Благодаря романам «Сожжённая карта» и «Человек — ящик», имя японского писателя Кобо Абэ не только приобрело всемирную славу, но и вошло в список величайших писателей XX века. Основная тема его произведений — «я» и «другие» — неожиданно оказалась удивительно близка огромному количеству людей. Проблема «одиночества в толпе», которую автор рассматривает в своих романах-притчах, где герои живут в полуфантастических, полудетских, полудетективных ситуациях, до предела обострённых и возникающих на грани между жизнью и смертью, уже много лет не оставляет читателей равнодушными.
Мне даже кажется, что ящик для меня не тупик, в который я в конце концов забрёл, а широко распахнутая дверь в иной мир. Не знаю, в какой, но в совсем иной мир...
Читать Кобо Абэ — как копать яму в замёрзшей земле. Внешне кажется, что земля такая же, как и летом, но прорваться через смёрзшуюся толщу не так и легко, каждый сантиметр даётся с трудом. Вот вроде бы всё у Абэ несложно, а чтение тормозится и тормозится после каждого абзаца. Остановиться и подумать.
Я точно вернусь ещё к этому произведению, потому что понимаю, что сейчас не осилила и половины подсмыслов, запрятанных автором в этой простой на первый взгляд метафоре. Итак, у нас есть «человек в футляре», который решил убежать от внешнего мира, спрятавшись в картонный ящик, доходящий ему до пояса. Что самое удивительное, это действительно помогает — человека-ящика перестают замечать окружающие, а сам он постепенно переходит в качественно новое существование. И внутри этого ящика ему не остаётся ничего, как мыслить и переосмысливать, так что он выплёскивает своё безумие и перерождение на бумагу.
Ящик-панцирь. Он защищает человека от общества, ограждает от враждебных взглядов, воздвигает стену между личностью и массовостью. Абэ очень пугает общество потребления, которое перемалывает людей с несокрушимостью парового катка, превращая их в одинаковую серую студенистую массу. Ящик избавляет от власти вещизма, потому что с собой приходится носить только самое-самое необходимое. Люди-ящики уходят из дома, не работают, живут, на первый взгляд, животной жизнью, когда всё телесное отступает на второй план и исполняется походы: «хорошо быть кискою, хорошо собакою, где хочу — пописаю, где хочу — покакаю». Но это ограждение себя от обыденности вознаграждает людей-ящиков способностью видеть вещи такими, как они есть. Автобусная остановка больше не перевалочный пункт между станциями «дом» и «работа», а вполне конкретные скрипучие доски, из которых сбита лавочка, травинки, по счастливой случайности не истоптанные сапогами, свежий ветер с моря и стрекотание цикад. Казалось бы, зашторенные пластиком маленькие окошечки ящиков должны сузить горизонты, но они действуют прямо наоборот.
Ящик-кокон. Теоретически, из такого ящика должно родиться другое, более совершенное существо, которое постепенно вызревает в недрах саморефлексии. Поэтому герой испытывает такое беспокойство, когда находит сброшенный ящик, бывшую оболочку. Внутри кокона происходит постоянная почти дзенская медитация, когда личность человека стирается. Очень сложный для понимания момент — как ящик превращает человека из конкретного существа в абстрактное, в единого человека-ящика с сознанием, склеенным из разных личностей, который говорит разными голосами, но одним почерком. Всё это легко можно перепутать с безумием.
Ящик-символ. На самом деле, вариант защитной скорлупы не является универсальным для защиты. В романе неоднократно проскальзывает полная противоположность ящику — абсолютная нагота. Девушка, для которой ничего не стоит раздеться, на самом деле так же защищена от окружающего мира, как и люди-ящики, потому что и нагота, и картонная оболочка — всего лишь разные проявления одного и того же состояния. Не зря так часто упоминаются и другие состояния, когда человек пытается превзойти своё собственное я, например, сон после травы-ракушечника, когда человек становится рыбой и чувствует себя так же, как если бы он был в ящике.
Примечательно, что желание залезть в ящик не появляется у героев просто так, а передаётся, как вирус, от «учителя» к «ученику», причём обязательно через стадию панического страха и неприятия человека-ящика. Так любая идея, которая идёт вразрез с общепринятыми нормами, сначала воспринимается в штыки за счёт воспитания, а потом внутреннее «я» и подсознательное желание перевешивают. Один из «ящиков» и до этого уже пытался отгородиться от внешнего мира, ведь что такое фотоаппарат (система зеркал, затворничество, подглядывание, созерцание…), если не своеобразный буфер между миром и собой, в который можно безопасно смотреть, как на отражение Медузы горгоны в медном щите? Кстати, самым страшным врагом для такого затворника является государство, бродяга с кучей национальных флажков на шляпе, который пытается воткнуть их в ящик и тем самым попытаться заграбастать его под свою юрисдикцию, чтобы навязать свои правила. Ложные люди-ящики тоже являются врагами, потому что залезть в картонную коробку может каждый дурак, но далеко не всегда это будет сделано из нужных для просветления побуждений.
