Уже издававшийся в Советском Союзе, переведенный на многие языки мира, роман Амаду «Лавка чудес» является для автора программным. Непримиримое столкновение прогрессивных и реакционных сил бразильского общества по вопросу о неграх и их влиянии на культуру Бразилии, раскованной народной стихии и узкого буржуазного миропорядка составляет идейную ткань романа. Всем ходом повествования автор отстаивает богатство и многообразие народной культуры, этой сказочной «Лавки чудес».
Я люблю Амаду. Наверное, это был мой первый по-настоящему любимый взрослый писатель (Дюма и Верн не считаются :). Поэтому воспринимаю я его предвзято, с уклоном в обожание и незамечание каких-либо недостатков. Так что, объективности не ждите. Но "Лавка чудес" и правда очень хороша. Пожалуй тем, кто только знакомится с Амаду, я бы советовала начинать с этого романа. Это просто квинтэссенция всех основных мотивов баианского писателя: важная социальная тема, яркие персонажи, безграничная любовь и народ Баии во всей его красе и разнообразии.
Основная сюжетная линия романа – расовые проблемы Бразилии начала XX века и 50-годов – стала как-бы "официальным прикрытием" тем чудесным, волшебным историям (практически сказкам), из которых состояла жизнь главного героя событий – Педро Аршанжо. И получилось, что вроде мы читаем остросоциальное произведение с социалистическим, даже коммунистическим уклоном, но большую его часть составляют мифические истории с участием божеств африканского культа, рассказы о "чудесах", связанных с католическими святыми. И, конечно, огромным количеством разных женщин, любимых главным героем. И все это, несмотря на такие разные, даже противоречащие друг другу, идеологические основы, сводится в очен гармоничный, стройный роман.
И именно в этом уникальность Амаду, в воплощении и воспевании той идеи, которую он вложил в уста Аршанжо, и которая (на сторонний взгляд издалека) на сегодняшний день победила в Бразилии – именно в этой смеси и есть уникальность страны и ее народа. В этих совмещенных религиозных праздниках, где мифические божества культов сливаются со святыми христианства. Где танец совмещается с боевым искусством. Где смешиваются расы и сословия. Лицо Бразилии – ее сборная по футболу – это палитра коричневого от "слоновой кости" до "эбонита". И никакой возможности причислить человека к одной из рас, разделяя народ. Я понимаю, что социальное неравенство по прежнему существует. Но, судя по президенту явно не арийского типа – не цвет кожи теперь делит людей на высший и низший классы. И в этом, мне кажется, есть заслуга и Амаду – который из романа в роман, из легенды в легенду воспевал именно эту уникальную особенность своего народа.
А вообще, конечно, роман отличный! Он не потрясет вас, не удивит. Но доставит кучу удовольствия. Особенно немного романтичным или сентиментальным натурам. Или тем, кто очень устал от косности и бездушевности современного общества. Все эти образы душевной широты беднейших людей, эти истории покорения вершин "несмотря на", эти красивые истории неравной любви, заканчивающиеся хорошо – это все, чего так не хватает сегодня. Даже немного грустный конец все-равно оставляет светлое, нет ярко-разноцветное, ощущение внутри. И снова хочется в Бразилию – искать эти типажи, заглядывать в "Лавки Чудес", пробовать все эти труднозапоминаемые кушанья.
C.R.
Отличное издание 86 года! Не только обложка, но и внутренне оформление. Книжка с картинками, так сказать. По всей книге разбросаны странные рисунки африкано-бразильского типа. Такие вот, как на обложке, идолы, прекрасные женщины в пышнейших юбках и другая красота. В общем, как всегда, команда, издавшая этот роман, постаралась на славу.
Родных изданий книги было много. В основном использовались те самые наивные рисунки в стиле "чудес". И было одно издание со старой фотографией. Которая кажется мне реальным снимком американского профессора, когда он приехал в Баию. Очень уж похоже. На английском роман почти не издавался, но вот обложка с мужчиной в шляпе и статуэткой роскошной женщины показывают нам, что дизайнер точно дочитал роман хотя бы до середины.
