Роман «Огонь» известного французского писателя, журналиста и общественного деятеля Анри Барбюса рассказывает о разрушительной силе войны, в частности Первой мировой, о революционизации сознания масс.
«Огонь» выходит за рамки скромного повествования о буднях солдат. Роман перерастает в эпическую поэму о войне, о катастрофе, принимающей поистине космические размеры.
Война похожа на похлёбку. Густую, дурно пахнущую солдатскую похлёбку, в которую идёт всё, что можно: подгнившее мясцо, подмороженная картошечка, пустая трава для вкуса, случайно упавшая в кастрюлю труха с разбомбленного потолка, пыль с пола землянки, украденная костлявая курица, пополам с перьями, лишь бы всё это переварить вместе до склизкого месива, а потом запихать в луженую солдатскую глотку, абы было горячо и глоталось. Смотри, как одинаково разварились все солдаты, такие же серые и одинаковые, как подпорченные макарошки в кисловатой жиже запоздавшего ужина.
Война похожа на бешеного дикого зверя. Неважно, лис это, лесной кот или волк — перед бешенством все равны. Бешенство гонит зверя вперёд и вперёд, выдирает хриплый вой из его лёгких, заставляет жаркую пену капать с клыков. Зверь хочет напиться, но боится воды, а горячая кровь других существ не утоляет жажду, а только усиливает безумие.
Война похожа на лесной пожар, Кругом только огонь, огонь, и куда ни беги, везде только боль и смерть от удушья, жара, яркого пламени. Этот огонь не затихает, а его бесконечно жадную глотку не насытить ни живой, ни мертвой плотью. Только великая сила может остановить эту стену пламени, но чаще всего приходится просто ждать, когда она уничтожит все, что есть вокруг, и только после этого растворится в небытии.
О войне не надо писать красиво и романтично, о ней надо писать вот так, чтобы огонь со страниц книги обжигал руки и глаза, чтобы никогда никому не было повадно превращать людей в ничто. Чтобы от переплета воняло трупами, ржавой сталью кровищи и гноя, человеческими испарениями и отчаянием. Чтобы из-под обложки доносились крики о помощи, плач, лязг металла, жужжание снарядов и тихий шёпот: «Мама, забери меня отсюда».
Спасибо, Анри. Это было честно.
Война похожа на похлёбку. Густую, дурно пахнущую солдатскую похлёбку, в которую идёт всё, что можно: подгнившее мясцо, подмороженная картошечка, пустая трава для вкуса, случайно упавшая в кастрюлю труха с разбомбленного потолка, пыль с пола землянки, украденная костлявая курица, пополам с перьями, лишь бы всё это переварить вместе до склизкого месива, а потом запихать в луженую солдатскую глотку, абы было горячо и глоталось. Смотри, как одинаково разварились все солдаты, такие же серые и одинаковые, как подпорченные макарошки в кисловатой жиже запоздавшего ужина.
Война похожа на бешеного дикого зверя. Неважно, лис это, лесной кот или волк — перед бешенством все равны. Бешенство гонит зверя вперёд и вперёд, выдирает хриплый вой из его лёгких, заставляет жаркую пену капать с клыков. Зверь хочет напиться, но боится воды, а горячая кровь других существ не утоляет жажду, а только усиливает безумие.
Война похожа на лесной пожар, Кругом только огонь, огонь, и куда ни беги, везде только боль и смерть от удушья, жара, яркого пламени. Этот огонь не затихает, а его бесконечно жадную глотку не насытить ни живой, ни мертвой плотью. Только великая сила может остановить эту стену пламени, но чаще всего приходится просто ждать, когда она уничтожит все, что есть вокруг, и только после этого растворится в небытии.
О войне не надо писать красиво и романтично, о ней надо писать вот так, чтобы огонь со страниц книги обжигал руки и глаза, чтобы никогда никому не было повадно превращать людей в ничто. Чтобы от переплета воняло трупами, ржавой сталью кровищи и гноя, человеческими испарениями и отчаянием. Чтобы из-под обложки доносились крики о помощи, плач, лязг металла, жужжание снарядов и тихий шёпот: «Мама, забери меня отсюда».
Спасибо, Анри. Это было честно.
Этот роман рассказывает об ужасах Первой Мировой Войны.
Анри Барбюс рассказывает, как это страшно, какие мысли посещают солдат на поле брани. Молодые мужчины всегда чего-то ждут: то солдатскую похлёбку, то пулю в сердце, то плохую погоду, от которой не скрыться.
Мне было не по себе. Произведение значимое и сильное, но такое горькое, что невозможно выносить. Солдат, которые не хотели идти в окопы, расстреливали без сожаления.
