Людское клеймо

Как можно избежать судьбы, нам предначертанной богами?

Скольким людям сплетни сломали жизнь? Погубили карьеры, развалили семьи... Довели до нервного истощения, сгубили самооценку. На первый взгляд кажется, что именно об этом и роман, но не все так просто. Ведь за заслонками проставленного клейма таиться нечто большее, чем человеческая молва, здесь спрятана трагедия целой судьбы. И не внешняя сила одолела главного героя профессора Коулмена, он сам вступил на тернистый путь саморазрушения, отрекшийся от корней, навсегда потеряв себя.
Эта история не началась тогда, когда его заподозрили в расизме - биче американского общества. Надуманное глупое обвинение, которое все подхватили, потому что хотели подхватить. Чем же не угодил коллегам обаятельный декан-революционер? Своим напором, острым умом? Или все-таки ощущалась в нем некая червоточина - незримая, но осязаемая?

И не началась история со смертью его жены... И даже отношения с неграмотной уборщицей - не отправная точка.
У Фарли свое - наболевшее, но принятое. Устала ли она от жизни? Узнал ли Коулмен в ней родственную душу? Она же единственная, кому он решился открыть свою правду.
С ней и погиб...
Так ли страшно было в то время признать себя чернокожим? Думаю, что все же легче, чем отречься от семьи и жить в постоянном страхе быть раскрытым.
История начинается там - в прошлом, зачеркнутом и забытом, но которое настигнет рано или поздно...

В романе автор играет персонажами, заставляет их раскрыться - и главных, и второстепенных. Порой между откровениями не делая даже паузы. Просто препарирует чувства, вываливает их - читайте, делайте с ними, что хотите. А они болят. И герои хотят выговориться - и ты жадно вбираешь в себя это повествование. Оно накатывает волнами, безжалостно и неотвратимо.
Здесь у каждого - трагедия. У Леса - Вьетнам, посттравматическое расстройство, горе от потери детей. А, может, все, что ему нужно - это душевное тепло и любовь? И тогда бы все закончилось совсем иначе...

Переплетенные трагедии...
И Дельфина Рут - молодая, амбициозная. Не перестаралась ли она доказывать самой себе, что на что-то способна? Ей не хватило сил. Надуманность и самокопание. Слишком много мыслей, за потоком которых скрывается слабость и истеричность. Чуть-чуть - и надломиться. Прорвется плотина, снесет все и всех. Без логики. Без здравого смысла.
Здесь все одиноки. Погрязли в болоте собственный ошибок и неверных решений. Никак не найдут покоя. Несчастные потерянные души...

Эта книга - открытие. Невероятной глубины, с несколькими слоями. Удивительно приятный гладкий язык. Живые уникальные персонажи.
Здесь подняты очень важные вопросы: расизм; травля, личностные трагедии, которые нужно пережить; адаптация ветеранов Вьетнамской войны.
Причем, некоторые вещи описаны буквально несколькими штрихами, но так четко, так ясно, что видишь всю картину целиком.
Талантливо! И хочется посоветовать всем. Единственное, чего мне не хватило - завершенности некоторых моментов. Хотя... настоящая жизнь со всеми ее проблемами - такая и есть... мы встречаемся с кем-то, он пропадает из нашего поля зрения, и мы понятия не умеем, что с ним дальше стало.

Ирония судьбы, или будьте здоровы

Кто бы что ни утверждал, но жить в обществе и быть свободным от него невозможно в принципе. Как бы мы не открещивались от него, его влияния на нас, оно так или иначе порой обрушивает всю мощь своего пагубного воздействия на отдельного человека, обнажая зависимость от мнения окружающих, их оценки наших поступков и действий, когда ничто не ускользает от всевидящего и всезнающего ока.