Я люблю Амаду. Наверное, это был мой первый по-настоящему любимый взрослый писатель (Дюма и Верн не считаются :). Поэтому воспринимаю я его предвзято, с уклоном в обожание и незамечание каких-либо недостатков. Так что, объективности не ждите. Но "Лавка чудес" и правда очень хороша. Пожалуй тем, кто только знакомится с Амаду, я бы советовала начинать с этого романа. Это просто квинтэссенция всех основных мотивов баианского писателя: важная социальная тема, яркие персонажи, безграничная любовь и народ Баии во всей его красе и разнообразии.
Основная сюжетная линия романа – расовые проблемы Бразилии начала XX века и 50-годов – стала как-бы "официальным прикрытием" тем чудесным, волшебным историям (практически сказкам), из которых состояла жизнь главного героя событий – Педро Аршанжо. И получилось, что вроде мы читаем остросоциальное произведение с социалистическим, даже коммунистическим уклоном, но большую его часть составляют мифические истории с участием божеств африканского культа, рассказы о "чудесах", связанных с католическими святыми. И, конечно, огромным количеством разных женщин, любимых главным героем. И все это, несмотря на такие разные, даже противоречащие друг другу, идеологические основы, сводится в очен гармоничный, стройный роман.
И именно в этом уникальность Амаду, в воплощении и воспевании той идеи, которую он вложил в уста Аршанжо, и которая (на сторонний взгляд издалека) на сегодняшний день победила в Бразилии – именно в этой смеси и есть уникальность страны и ее народа. В этих совмещенных религиозных праздниках, где мифические божества культов сливаются со святыми христианства. Где танец совмещается с боевым искусством. Где смешиваются расы и сословия. Лицо Бразилии – ее сборная по футболу – это палитра коричневого от "слоновой кости" до "эбонита". И никакой возможности причислить человека к одной из рас, разделяя народ. Я понимаю, что социальное неравенство по прежнему существует. Но, судя по президенту явно не арийского типа – не цвет кожи теперь делит людей на высший и низший классы. И в этом, мне кажется, есть заслуга и Амаду – который из романа в роман, из легенды в легенду воспевал именно эту уникальную особенность своего народа.
А вообще, конечно, роман отличный! Он не потрясет вас, не удивит. Но доставит кучу удовольствия. Особенно немного романтичным или сентиментальным натурам. Или тем, кто очень устал от косности и бездушевности современного общества. Все эти образы душевной широты беднейших людей, эти истории покорения вершин "несмотря на", эти красивые истории неравной любви, заканчивающиеся хорошо – это все, чего так не хватает сегодня. Даже немного грустный конец все-равно оставляет светлое, нет ярко-разноцветное, ощущение внутри. И снова хочется в Бразилию – искать эти типажи, заглядывать в "Лавки Чудес", пробовать все эти труднозапоминаемые кушанья.
C.R.
Отличное издание 86 года! Не только обложка, но и внутренне оформление. Книжка с картинками, так сказать. По всей книге разбросаны странные рисунки африкано-бразильского типа. Такие вот, как на обложке, идолы, прекрасные женщины в пышнейших юбках и другая красота. В общем, как всегда, команда, издавшая этот роман, постаралась на славу.
Родных изданий книги было много. В основном использовались те самые наивные рисунки в стиле "чудес". И было одно издание со старой фотографией. Которая кажется мне реальным снимком американского профессора, когда он приехал в Баию. Очень уж похоже. На английском роман почти не издавался, но вот обложка с мужчиной в шляпе и статуэткой роскошной женщины показывают нам, что дизайнер точно дочитал роман хотя бы до середины.
Кто придумал этот примитивный кинематограф, Лидио или Аршанжо? Неизвестно, но, уж наверно, Лидио вырезал из толстого картона эти плоские фигурки, а Педро, должно быть, заставил их двигаться, сочинил им забористый, крупной солью сдобренный текст.
