Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.
Потомство до сих пор не произнесло над памятью Марии Стюарт решительного своего приговора, потому что число обвиняющих и оправдывающих одинаково, а страдальческая смерть подсудимой, обиды, оскорбления, клевета и девятнадцать лет заточения – слишком уважительные, смягчающие вину обстоятельства, чтобы не принять их во внимание. Марию Стюарт можно назвать перед судом истории «оставленной в подозрении», покуда случайная находка каких-либо, еще неведомых, документов не озарит светом истины личность последней шотландской королевы, если не омрачит ее памяти окончательно.
Текст "почти забытого писателя" не отличается полнотой жизнеописания Марии Стюарт, зато автор вволю морализаторствует. Последнее забавным образом сочетается с тем, что суровость моральных оценок прямо коррелирует с женской непривлекательностью описываемых исторических фигур, как ее видит автор. И наоборот.
Красоты стиля достигают высот Козьмы Пруткова
Скорбь осиротевших фрейлин, прислужниц и всех приближенных Марии была невыразима; она свела в могилу Сару Левистон-Флеминг и мужа Марии Ламбрюн (Lambrun)... Справедливость требует упомянуть о собачке Марии Стюарт, не отходившей от ее гроба до самого отвоза тела в Питерборо и после того вскоре околевшей от тоски.
В общем, даже настраивая соответствующую оптику для чтения книги далеко не нашего века, не усмехаться - как-то не очень получается. В конце концов, к тому времени уже давно случился Пушкин, с его прозой, с его "Борисом Годуновым"... ориентиры существовали.
Текст "почти забытого писателя" не отличается полнотой жизнеописания Марии Стюарт, зато автор вволю морализаторствует. Последнее забавным образом сочетается с тем, что суровость моральных оценок прямо коррелирует с женской непривлекательностью описываемых исторических фигур, как ее видит автор. И наоборот.
Красоты стиля достигают высот Козьмы Пруткова
Скорбь осиротевших фрейлин, прислужниц и всех приближенных Марии была невыразима; она свела в могилу Сару Левистон-Флеминг и мужа Марии Ламбрюн (Lambrun)... Справедливость требует упомянуть о собачке Марии Стюарт, не отходившей от ее гроба до самого отвоза тела в Питерборо и после того вскоре околевшей от тоски.
В общем, даже настраивая соответствующую оптику для чтения книги далеко не нашего века, не усмехаться - как-то не очень получается. В конце концов, к тому времени уже давно случился Пушкин, с его прозой, с его "Борисом Годуновым"... ориентиры существовали.