой бурлящей массой.
Забавно, что весь этот роман вырос из одного-единственного жеста незнакомой девушки. Дорожка от ассоциаций из-за одного жеста рукой раскручивается в целую философскую трагедию, в которой замешаны выдуманные персонажи, реальные люди и события и исторические деятели, даже сам Кундера неожиданно появился в этом списке. Для меня этот роман оказался матрёшкой, где каждую главу открываешь и читаешь, словно заново, новое лицо куклы, но все они по сути одинаковы и связаны в одном большом кукольном тельце.
Первая глава, "Лицо". Матрёшка с пустым лицом, безликая кукольная оболочка. Аньес не может быть лицом этой матрёшки, она слишком самобытна для главы, в которой рассказывается о кризисе индивидуальности в современном обществе. Она чувствует себя неуютно среди людей, вплоть до социопатии. Остро ощущается, что она "не такая как все", но не тем вызывающим манером, каким могут быть "другими" художники или люди богемы. Она просто другая, родилась не в своё время, поэтому её лучшие качества совершенно не ценятся. Поэтому ей приходится окружать себя иллюзиями, иначе, кто знает, что с ней случится... В этой же главе вытягиваются нитки-паутинки повествования про то, что в нашем мире трудно скрыться от чьих-то глаз, и про то, что жестов настолько немного, что они лишены индивидуальности.
Вторая глава, "Бессмертие". Матрёшка с лицом постаревшего смущённого Гёте. Ниточка-связь с "Лицом" — нам не скрыться нигде от ничьих глаз, но здесь говорится уже не про обычных людей, а про известных, для которых эта проблема стоит ещё более остро. Безумная и по-своему хитрая Беттина, которая во что бы то ни стало хочет урвать кусочек славы Гёте, став его биографом. Но "звезда" зависит от своего биографа, он может изобразить известного человека как угодно, поэтому Гёте зависит от Беттины... Хорошие, тонкие моменты. В конце концов, кем бы был Иисус без тех, кто написал евангелие? А ещё это всё отчасти напоминает ситуацию с безумными фанатами, хотя акцент и на совсем другом аспекте отношений.
Третья глава, "Борьба". Матрёшка с двумя лицами женщин в чёрных очках. Эти лица похожи, но в то же время абсолютно разные. Две сестрицы Лора и Аньес противопоставлены друг другу, одна пытается создать свою личность "сложением", вторая — "вычитанием". В общем-то, об Аньес говорится довольно скупо, и именно ей начинаешь симпатизировать, а Лора кажется пустышкой, всю жизнь словно играющей на публику. Кундера очень любит углубляться в дебри женской психологии, не знаю, насколько точно он описывает истоки вещизма и женских истерик, но я этим объяснениям верю. К теме бессмертия и биографиям постепенно примешивается тема журналистики, раскрывается мысль о том, что выросшие города и скорость мира мешают нам осознавать всё происходящее кругом... Образ Лоры сливается с образом Беттины, Аньес смутно намекает на Христиану, нитки-паутинки романа стягиваются всё туже, превращая повествование в плотный клубок мыслей и событий, все сплошь связанных между собой.
Четвёртая глава, "Homo Sentimentalis". Матрёшка с лицом проповедующего Кундеры. Наиболее эссеистичная часть, особенно забавно было читать размышления о русской литературе и русской душе. Описывая гиперреагирующих на всё истеричек, Кундера как-то неуловимо приблизился к едва ли не сатире. Уже который раз повторяется мысль, которая всё больше и больше заставляет размышлять о том, что Беттины, Лоры и им подобные личности не интересуются теми, кого любят. Они любят тело своих любовников, их заслуги, славу или свою любовь к ним, но не самих объектов страсти.
Пятая глава, "Случайность". Матрёшка с лицом профессора Авернариуса, на пузе матрёшки нарисована сложная система ремней с подвешенным ножом. Дань постмодернизму, изящная маленькая глава, сковывающая вместе реальность, псевдореальность и псевдопсевдореальность, сводя вместе совершенно случайные вещи довольно изящным способом.