Невыносимо хочется начать с того, что я не люблю (не понимаю? не способна оценить?) латиноамериканскую литературу. Вечный тамошний крутой замес ненавистного мне магического реализма с агиткой на тему нелегкой судьбы жителей страны с непростой политической ситуацией, да еще и сдобренный весьма специфичной манерой повествования, ни разу не приходился мне по душе. И "Лавка чудес" вызвала примерно те же чувства - когда умом понимаешь, что автор молодец и сумел расковырять пару-тройку очень важных тем (расизм, право на культурное самоопределение и свободу вероисповедания), но сам процесс чтения не принес никакого удовольствия, а значит, поставить высокую оценку просто не получается.
В таких случаях я обычно давлю в себе внутреннего, ну очень субъективного, критика и выкатываю "троечку с плюсом". Эта самая низкая из "зеленых" оценка вроде как отражает и уважение к заслугам, и неприятие формы.
Итак, что мы тут имеем?
Темнокожий гений-самоучка Педро Аршанжо, не имея образования, работает педелем (надзирателем за порядком) на медфаке, пишет скандальные книжки об обычаях бразильского народа и метисной сущности всех живущих в его славном штате Баия, лихо отплясывает на местных карнавальных шествиях, пропагандируя религию кандомбле, запоем дружит с владельцем "Лавки чудес" Лидио Корро, направо и налево влюбляет в себя прекрасных женщин, но потом попадает в опалу у местной элиты и заканчивает жизнь в канаве у дороги, после нескольких лет жалкого существования и прислуживания в публичном доме.
Параллельно с описанием жизни этого человека нам кусочками рассказывают историю о том, как нобелевский лауреат, американский антрополог Левенсон желает отпраздновать 100-летний юбилей Аршанжо выпуском его биографии, а власти Баии устраивают из этого события целый сатирический карнавал.
Справедливости ради, в магический реализм действие сползает очень редко - разве что когда некая демонесса решает отомстить Аршанжо за участь всех поруганных им (хоть и горячо любимых, но брошенных матерями-одиночками) женщин, но хитрый чел по наущению своего любимого божества натирает себе энное место солью и перцем, потом выматывает демонессу плотскими утехами, а когда она засыпает, вставляет ей в... эммм... попу бусину из сердца голубки, и она на много лет становится приличной земной девушкой.
В остальном это наполненная байками, обличительная история о том, как в Бразилии пытались притеснять негров, не давая им свободно плясать свои обрядовые танцы во время городского карнавального шествия и чуточку пообсуждав перспективы запрета межрасовых браков.
Простите, но на фоне североамериканской расовой сегрегации такое выглядит почти смешно - было бы из-за чего переживать.
Зато автор время от времени вяло покусывает капитализм и положительно отзывается о коммунизме, за что, видимо, и был переведен на русский язык в советское время.
Есть ли в этом хоть что-то интересное?
Пожалуй, кое-какие знания о самобытности бразильских обычаев, кандомбле и капоэйре. И еще важный вопрос о взаимосвязи этих уличных обрядовых плясок с нынешним всемирно известным бразильским карнавалом.
Но по мере того как на свет рождались новые и новые главы, Педро Аршанжо все меньше думал о профессорах и теориях, потому что вовсе не собирался разоблачать их в полемике, к которой не был готов, а просто хотел поведать о жизни народа Баии, о нищете и великолепии убогой и благородной повседневности – хотел показать, как этот преследуемый и гонимый народ полон решимости все пережить, все преодолеть, сохранив и умножив свое достояние: танец, песню, железо, дерево – свою культуру и свою свободу, рожденную в киломбо и сензалах.
Приятного вам шелеста страниц!
Признаться, книгу я не поняла.
Нет, понятно, что тут много сказано про расизм, апартеид, смешение рас и наций, очень много про религию бразильских негров (основанных на африканских верованиях, во как!), вялое осуждение общества потребления, отношения с властью, много баек и мистических сказочек. И вроде бы хорошо, но книга точно не прослушивания аудио (как я пыталась вначале). Как и в случае с книгой Чимаманда Нгози Адичи - Американха , очень много специфической лексики, названий, географические названия, имена (причем почти всегда произносимые полностью). Взяв примерно на трети уже печатный вариант, стало яснее, но, увы, не интереснее.