— Вот что получается, когда растешь у людей, — сказала Фауни. — Вот чем оно заканчивается, когда всю жизнь крутишься в нашей компании. Людское клеймо.
Она произнесла это без отвращения, презрения или осуждения. Без грусти даже. Вот как обстоят дела. Это и только это сказала она в своей сухой манере девушке, кормившей змею: мы оставляем клеймо, след, отпечаток. Грязь, жестокость, надругательство, небрежение, экскременты, сперма — по-другому нам и не прожить.

И дело в том, что каждый из нас в той или иной мере причастен к этому процессу. Мы с удовольствием, интересом, порой со злорадством (эмоции и чувства напрямую зависят от выбранного объекта и наших с ним взаимоотношений) принимаем участие в обсуждениях, осуждениях, ставим оценки, развешиваем ярлыки и сами получаем их от других. C'est La Vie

Даже если бы только этому был посвящен один из романов Филипа Рота все равно было бы интересно. Но он идет дальше и поднимает здесь одну из основных , несмотря на всю толерантность и демократию, проблем американского общества XX века ( речь в романе о нем)- расового неравества.

В совокупности с этим на страницах романа устами героев он полемизирует о многом другом. На дворе 90-е годы. Скандал в Белом Доме, обсуждаемый всей страной и даже миром. На фоне этого учебный процесс в школе, эротика, Вьетнам и его последствия для тех граждан США, которые там воевали и вернувшись на Родину, остались один на один со своими проблемами и пошатнувшейся психикой. Но в целом, за этим вырисовывается проблема и других государств, чьи граждане, выполняя интернациональный долг в конечном итоге остаются никому не нужны и в первую очередь самому государству, пославшему их туда.

Главный герой Коулмен Силк, профессор, преподаватель античной литературы, в свое время совершивший предательство по отношению к своей семье, отрекшийся от своих корней и всего, что с ними связано, в конце жизненного пути оказался настигнутым своим прошлым. Нежданно, негаданно и неотвратимо. Всю жизнь бежать, носить в себе тайну, боясь открыть ее даже жене, даже детям. Никому. И поплатиться за это. Вот до чего может довести человека общественная догма, социальное неравенство. Настигнуть свою жертву рано или поздно и поставить то клеймо, от которого уже никуда не деться. Сама ситуация, сложившаяся в стенах колледжа тоже показательна и характеризует общественную тенденцию, когда ученики и их слово может быть выше заслуг уважаемого преподавателя.

Конечно, наряду с проблемами целого общества , здесь есть место и любви, семье, отношениям. Но все это через призму общественного влияния, когда человек вынужден юлить, изворачиваться, пресмыкаться в надежде на лучшую жизнь. Но приговор общества может быть приведен в исполнение в любое время.

Достойный роман, интересный автор и если вы не прочь подумать о судьбах общества и человека в нем -рекомендую.

То было лето, когда у всех на уме был президентский член и когда жизнь, во всем ее бесстыжем несовершенстве, опять сбила Америку с панталыку.

Наконец-то я познакомилась с автором, который неоднократно попадался мне на глаза с высокими оценками друзей. Ну что могу сказать, впечатления несколько двойственные по исключительно субъективным причинам. Книга в целом понравилась: хороший не прилизанный живой язык, колоритные персонажи с отлично прописанными характерами, серьезные актуальные проблемы, которые поднимает автор. Но вот в руки мне она попала несколько невовремя, в чем, собственно, сама виновата, оставив советы новогоднего моба на конец года, когда уже было не до ожидания подходящего настроения, успеть бы в срок. А настроения в декабре подходящего совсем не было, из-за чего была предпринята очередная ... цатая попытка освоить аудиокниги и снова не могу сказать, что она оказалась особо успешной: дочитывала глазками, так как ну не могу я подолгу слушать: либо отвлекаюсь, либо засыпаю - и в итоге прослушка затянулась на несколько недель, а потом я плюнула и дочитала по старинке за день. Но все это лирика, не имеющая особого отношения к истории, рассказанной в книге.

