Роман "В Краю лесов" Томас Гарди писал немногим более года - с ноября до февраля 1887 года.
Роман переносит читателя в самую глубину сельской Англии. Деревушка Малый Хинток - место действия романа - так мала, что в чаще лесного края ее даже трудно найти, но именно здесь разыгрываются трагедии "истинно софокловского величия". Причина этих трагедий - столкновение естественных человеческих характеров, сохранившихся в заповедной глуши сельской Англии.
— Поклонник? — лукаво спросил Фитцпирс.
— Не знаю, можно ли его назвать этим словом, — простодушно ответила Грейс. — Поклонник — это что-то легкомысленное, поверхностное. А этот человек совсем не таков.
Если женщины говорят правду, что им никогда так не хочется навеки связать свою судьбу с мужчиной, как через пять минут после решительного "нет", то не исключена возможность, что, прояви Уинтерборн большую настойчивость, все могло бы повернуться иначе.
Печальный конец уготован любви самой природой.
Моё у меня и останется.
Фитцпирс был в должной мере учёным, готовым ревностно доискиваться до сути физических явлений, но в еще большей мере он был мечтателем и идеалистом.
Позвольте мне хотя бы думать, что если бы вы любили меня искренне и глубоко, то никогда бы не разлюбили.
Он видел, что Грейс охладела к увлечениям и познаниям детства. Может быть, она также охладела и к нему, мелькнуло у него в голове.
Тогда в грёзах всё было ясно; сейчас оставалось что-то недосказанное.
Почему смерть одна дарит то, что у жизни приходится вымаливать, - покой?
Но при всей вашей проницательности жизнь может оказаться гораздо сложнее.
The faces, dress, passions, gratitudes, and revenges of the great-great-grandfathers and grandmothers who had been the first to gaze from those rectangular windows, and had stood under that keystoned doorway, could be divined and measured by homely standards of to-day.
But as the saying is, Go abroad and you'll hear news of home.
Ничто не говорит о личности женщины меньше, чем ткань, цвет, покрой ее одежды, ибо они от нее не зависят; женщина едва успевает бросить на них одобрительный взгляд, когда ей укажут, какой надо носить фасон и цвет, потому что где-то за нее уже решили, что сейчас надо одеваться так, а не иначе.
Взгляды множества людей словно стирают с лица индивидуальность, обкатывают его, как волна камень.
Местность может быть красивой, величественной, полезной для здоровья, удобной для жизни, но если она не населена воспоминаниями, она неизбежно становится в тягость тому, кто в ней поселился, лишившись общения с подобными себе.
Nay, from the highest point of view, to precisely describe a human being, the focus of a universe--how impossible. But, apart from transcendentalism, there never probably lived a person who was in herself more completely a reductio ad absurdum of attempts to appraise a woman even externally by items of face and figure.
He had a marvellous power of making trees grow. Although he would seem to shovel in the earth quite carelessly there was a sort of sympathy between himself and the fir, oak, or beech that he was operating on; so that the roots took hold of the soil in a few days.
Ночь - это странное существо, - в четырех стенах она побуждает человека к губительному самоанализу и вселяет недоверие к себе, и та же ночь под открытым небом гонит душевную тревогу, представляя ее недостойной внимания.
The physiognomy of a deserted highway expresses solitude to a degree that is not reached by mere dales or downs, and bespeaks a tomb-like stillness more emphatic than that of glades and pools.
Even among the moodiest, the tendency to be cheered is stronger than the tendency to be cast down; and a soul's specific gravity constantly re-asserts itself as less than that of the sea of troubles into which it is thrown.
He blushed a little, shook his head at her, and drove on ahead into the streets, the churches, the abbey, and other mediæval buildings on this clear bright morning having the linear distinctness of architectural drawings, as if the original dream and vision of the conceiving master-mason were for a brief hour flashed down through the centuries to an unappreciative age.
Although the time of bare boughs had now set in, there were sheltered hollows amid the Hintock plantations and copses in which a more tardy leave-taking than on windy summits was the rule with the foliage. This caused here and there an apparent mixture of the seasons; so that in some of the dells they passed by holly berries in full red growing beside oak and hazel whose leaves were as yet not far removed from green, and brambles whose verdure was rich and deep as in the month of August. To Grace these wellknown peculiarities were as an old painting restored.
The petulance that relatives show towards each other is in truth directed against that intangible Cause which has shaped the situation no less for the offenders than the offended, but is too elusive to be discerned and cornered by poor humanity in irritated mood.
По настоянию отца ей пришлось просмотреть и приходную книгу, и счета. Среди них, заложенный где-то в конце, ей попался счет за ее одежду, пансион и учение.
- Значит, я тоже обхожусь не дешево? Не дешевле, чем лошади, телеги и фураж? - спросила она с виноватым видом.
- В это незачем было заглядывать. Мне надо только, чтобы ты знала о моих делах. А что ты стоишь недешево, так в том беды нет. И от тебя выгода будет куда больше.
- Не говори обо мне так! - взмолилась Грейс. - Я же не движимость.
- Движимость! Все ученые слова. Да ладно, ладно, я не против, тебе пристало говорить по-ученому, хотя ты мне и перечишь, - добродушно закончил Мелбери, с гордостью оглядывая дочь.
Уинтерборн догадывался, что эти стихи сочинил не Фитцпирс, но и чужие строки ясно говорили о том, что доктор очарован его бывшей невестой. Сердце у Джайлса заныло.
- Вы, кажется, здорово влюбились в нее, сэр, - проговорил он, упрямо избегая называть Грейс по имени.
- Нет, нет... Дело не в этом. Когда человек живет в одиночестве, как я здесь, чувства копятся в нем, как электричество в лейденской банке. Любовь понятие субъективное, это - сама сущность человека, ipsa hominis essentia, как говорил великий философ Спиноза; это радость, которой мы озаряем любой подходящий объект в поле нашего зрения, - точно так же многоцветие радуги одинаково озаряет дуб, ясень или вяз. Поэтому, если бы вместо этой юной дамы передо мной появилась другая, я испытал бы к ней тот же интерес и процитировал бы ту же строфу из Шелли. Все мы несчастные жертвы обстоятельств!
- Так или иначе, в наших краях это называется влюбиться, - повторил Уинтерборн.