Сильно коробило большое количество секса, причем секса на грани с развратностью, пошлостью. И вроде грань автор не переступает, но так становилось мерзенько от его описаний нагло покачивающихся бедер очередной негритянки, огромной груди героини-мулатки или фраз из баек типа "засунь эту бусину ей в зад". Это цитата, да.
Само произведение сложено из временной мозаики, и после третьей же детали я уже даже не пыталась следить за хронологией. То Педро жив-живехонек и творит свои непотребства чуть ли не на улице (а если верить байкам, то и на улице), то оргкомитет вовсю устраивает месячник его столетия (бедный профессор!), то наш герой уже в возрасте, то он молодой парниша, только вернувшийся из других земель...
В общем, не задело, не заинтересовало, не зашло.
Собери их всех!, 2C Канализация
Дайте две!, из вишлиста Virna
Книжное государство. Тур 6, Торговые центры
Школьная вселенная. Тур 19, Исследовательская работа
Жоржи Амаду всегда был певцом и глашатаем своего народа. Он знал и любил этот пестрый, яркий, разноликий люд Баии, этих негров, белых, метисов, этих простолюдинов, из среды которых рождался новый народ Бразилии, свободный, вольный, смелый, счастливый, не скованный никакими рассовыми предрассудками. Этот народ, с его древняя и разнообразная культура, первобытные Африканские верования, смешанные с христианской идеологией, стали благодатной почвой для формирования уникальной нации, великой мировой культуры и цивилизации.
К сожалению, в начале - середине 20-го века многие не разделяли взгляды Амаду на судьбу народа Бразилии. Вобществе были сильны рассовые предрассудки. Считалось, что белые - вот основа нации, залог ее процветания. А черные могут быть только рабочей силой, не более. Метисация - смешение рас, браки белых с черными или метисами - вызывали среди богатых белых плантаторов и знати ярый протест. Писались брошюры, издавались доктрины в стиле нацистских лозунгов. Устраивались гонения: под запрет попадала вся культура бедного населения - кондомбле, капоэйра, макубма, культ древних богов, торрейро. Праздники и религию пытались отнять у бедняков.
Но народ не сносил это просто так. Он боролся. Устраивал демонстрации, выступления, тайком продолжал воспевать своих богов. Студенчество и прогрессивная интеллегенция поддерживала народ, говоря о том, что в Баии нет ни одного человека, в чъих жилах течет только белая кровь. Борьба была трудной, потому что цвет кожи был еще и признаком достатка. Белые были богаты, а метисы, как правило, бедны и необразованы. Только некоторым удавалось поступить в университет. Некоторые были самоучками.
Вот таким самоучкой, талантом, удивительным народным самородком и был Педро Аршанжо, главный герой "Лавки чудес". Именно этот герой и является основным носителем мыслей автора, Жоржи Амаду. Педро вырос среди разноликого народа Баии, среди бедноты, сам постиг науку, выучил несколько языков, стал одним из самых видных этнографов, издал 4 книги. И все это время он был неотделим от народа, жизнь и обычаи которого он изучал. Он был жрецом на кандомбле, капоэйристом и забиякой, он был ценителем женской красоты, любовником сотен женщин и отцом десятков детей, он был несравненным рассказчиком и выпивохой, он был другом и мудрецом. Он стал Ожуобой - оком Шанго. Этот титул получают только очень достойные люди. Он всю жизнь боролся с несправедливостью, стоял за свою культуру, воспевал свой народ. Он умер в безвестности, нищим, таким, как и родился. Но хоронили его тысячи людей, все кто его знал и любил.
"Лавка чудес" - великолепное жизнеописание выдающегося человека и его народа, отражение взглядов автора на проблемы рассовой дискриминации, на судьбы своей страны.