Самый конец 20 века, американский колледж обвиняет своего бывшего декана, заслуженного профессора в расизме по отношению к двум студенткам. Обвинение, мягко говоря, высосано из пальца, тот случай, когда толерантность переросла в толерастию и всякие слишком ушлые или, наоборот, слишком тупые, но зато зацикленные, умело этим пользуются, истеря на ровном месте. Но не все так просто. Дальше мы узнаем историю того самого обвиненного профессора Силка с самого начала и я сперва даже немного зависла, не понимая что происходит. Потом дошло, я подобрала челюсть и продолжила читать дальше. Все-таки, если есть какие-то высшие силы над нами, какая-то судьба или еще что-то или кто-то, у него или нее очень своеобразное чувство юмора...

Но история о расизме, настоящем и выдуманном, здесь не единственная важная и серьезная тема. На старости лет, овдовев, Силк вступает в любовную связь с женщиной более чем в два раза его моложе, да еще к тому же и стоящей на социальной лестнице гораздо ниже его. И тут снова поднимается общественный хай: всем же все надо. Домыслы, сплетни, общественное порицание, сочувствие соблазненной жертве и презрение к старому сластолюбцу. В этот кипучий котел страстей для полного счастья еще примешивается его давний конфликт с одной молоденькой преподавательницей Дельфиной Ру, которая, имхо, слишком много о себе думает и слишком много на себя берет, и бывший муж Фауни, той самой любовницы, контуженный после войны на всю голову.

Как вы видите, рассматриваемых и поднятых тем здесь более чем достаточно. О той же судьбе Фауни можно говорить и говорить. Кто виноват что ее жизнь, едва начавшись, пошла наперекосяк? Сцука-мать, поставившая нового мужа выше своего ребенка? Тряпка-отец, не рискнувший забрать в свою новую семью дочь от прежнего брака? Общество, которое оставило ее беззащитной? Для себя я все решила, но подумать все равно есть о чем. Еще тут и ветераны Вьетнамской войны и их жалкое послевоенное существование, но эту тему я, если честно, очень не люблю, так что порадовалась, что места она занимает немного.

Если вас интересует хоть одна из упомянутых мной тем, советую обратить внимание на книгу, автор действительно интересно и неоднобоко подает материал, позволяя читателю самому принимать решения. Например, я так по итогу и не определилась со своим отношением к профессору Силку, построившему свою блестящую жизнь на одной огромной лжи...

Нет, судьба не злодейка, она шутница.

"Тебя что-то возвращает к жизни,
а потом оно же тебя и убьет."

О чем можно подумать, увидев на открытой террасе частного дома двух мужчин, мерно покачивающихся в медленном танце под звуки приглушенной музыки. Сначала надо приглядеться – они немолоды, у одного мокрое пятно на штанах, другой с голым торсом… крепкий мужчина, симпатичный. Ах да, Америка, 90-ые года, все газеты пишут о скандале Моники и Билла. А они танцуют.
Дальше можно долго рассуждать о временах и нравах, дать волю фантазии.
Но не надо спешить, развешивая ярлыки и помечать штампиками.
Это уважаемы в свое время люди, мужчины в очень солидном возрасте.
В таком возрасте, как правило, уже трудно найти свободное место, не помеченное людским клеймом.
А книга совсем не о том, о чём вы скорей всего подумали, представив этот танец. Книга о том, насколько, при всем нашем не желании, человек шаблонно мыслит и оценивает, критикует, осуждает, дает определения.

Между прочим, одного из них я уже знаю – Натан Цукерман теперь мой хороший знакомый. Это писатель, которому небезразличны судьбы людей, он может выслушать и даже донести до других историю чей-то замысловатой жизни, заставить задуматься, сопереживать, удивляться и стыдиться, стыдиться… стыдиться?!
Ладно, это совсем не обязательно, лучше понять… гораздо полезней.
Людское клеймо - книга в книге, точнее в книги Филипа Рота отражена работу по подготовки книги, собранные сведения, беседы и наблюдения Натана Цукермана.
Такой прием использован авторам не в первый раз. Он оставляет больше простора для фантазии, размышлений и личных выводов. Автор не давит своим авторитетом, а просто показывает – «вот так это было, решай сам, что правда, а что нет, что надо было сделать по-другому, быть может, я сам пытаюсь кого-то заклеймить… незаслуженно и предвзято.»