«И пока мы собираемся догнать других, чтобы снова воевать, чёрное грозовое небо тихонько приоткрывается. Между двух тёмных туч возникает спокойный просвет, и эта узкая полоска, такая скорбная, что кажется мыслящей, все-таки является вестью, что солнце существует».
«Солнце существует», то есть рассказчик, несмотря на невыносимые условия, бесчисленные смерти боевых товарищей, верит, что война когда-нибудь закончится и наступит благостный Мир!
Что такое война? Нет, не с политической точки зрения, не с точки зрения морали. Об этом и так все знают с детства: война это зло, жестокость и смерть. Это понятно. Спрашиваю вас: что такое война, подразумевая, что вы представляете, когда слышите это слово. Убийства? Разрушение? Слезы? Боль? Страх? Ненависть? Подвиг? Геройство? Грудью на амбразуру, сражаться до последней капли крови? Во имя идеалов, родины и будущего детей? Нет, неправильный ответ.
Война это грязь. Это вши, которые становятся неизменными спутниками солдата. Это гнилье, как внутри тела, так и за его пределами. Это желание просто поесть за столом, пусть и простую солдатскую еду, но за столом. Это страх, трусливый, подлый страх, первобытный инстинкт выживания. И прежде всего война — это вонь. Ужасная, мерзкая, тошнотворная вонь. Воняют разлагающиеся трупы, которых некуда девать и они валяются штабелями прямо у входа в землянку, где спят еще живые. Воняют гниющие раны, в которых грязь смешалась с гноем. Воняют испражнения. Воняет кровь, ее сладкий, головокружительный запах смешивается с запахом бинтов, спирта и носилок. Воняют толпы потных солдат, которых, как стадо скота, гонят на бойню. Воняют письма из дома, у них запах свободы, отчаяния и тоски. Воняют сами мысли, становясь жесткими и тупыми.
На протяжении всей книги меня неотступно преследовали именно эти мысли. Автор очень аккуратно подталкивает читателя к этому, сначала ходя вокруг да около, а в конце ошарашивая его такой прямой фразой, в которой заключается смысл всего произведения:
Война - это не атака, похожая на парад, не сражение с развевающимися знаменами, даже не рукопашная схватка, в которой неистовствуют и кричат; война - это чудовищная, сверхъестественная усталость, вода по пояс, и грязь, и вши, и мерзость. Это заплесневелые лица, изодранные в клочья тела и трупы, всплывающие над прожорливой землей и даже не похожие больше на трупы. Да, война - это бесконечное однообразие бед, прерываемое потрясающими драмами, а не штык, сверкающий, как серебро, не петушиная песня рожка на солнце!
И в одно мгновение хочется отбросить книгу подальше, забыть все, что прочитал. Не потому, что плохо и бездарно. А потому, что слишком это похоже на правду. Настолько похоже, что становится страшно.
Барбюс меня просто поразил. Более честного повествования о войне я еще не читала. Здесь нет подвигов, нет храбрых героев или возвышенных мыслей. Здесь только смерть, грязь, вонь и страх. Возможно, с художественной точки зрения это не есть составляющие отличного романа (конечно, читать о любви неземной на линии фронта приятней, чем о кучах испражнений, через которые, падая и спотыкаясь, приходится пробираться роте измученных солдат). Но вы спросите хоть одного человека, побывавшего в подобной ситуации, думал ли он о любви или долге перед страной, когда пули делали из его сослуживцев настоящее решето. Более чем уверена, что каждый ответит вам отрицательно. Книги должны дарить нам надежду, но и быть отражением нашей действительности тоже должны. А жизнь не всегда мягкая и пушистая.
Пламя войны
Первая мировая война, до поры до времени называемая Великой, затянула в свой смертоносный водоворот всю Европу. Литературные памятники очевидцев событий очень важны для потомков, но лично мне сталкиваться с военной литературой тяжело. Хочется отвернуться, пройти мимо, не слышать и не видеть зла. Как будто так оно перестанет существовать.
Немец Эрих Мария Ремарк написал «На западном фронте без перемен» , англичанин Ричард Олдингтон написал «Смерть героя» , а француз Анри Барбюс - "Огонь". Из этих трёх романов "Огонь" - самый натуралистично-беспощадный. Смерть здесь повсюду: дышит в затылок, бросается в глаза, душит зловонием. Нельзя подготовиться к такому честному стремлению показать смерть. Теряешь веру в человечество, когда остаёшься один на один с этой воющей болью, с бесконечным страхом и бредом войны.
Барбюс собрал голоса своих боевых товарищей, и во многом его роман — это хор диалогов о самых разных вещах, это задокументированная правда из окопов. Роман не обладает целостностью, он как будто склеен из фрагментов разной степени удачности, но честность этой книги подкупает.