P.S. Главы книги,посвященные Аршанжо, очень понравились. Прочиталаих на одном дыхании. А вот часть книги, которая повествует о подготовке празднования 100 летия Аршанжо, шла туго. Понятно, что автор хотел посмеятся над косностью общества, узостью мысли людей, которые ничего не знали о своем соотечественнике, пока знаменитый нобелевский лауреат из США не упомянул его имя, над тем как стали эксплуатировать его имя, вычеркивая из памяти страницы его бедности, его нищенской одинокой старости. Но стиль описания этой части книги насколько не похож на сочный и певучий язык Амаду, что читались эти главы туговато.
Педро Аршанжо - этнолог, который пропагандировал смешение рас, считая это единственным способом борьбы с расизмом. Я против такого, так как считаю что каждая нация уникальна, и все нации и расы должны существовать, а смешением можно добиться лишь того, что малочисленные нации будут поглощены более многочисленными нациями более. В книге много про рассизм, про самобытность бразильцев, про культы пришедшие из Африки, вуду и смешение культур. Читала уже давно этот роман, поэтому рецензия суховата. Но желания перечитать нет, не особо зацепила книга.
Бывают такие страдания, что либо пускай пулю себе в лоб, либо пиши сонет. В стиле Камоэнса.
– Но, поступая так, местре Педро, вы же не помогаете строить новое общество, не участвуете в преобразовании мира?
– Разве не участвую? Я уверен, что ориша – достояние народа, капоэйра, самба, афоше, атабаке, беримбау – это все тоже принадлежит народу. А вы, профессор, с вашей узкой ортодоксальностью хотите уничтожить народное достояние, ни дать ни взять комиссар Педрито, простите на слове. Мне же материализм не помеха. Что до перестройки мира, так я в нее верю, профессор, и, думаю, кое-что для нее сделал.
Педро Аршанжо обвел взглядом площадь Террейро Иисуса.
– Вот Террейро Иисуса, в Баии все перемешано, сеньор профессор. Тут вам и церковь Иисуса, и террейро Ошала, и террейро Иисуса. Во мне самом смешались разные расы: я мулат, я бразилец. Завтра будет так, как вы говорите, как вы требуете, непременно будет, мы не стоим на месте. Придет день, когда все перемешается окончательно: все, что сегодня – магический обряд и выражение борьбы бедного люда, праздник в кругу негров и метисов, запрещенная музыка, недозволенные танцы, кандомбле, самба, капоэйра, – все это сольется в единый праздник бразильского народа, это будет наша национальная музыка, наши танцы, наша смуглая кожа, наш смех. Вы понимаете меня?
– Не знаю, может, вы и правы, мне надо обдумать вашу позицию.
– Скажу вам больше, профессор. Из научной литературы я знаю, что сверхъестественное – фикция, плод эмоций, а не разума, порождение страха. И все же, когда мой крестник Тадеу сообщил мне, что хочет жениться на белой девушке, я невольно вспомнил гадание старшей жрицы на празднике в честь получения им диплома. Это у меня в крови, профессор. Во мне жив еще древний человек, хочу я этого или нет, – слишком долго я им был. А теперь, профессор, скажите, как по-вашему, трудно ли сочетать науку с жизнью, то, что узнаешь из книг, с тем, чем живешь каждый день и час?
... а ничто так не портит характер человека, как диета.
Правда, я предпочитаю переоценивать человека, ибо тот, кто постоянно недооценивает других, сам немногого стоит.
вышел спор: вот если Гитлер выиграет войну, сможет ли он, покончив со всеми остальными, перебить тех, кто не чистокровный белый? Судили, рядили – «сможет, не сможет», а кузнец сказал, как отрезал: «Даже господь бог, что нас создал, не может убить всех сразу, а забирает нас по одному, и чем больше народу он убивает, тем больше рождается. Так и будет во веки веков: люди будут рождаться, и рожать детей, и смешивать кровь, и никакой сукин сын ничего с этим не поделает!» – и трахнул кулаком по стойке, опрокинув стакан.