Крошечный роман, быстро читается, долго переваривается, однозначно в перечитываемое.
Мне даже кажется, что ящик для меня не тупик, в который я в конце концов забрёл, а широко распахнутая дверь в иной мир. Не знаю, в какой, но в совсем иной мир...
Читать Кобо Абэ — как копать яму в замёрзшей земле. Внешне кажется, что земля такая же, как и летом, но прорваться через смёрзшуюся толщу не так и легко, каждый сантиметр даётся с трудом. Вот вроде бы всё у Абэ несложно, а чтение тормозится и тормозится после каждого абзаца. Остановиться и подумать.
Я точно вернусь ещё к этому произведению, потому что понимаю, что сейчас не осилила и половины подсмыслов, запрятанных автором в этой простой на первый взгляд метафоре. Итак, у нас есть «человек в футляре», который решил убежать от внешнего мира, спрятавшись в картонный ящик, доходящий ему до пояса. Что самое удивительное, это действительно помогает — человека-ящика перестают замечать окружающие, а сам он постепенно переходит в качественно новое существование. И внутри этого ящика ему не остаётся ничего, как мыслить и переосмысливать, так что он выплёскивает своё безумие и перерождение на бумагу.
Ящик-панцирь. Он защищает человека от общества, ограждает от враждебных взглядов, воздвигает стену между личностью и массовостью. Абэ очень пугает общество потребления, которое перемалывает людей с несокрушимостью парового катка, превращая их в одинаковую серую студенистую массу. Ящик избавляет от власти вещизма, потому что с собой приходится носить только самое-самое необходимое. Люди-ящики уходят из дома, не работают, живут, на первый взгляд, животной жизнью, когда всё телесное отступает на второй план и исполняется походы: «хорошо быть кискою, хорошо собакою, где хочу — пописаю, где хочу — покакаю». Но это ограждение себя от обыденности вознаграждает людей-ящиков способностью видеть вещи такими, как они есть. Автобусная остановка больше не перевалочный пункт между станциями «дом» и «работа», а вполне конкретные скрипучие доски, из которых сбита лавочка, травинки, по счастливой случайности не истоптанные сапогами, свежий ветер с моря и стрекотание цикад. Казалось бы, зашторенные пластиком маленькие окошечки ящиков должны сузить горизонты, но они действуют прямо наоборот.
Ящик-кокон. Теоретически, из такого ящика должно родиться другое, более совершенное существо, которое постепенно вызревает в недрах саморефлексии. Поэтому герой испытывает такое беспокойство, когда находит сброшенный ящик, бывшую оболочку. Внутри кокона происходит постоянная почти дзенская медитация, когда личность человека стирается. Очень сложный для понимания момент — как ящик превращает человека из конкретного существа в абстрактное, в единого человека-ящика с сознанием, склеенным из разных личностей, который говорит разными голосами, но одним почерком. Всё это легко можно перепутать с безумием.
Ящик-символ. На самом деле, вариант защитной скорлупы не является универсальным для защиты. В романе неоднократно проскальзывает полная противоположность ящику — абсолютная нагота. Девушка, для которой ничего не стоит раздеться, на самом деле так же защищена от окружающего мира, как и люди-ящики, потому что и нагота, и картонная оболочка — всего лишь разные проявления одного и того же состояния. Не зря так часто упоминаются и другие состояния, когда человек пытается превзойти своё собственное я, например, сон после травы-ракушечника, когда человек становится рыбой и чувствует себя так же, как если бы он был в ящике.
Примечательно, что желание залезть в ящик не появляется у героев просто так, а передаётся, как вирус, от «учителя» к «ученику», причём обязательно через стадию панического страха и неприятия человека-ящика. Так любая идея, которая идёт вразрез с общепринятыми нормами, сначала воспринимается в штыки за счёт воспитания, а потом внутреннее «я» и подсознательное желание перевешивают. Один из «ящиков» и до этого уже пытался отгородиться от внешнего мира, ведь что такое фотоаппарат (система зеркал, затворничество, подглядывание, созерцание…), если не своеобразный буфер между миром и собой, в который можно безопасно смотреть, как на отражение Медузы горгоны в медном щите? Кстати, самым страшным врагом для такого затворника является государство, бродяга с кучей национальных флажков на шляпе, который пытается воткнуть их в ящик и тем самым попытаться заграбастать его под свою юрисдикцию, чтобы навязать свои правила. Ложные люди-ящики тоже являются врагами, потому что залезть в картонную коробку может каждый дурак, но далеко не всегда это будет сделано из нужных для просветления побуждений.
Крошечный роман, быстро читается, долго переваривается, однозначно в перечитываемое.