Текст жив и наполнен простой речью, а слог Барбюса не поэтичен и не замысловат: автор крепкий реалист, который обязан донести правду о войне, голую и страшную. Вся безнадёжность ситуаций: мерзкий, противоестественный быт, постоянное гнетущее ожидание боя, невероятная усталость — постоянные спутники солдат. Грязь и голод, холода и внутреннее опустошение, вызванное слишком близким соприкосновением со смертью.
Апокалиптические картины боёв выматывают, тот самый огонь выжигает если не тело, то душу солдата, чтобы он никогда не смог быть прежним. Картины мирного дома становятся причудливыми миражами, за которые цепляются израненные, умирающие, хрипящие в грязи люди. Одновременно с этим мы читаем и про людей, которые, изящно подмазав где надо, оказываются на тёплых и сытых позициях в тылу, и даже про тех, кто наживается на убое других. Сравните десятки ненужных канцелярских должностей где-то далеко-далеко от линии фронта с бесправием солдата, которого в любой момент могут бросить в бой, как дрова в печку.
Неудивительно, что социализм казался Барбюсу столь привлекательным. Он ведёт свою книгу к выводам вполне понятным: война — это кошмар, капитализм зарабатывает на войнах, будет простой человек управлять сам своей жизнью — будет всем благо. Увы, эта система, как мы знаем, не работает, но как мог Барбюс предвидеть это в 1916 году...
Для меня самым большим недоразумением остаётся тот факт, что всё забывается. Даже такой невообразимо кошмарный опыт, как война. Барбюс сомневается в связи героизма и войны, и это, как я думаю, очень важный момент, особенно когда каждый год в мае от некоторых людей слышишь это отвратительное "можем повторить"... Не надо подменять понятия. Война — это кровь, оторванные части тел, невероятные страдания и ужас, ужас. Не надо повторять это дерьмо, и стремиться к нему с фанфарами и развевающимися знамёнами тоже не надо.
Неужели надо обожествлять пожар, потому что красиво спасать погибающих?
La dance macabre
Пляска смерти. Безумная, безудержная, бесконечная; и апогей в 20-ой главе. Огонь.
Не документальный дневник и не художественный роман о войне, Барбюсу, кажется, удалось найти верный тон для описания сверхъестественного ужаса, созданного руками и разумом человека. И возникает ощущение, что в какой-то момент сам автор поверил - это будет последняя война на земле, но не в силу наивной надежды на благоразумие человечества, а потому что после этой войны - земли не будет.
Изнуряющий, выматывающий, нескончаемый ад, требующий сверхчеловеческих усилий, чтобы переносить грязь, холод, голод, страх, унижение, боль, гибель друзей; уметь быть одновременно жертвой и палачом и терпеть, терпеть, терпеть «пока не наступит последний день войны или последний день жизни».
Война – это не атака, похожая на парад, не сражение с развивающимися знаменами, даже не рукопашная схватка, в которой неистовствуют и кричат; война – это чудовищная, сверхъестественная усталость, вода по пояс, и грязь, и вши, и мерзость. Это заплесневелые лица, изодранные в клочья тела и трупы, всплывающие над прожорливой землей и даже не похожие больше на трупы. Да, война – это бесконечное однообразие бед, прерываемое потрясающими драмами, а не штык, сверкающий, как серебро, не петушиная песня рожка на солнце!
Позор военной славе, позор армиям, позор солдатскому ремеслу: оно превращает людей то в тупые жертвы, то в подлых палачей! Да, позор!
Ведь если каждый народ ежедневно приносит в жертву идолу войны свежее мясо полутора тысяч юношей, то только ради удовольствия нескольких вожаков, которых можно по пальцам пересчитать. Целые народы, выстроившись вооруженным стадом, идут на бойню только для того, чтобы люди с золотыми галунами, люди особой касты, могли занести свои громкие имена в историю и чтобы другие позолоченные люди из этой же сволочной шайки обделали побольше выгодных делишек, словом, чтоб на этом заработали вояки и лавочники. И как только у нас откроются глаза, мы увидим, что между людьми существуют различия, но не те, какие принято считать различиями, а другие; тех же, что принято считать различиями, не существует.
... ведь солдата никогда не предупреждают, что собираются с ним сделать; ему завязывают глаза и повязку снимают лишь в последнюю минуту.
На войне и жизнь и смерть разлучают людей, прежде чем успеваешь об этом подумать.
Война - это не атака, похожая на парад, не сражение с развевающимися знаменами, даже не рукопашная схватка, в которой неистовствуют и кричат; война - это чудовищная, сверхъестественная усталость, вода по пояс, и грязь, и вши, и мерзость. Это заплесневелые лица, изодранные в клочья тела и трупы, всплывающие над прожорливой землей и даже не похожие больше на трупы. Да, война - это бесконечное однообразие бед, прерываемое потрясающими драмами, а не штык, сверкающий, как серебро, не петушиная песня рожка на солнце!