Шестая глава, "Циферблат". Матрёшка с символами мужского и женского начала вместо лица. Не нравится мне, хотя все мысли понятны. Не принимаю её иррационально, не из-за того, что она почти вся про секс, я к этому отношусь спокойно, а из-за чего-то другого. Возможно, если бы она была ближе к началу книги, где-нибудь по соседству с рассказом о Гёте, то я бы восприняла её по-иному.
Седьмая глава, последняя, "Торжество". Матрёшка с лицом испуганного мужчины. Какое уж тут торжество... Впрочем, все ниточки распутаны, повествование охватило всё, что хотело, Кундера и читатели торжествуют, а вот герои романа...
Итог. Понравилось, определённо, превосходный роман, буду читать Кундеру ещё. Сложно отталкиваться от одного произведения, но пока образ мыслей автора и способ их изложения мне приятен, так же как и неторопливый ход повествования, где экшена и философских рассуждений примерно равное количество.
Флэшмоб 2011, за рекомендацию спасибо Gul-Gul .
"Людей много, мыслей много. Как же нам отличиться друг от друга?"
Интеллектуалы могут начать кидаться в меня...чем там им будет угодно, но я всё-таки выскажусь: Кундера странный. И для меня это его главное отличие от его современников-писателей. Он может из экзистенциалистского пассажа незаметно перетечь в описание элементарного соития без любви, а читатель в это время даже не подумает, что автор потерял мысь, как было бы, пожалуй, с текстами других писателей. Он сложен для восприятия, несмотря на то, что проблемы у его героев простейшие: безответная любовь, страх смерти, нелады в семье и т.д. И даже рассказано о них очень просто, не считая философско-культурологических отступлений. Вроде всё так, как я не очень люблю, - а оторваться не получается. Вот она - странность, о которой я говорю.
"Бессмертие" - роман и простой, и философский одновременно. История двух сестёр - Аньес и Лоры - очень разных, с совершенно разными жизненными ценностями, была бы совершенно заурядной, если бы не второстепенные геори и их пересекающиеся жизненные пути. Они-то как раз и несут основную нагрузку, являясь олицетворением взглядов писателя, который на момент написания романа уже был гражданином Франции, но писал ещё по-чешски. Своими "отступлениями", в которых фигурирует и Гёте, и Хемингуэй, и он сам, как автор передаваемой книги, и даже его "Невыносимая лёгкость бытия" (собираюсь, мол, написать книгу с таким названием, а говорят, что у кого-то вроде уже такое было) наряду с вымышленными персонажами, Кундера успевает высказаться и об устройстве мира, и о политике, и о бессмертии творцов. Стоит ли бессмертие того, чтобы к нему стремиться? А что если в памяти потомков ты останешься с перекошенной рожей, потому что журналист сделал неумелую фотографию?
Мне показалось, что его мировосприятие всё же очень пессимистично. Современные тенденции, пестуемые имагологами ( не уверена, но думаю это кундеровское новообразование) его не привлекают, потому что они непродуманы и к тому же бесполезны...
...права человека вновь поселились в словаре нашего времени; я не знаю ни одного политика, который бы десять раз на дню не говорил о "борьбе за права человека" или о "нарушении прав человека". Но людям на Западе не угрожают концлагеря, и они могут говорить и писать все, что вздумается, так что чем больше борьба за права человека обретала популярность, тем больше она утрачивала всякое конкретное содержание, пока в конце концов не стала некоей тотальной позой всех по отношению ко всему, некоей энергией, обращающей все человеческие хотения в право. Мир стал правом человека, и все стало правом: желание любви - правом на любовь, желание отдыха - правом на отдых, желание дружбы - правом на дружбу, желание ездить на запрещенной скорости - правом ездить на запрещенной скорости, желание издать книгу - правом на издание книги, желание кричать ночью на площади - правом кричать на площади. Безработные имеют право захватывать магазин с дорогими товарами, дамы в манто имеют право купить икры, Брижит имеет право парковаться на тротуаре, и все, безработные, дамы в манто и Брижит, принадлежат к одной и той же армии борцов за права человека.