На самом деле, он скорее человек-коробка, но кого волнуют такие мелочи.
В свете случившегося в пятницу в Беларуси кризиса, книга оказалась очень актуальной – прямо на первых страницах удобно расположилась антикризисная инструкция, подробно описывающая процесс изготовления дома для проживания и ношения из гофрированного картона. В связи с чем, рекомендую населению не выкидывать коробки от свежекупленных холодильников – возможно, нам скоро придется в них жить.
Осторожно, в процессе чтения может возникнуть острое желание спрятаться в коробке!
Это все хорошо, но что по поводу самой книги, спросите вы. А я честно признаюсь, что ни черта не поняла. Думала, мне кто-нибудь умный объяснит, но потом решила оставить как есть и когда-нибудь вдумчиво и медленно перечитать, в данный момент я не была к такому готова.
Хм…хм…хм… Лучшее начало для рецензии на эту книгу.
Вот мне очень интересно, сами японские читатели понимают своих японских авторов? Европейцам сложно, но мы всё равно читаем в надежде найти глубокий смысл, сюжет и прочую европейскую шелуху. Наверное, мне стоило воздержаться от описания впечатлений после прочтения, но я уже начала, а останавливаться в начале пути не в моих правилах.
Ящик – это маска, хранилище человека от жизни, общества.
Человек-ящик пишет записки. Вокруг этих записей и крутится всё повествование. Любовь здесь тоже есть. Лжечеловек – ящик тоже. Воображение работает прекрасно!
Символы повсюду. Думаю, их можно заметить, запечатлеть и проанализировать. Но при очень большом желании. Я бы даже сказала помешательстве.
«Женщина в песках» понравилась мне больше. Ненамного больше, но тем не менее. Завязываю с японцами. Думаю, они не будут по мне скучать, а я по ним – подавно.
Устали от всего? Сильно устали? Устали так безнадежно, что идти дальше не представляется возможным?
Есть выход. Нельзя убежать от жизни. Нельзя убежать от общества. Нельзя убежать от прогресса. Но! Спрятаться можно всегда.
Итак. Чтобы не быть частью назойливого, шумного и слишком быстро изменяющегося мира, вам потребуется:
Материал:
Пустой ящик из гофрированного картона - 1.
Кусок полиэтилена (полупрозрачного) - 50x50 см.
Клейкая лента (водоотталкивающая) - примерно 2 метра.
Проволока - примерно 2 метра.
Инструмент - перочинный нож.
Насколько комфортными будут условия вашего дальнейшего существования зависит только от старательности и соблюдения правильных советов, которые можно найти в записках человека-ящика о человеке-ящике.
P. S. И помните - ваша судьба в ваших руках!!!
Здорово! Но сложно. Настолько сложно, что даже уже не супер здорово.
Четверку я поставила не книге, а себе, потому что именно настолько ее поняла (а может и на три, но пожалела свою самооценку).
Пластов и уровней в книге бесконечное множество и блуждать среди них можно годами. И читать книгу нужно точно не раз и не два, чтобы все их рассмотреть.
Безумно понравилась тема противостояния личности и общества, и уровня противостояния, когда сама по себе личность становится уже не важной, второстепенной, заменяемой. Образ человека, с которого настолько стерлась "социальная" кожа, что без ящика он уже не может показаться, ибо это даже больше чем обычная нагота тела. Это полная беззащитность.
А еще словила себя на мысли, что завидую человеку-ящику, что очень часто мне хочется иметь такой же. Вот только одни раз им воспользовавшись, очень сложно отказаться.
Читать, копаться в книге, копаться в себе, копаться в окружающем социуме.
Однако палач не будет ждать до бесконечности, пока приговоренный курит сигарету за сигаретой. Время казни неотвратимо приближается.
... прежде чем кто-то меня сломит, лучше уж самому сломить себя.
Брюки... Когда есть брюки, можно спокойно смешать с толпой... Даже если ты босой, по пояс голый, но в брюках - все в порядке... И наоборот, если ты появишься на улице в самых модных ботинках, дорогом пиджаке, но без брюк, это вызовет переполох. Цивилизованное общество - своего рода брючное общество.
Цвет дождя, от которого простужается нищий... цвет времени, когда закрываются подземные магазины... цвет не выкупленных в ломбарде часов, подаренных в память об окончании университета... цвет ревности, разбивающейся о кухонную мойку из нержавеющей стали... цвет первого утра после потери работы... цвет чернил на ставшем ненужным удостоверении личности... цвет последнего билета в кино, купленного самоубийцей... и другие цвета - цвет анонимности, зимней спячки, смерти как средства облегчения страданий, дыры, проеденной сильнейшей щелочью - временем.
«Я еще ни разу не стыдился своего ящика. Мне даже кажется, что ящик для меня не тупик, в который я в конце концов забрел, а широко распахнутая дверь в иной мир»