Если вернуться ко второму танцующему на террасе мужчины, то это семидесятилетний Коулмен Силк, еврей, профессор университета. Он попал в очень неприятную ситуацию. Выразившись о двух студентках применяя слово «духи», он имел в виду прямое значение и охарактеризовал их как несуществующих. Но другие увидели в его словах совсем иной контекст. Девочки, никогда не присутствующие на его занятиях оказались негритянками, а это слово было расценено как ругательство, личное оскорбление, расовое предубеждение. В общем, Силка обвинили в расизме. Смешно… если знать об этом человеке чуть больше, чем то, что он профессор.
Для Америки подобный конфликт не редкость, как я думаю. В любом случае, если окружающее что-то очень сильно хотят услышать, они это обязательно услышать.
Но эта банальная проблема выливается в очень серозные и отнюдь не банальные последствия.
Цукерману посчастливиться узнать большую тайну о жизни Силка, чтобы в полном объеме оценить сюрпризы и шуточки судьбы.

Для меня это гениальное произведение. Я не знаю, можно ли лучше показать как легко и не задумываясь, даже особо не изгаляясь, общество, государство, система могут крушить чужие жизни, принимать судьбоносные решения, одним словом выносит приговор, после которого трудно доказать, что ты совсем не похож на верблюда.

Скольким людям, ради будущего приходиться открещиваться от прошлого, скольким в настоящем не дают забыть прошлое, скольким пытаются стереть память, что бы они могли существовать?! Главное, никогда не спрашивают, действительно ли это ему надо.
Всё решаем мы… как бы думая, что вправе, считая, что мы должны судить, помогать, соучаствовать.
В этой книги не одна изломанная судьба и ошибки героев. Их бегство от правды, от проблем ничего не даёт.
В финале книги происходит трагедия и трудно сказать, кто в ней виноват. Натан делает свой вывод, но мы смотри своими глазами на ситуацию со многих сторон.
Если начать анализировать. Разбирать на грехи и заслуги… имеет ли это значение.
Смысла нет, только вопросы.
Зачем 34 летняя женщина спит со стариком?!
Зачем профессору нужна неграмотная уборщица?!
Зачем молодая красивая женщина связывает свою жизнь с ветераном вьетнамской войны?!
Зачем женщина рожает детей человеку, который каждую ночь ее душит?!
Зачем человеку писать обличающие анонимки?!
Зачем ему…
Зачем ей…
Зачем нам?!

Просто жизнь и иногда она, мягко говоря, фиговая. Так может просто порадоваться, что хотя бы сейчас в этот момент кто-то счастлив.

P.S.
Есть фильм Роберта Бентона «Запятнанная репутация», пишут, что идея реализована не самым лучшим образом, но все равно любопытно.

А книга сильная, правда… так много всего хочется сказать, а мозги опять набекрень.

— Вот что получается, когда растешь у людей, — сказала Фауни. — Вот чем оно заканчивается, когда всю жизнь крутишься в нашей компании. Людское клеймо.
Она произнесла это без отвращения, презрения или осуждения. Без грусти даже. Вот как обстоят дела. Это и только это сказала она в своей сухой манере девушке, кормившей змею: мы оставляем клеймо, след, отпечаток. Грязь, жестокость, надругательство, небрежение, экскременты, сперма — по-другому нам и не прожить. И не в том дело, что мы отказываемся чему-то повиноваться. И милость Божья, спасение, искупление тут ни при чем. Это в каждом из нас. Неотъемлемое. Врожденное. Определяющее. Клеймо, которое тут как тут до любых внешних отметин. Которое существует даже и без зримого знака. Клеймо, до того единосущное нам, что может и не проявляться в виде отметин. Клеймо, которое предшествует неповиновению, которое включает в себя неповиновение и не поддается никаким объяснениям, никакому пониманию.