Книга прослушана в игре "Остров сокровищ" группы "Мир аудиокниг".
теперь мне придётся прочитать ВСЕ его книги, пока меня не стошнит.
Это что-то невообразимое. Это один из самых продуманных романов, которые мне довелось читать за последнее время. Масса деталей - как то чеховское ружье, - и каждое действительно выстреливает. Этот роман меня действительно _поразил_, но даже не затронутыми в нем темами, а мастерством писателя, отточенностью, выверенностью. Я до сих пор в некотором шоке, честно говоря.
Кундера все-таки самый близкий мне по духу писатель. Он не такой усипусечный, как Бэнкс, например, не такой (пардон, но все ж) однотипный, как Зингер, не такой зануда, как Фаулз, не такой замкнувшийся в себе, как Зюскинд. (NB: почему я сравниваю именно с этими писателями - не знаю). Он всегда кажется мне занудным вначале, я возвожу очи горе и думаю: "Ну не может же один мужик написать кучу хороших романов?". А потом я не могу оторваться, но не потому, что интересно, садовник ли был убийцей, а потому что меня просто до слезотделения продирает тот факт, что он ковыряется в моем мозгу. Только после Кундеры у меня остается впечатление, что в моей голове поковырялись чайной ложечкой, выразив самое важное, значимое. "Бессмертие" - это книга для филологов и сочувствующих отчасти, потому что только тот факт, что ты понимаешь, о чем говорится, кто все эти люди и каков культурный контекст, позволяет не поставить отметки "бред". Но если понимаешь все-таки, то уже начинает потряхивать от правдивости и точности.
Невозможно сказать, о чем роман, хоть сюжет есть, и он четок. Обобщая, роман о том, человек воспринимает свою жизнь - в истории, в контексте того, что его окружает. Помимо основной проблемы "бессмертия" в истории, Кундера поднимает массу философских вопросов и создает крайне остроумную систему категорий.
Пожалуй, лучшее из того, что прочитала в этом году.
не мое. мне не интересны это нагромождение образов без конкретики, мне скучны попытки объяснить все то, что не требует никаких объяснений, мне смешны объяснения так ничего и не объяснившие читается легко, но так же легко уходит и еще одно маленькое наблюдение, это не претензия к автору, это просто сетование на современную литературу - меня несколько коробит открытое обсуждение процесса соития. я не считаю правильным отделять физиологию от чувств, а выставление физиологии на показ порождает именно это, отделение от любви, приравнивание к тарелке супа на обед или, пардон, посещению клозета
Представь себе, что ты живешь в мире, где нет зеркал. Ты думал бы о своем лице, ты представлял бы его как внешний образ того, что внутри тебя. А потом, когда тебе было бы сорок, кто-то впервые в жизни подставил бы тебе зеркало. Представь себе этот кошмар! Ты увидел бы совершенно чужое лицо. И ты ясно постиг бы, чего не в силах постичь: ТВОЕ ЛИЦО НЕ ЕСТЬ ТЫ
Принять позу ребёнка — нет ничего более выгодного: ребёнок может позволить себе что захочет, ибо он невинен и неопытен; ему необязательно придерживаться правил приличия, он ведь ещё не вступил в мир, где властвует форма; он имеет право проявлять свои чувства без учёта того, удобно это или нет.
Человек - это всего лишь то, что являет собой его образ.
Это огромное счастье, что до сих пор войны затевали только мужчины. Если бы их вели женщины, в своей жестокости они были бы до того последовательны, что нынче на земном шаре не осталось бы ни одного человека.
Чувство любви всем нам внушает ложную иллюзию познания.