Это мое первое знакомство с Филипом Ротом, и вышло оно, несмотря на такое извилистое путешествие по людским жизням и характерам, что голова кружилась, а сколько-нибудь четкой истины на поверхности так и не показалось – так вот, несмотря на все это, знакомство вышло очень приятным. Насколько я могу судить по этому роману, Филип Рот из тех авторов, которые способны увлечь читателя в глубины рассказываемой истории одним на диво складным, разносторонним повествованием, и этому увлечению не могут помешать ни длительность рассуждений, ни отсутствие сколько-нибудь значимых событий на протяжении довольно долгого времени. Даже напротив. Все элементы романа мастерски сплавлены в эдакую большую реку, неспешно катящую свои волны – вот какое впечатление у меня, прежде всего, осталось от этой книги. Но это не все.

Главный герой романа – профессор Коулмен Силк, которому уже перевалило за семьдесят. В таком вот почтенном возрасте он попадает в совершенно абсурдную ситуацию: пара студенток-истеричек объявляет его в расистском высказывании в их адрес. Бесполезно Коулмен потрясал словарем (ну, образно говоря) перед руководством, доказывая, что его слова не содержали ни единого намека на оскорбление – и так оно и было. Но бой неравен, война проиграна, и цена этой глупой войны высока. Впрочем, Коулмену достало сил вернуться к жизни и даже завести молодую любовницу с незавидным жизненным багажом за плечами – отец-педофил, муж-психопат и двое мертвых детей. И ведь этого враги Коулмена тоже не пережили и усердно принялись за распространение злобных сплетен по всей округе.
Натан Цукерман, друг Коулмена, по совместительству рассказчик всей этой истории, подробно описывает жизнь Коулмена, его родственников и знакомых на основе более или менее складных свидетельств, обрывочных фактов и огромного количества собственных догадок.

К худу или к добру, я могу заниматься лишь тем, чем занимается всякий, кому кажется, что он знает. Я воображаю. Я вынужден воображать — такая у меня профессия.

- Говорит он, и во время своих изысканий узнает тайну своего друга – тайну, обрушивающую на источник всех неприятностей Коулмена Силка – злосчастную фразу, брошенную в аудитории, - мощный оттенок горькой иронии, уводящий читателей этой истории куда-то в глубины человеческой души, человеческого разума, человеческих представлений и отношений… Но сколько бы рассказчик ни блуждал по этим бесконечным лабиринтам, он неизменно приходит к позорному людскому клейму, от которого никак не отвертеться.

Кстати о лабиринтах – в дополнение к моему впечатлению о книге, озвученному в самом начале. Натан Цукерман настолько полагается на свои догадки и часто не может остановиться на чем-то конкретном, что в общем и целом картина получается довольно размытой – это вполне нормально, когда говоришь о человеческой жизни, особенно не близкого человека, но все-таки хотелось бы меньше блужданий и больше определенности. И еще одно маленькое замечание: подобные сюжеты, когда человек вдруг становится всецело поглощен чьей-то жизнью, вплоть до маниакальности, причем не совсем понятно, по каким причинам, вызывают у меня сомнение и усмешку. Это придает рассказу какую-то глупую лиричность и мыльную, совершенно ненужную трогательность. Ну, никто не разубедит меня в том, что Коулмену, видь он это, было бы плевать на Натана, который окунулся в его жизнь с таким теплом, тревогой и рвением, а лиц других, не заинтересованных лично (то есть знакомых Натана из, скажем, Австралии, и, собственно, читателей романа), эта беспочвенная маниакальность, сдобренная теплейшими чувствами, едва ли может тронуть. Меня вот не трогает.

Но, тем не менее, роман хорош, интересен, жизненнен и многослоен. Очень рекомендую.