О любви и смерти (сборник)

Любовь моей жизни - Смерть, джентльмен под черным зонтом.

Книга-перевертыш разных обложек и цветов.
Сборник рассказов, которые - о чем? - о жизни, смерти, дружбе, задумчивой задумчивости на перекрестке дорог, улыбках семьи и виражах прошлого. Хотела читать по одному в день, мол, так положено, вот только сама книга плевать хотела на мои эти "положено", тоже мне, устав в монастыре нашла себе, так что проглотила я все за один присест. Первая половинка, затем вторая. Или сперва вторая, а потом первая, кто их разберет, кто тут главный, ибо половинки целого равнозначны как по смыслу, так и по размеру.
"О любви и смерти" просится читать не-дома. В дороге, у костра вслух, загородом или в переулках новых для тебя городов, в одиночестве или в шумной компании, вот только не дома. Может это у меня все еще пыль с дороги в глазах бродит, но именно такое ощущение после прочтения, типа я все правильно сделала, хотя вообще не собиралась вроде в ближайшее время приниматься за эту книгу.
Но мы все помним про уставы несуществующих монастырей и то, что книги сами знают, когда придет время читать ту или эту.

"О любви и смерти" - отличное лекарство настроения. Не от настроения, не для настроения, а вот именно так, без предлогов, чтобы сразу как сладкий сироп с легкой горчинкой - ап! - и проглотил. Улыбнулся, и еще захотелось. Здесь ничто не мешает открыть на заложенной на память той или иной мысли страницу и прочесть пару абзацев еще раз, потому что книга, конечно, не настольная, но более чем живая, для того, чтобы бродить по ней когда-то еще снова и снова. По плиткам определенного цвета, в поисках чего-то нужного только тебе, как это порой настигает нас в реальной жизни. Несмотря на тут и там мелькающие силуэты и упоминания смерти, в дело смело вступает, назовем это так, парадокс Нила Геймана и Макса Фрая воедино. Смерть есть, вроде делает свое дело, а не страшно и в угол не загоняет, чтобы там голову в лапы спрятать и света не видеть. Та самая с косой уместна в историях этого сборника, равно как все остальное, будь то сумасшедшая по методике битва друзей с туманом, рассуждения кота Елены Троянской, найм чудовища, монологи в диалогах, выдуманные братья и все остальное оттенков ярких камушков, которые катаются в прибрежной волне.

Летняя книга, умелая по темпу и рассказу, уютная даже в грустном, теплая даже когда жара и хочется только льда.
p.s. для кофеманов

Своё ничего

Макс Фрай – жрица культа теплых котиков, горячего кофе, сочного дыма сигарет и замыкания возникающих альтер-эго в себе самих. О чем бы она ни писала, все будет уходить в мертвые миры воображения, мечтающих о том, чтобы быть полноценным мифом, который стал бы залогом жизни.

Книги Макса Фрая практически всегда книги одиночества, и сколько бы они ни предоставляли главным героям много колоритнейших друзей, центральные образы в результате остаются наедине с самими собой и с верой в то, что их друг, а быть может брат или сестра, всегда рядом, потому что в любой момент рядом сон. А сон – это твой мир, твой личный, принадлежащий только тебе, но обладающий своей собственной жизнью, а, значит, как будто отдельная непредсказуемая вселенная. Поэтому и смерть здесь будет рядом. И будет существовать нечто вроде непредсказуемости твоего сна, граница которого пролегает где-то в дрёме, где ты еще можешь управлять своими фантазиями. В нем можно искать смысл, а можно получать удовольствие от случайности происходящего.

Кажется, что и эта книга, как и цикл о сэре Максе, посвящена людям одиноким, потерянным и ищущим, чтобы упростить им их закисшую жизнь. Потому что каждая из фантазий Макса Фрая только на то и направлена, чтобы человек заводил себе друзей, порой демонических, порой в себе самом, всегда куда ярче тебя самого, вплоть до огромного роста и крикливости, а то и бубна под мышкой… но, конкретно в этой книге, - великовозрастных детей, погубивших свое существо прокрастинацией и оправданием своей оторванности от настоящего. Для них настоящее существует в "кратко-всегда", "вечно-всегда" и том, что могло бы быть ими самими, а потому видится чем-то чудесным и чем-то отдельным от себя самого.

Героям книги «О любви и смерти» от тридцати до пятидесяти лет, но все они создают в компании своих самых верных наперсников личный воображаемый мир. Вроде уже не дети, чтобы это была сказка, потому и приходится отдуваться магическим реализмом. Но, как бы ни были веселы диалоги с друзьями, родственниками, котиками или самим собой, все это очень грустно для того, кто уже перешел границу своего неверия. Для остальных книга будет очень оптимистичным стимулом верить в себя и свои фантазии, становиться бунтарем своей воли и докой праздных разговоров. Кстати, создание личных миров по образцам мифологии Макса Фрая зачастую действительно неплохой способ завести знакомство с людьми, не имеющими с тобой ничего общего и, по всей видимости, такими же скучными покрастинаторами: они просты, по-житейски забавны, уютны, а если еще говорить про любовь и смерть, так, значит, можно расположить собеседника к куда более глубокому и длительному знакомству. Рассказы Макса Фрая таким образом помогают вспомнить то виртуозное искусство заводить друзей, которыми обладают дети – через выдумывание некой игры со своим внутренним миром, который известен только самым-самым друзьям и чуть-чуть тем, кто захотел поиграть вместе с вами. И так образуется своеобразная лестница реальностей, где самая близкая, самая сакральная, самая воображаемая принадлежит самым неразлучным знакомым, в то время как на других ступеньках еще одна парочка создаст окрестность волшебного мира со своими сакральными правилами. И ведь это всегда срабатывало, и ты всегда верил, что у соседей твоей собственной реальности совсем не те правила, но потому парочки находятся «в домике» и называются лучшими друзьями.

В сборнике есть два рассказа о лестницах и домиках. Естественно, что один нужно искать с одной стороны переворачиваемой книги, а другой – со второй. В одном ("Утренняя гимнастика") лестница направлена вверх и тянет своего героя соломинками-улыбками к следующему небу, когда жители предыдущего кажутся дыщащими через соломинку-улыбку утопающими. Переход вроде как как-то связан со смертью, но это может только казаться… Как таковой, реальной смерти в книге вообще не существует. Вторая лестница (рассказ "Глаза козы", его название считаю до гениальности плоскодырочно двумерным) направлена вниз и домой; ее герои - он, она, абстракция среднего рода и снова он, она – только и ищут возможности сделать шаг вниз на абсолютно ровном ландшафте, в двухмерном пространстве… И этот шаг вернет домой… Связан ли как-то дом, а также котики, кофе, сигареты и сказочная трепля с любовью? Вряд ли: настоящей любви в этой книге тоже нет. Но такие рассказы наталкивают на мысль, нужно ли проводить параллели между двумя частями книги? Ведь есть и там, и там рассказ про брата, один про мертвого ("Давай ты все-таки будешь"), а второй про саму Смерть, чей брат – Сон ("Брат"). Есть рассказы про девушку, у которой одно из устойчивых выражений – «бедный заяц»: в одном она дочка выдумщика мифов для знакомого героя ("Сказки про атамана Щуся"), а во втором – коллега другого героического человека ("Прокрастинатор"), в обоих существует нечто, убивающее время: в одном – прокрастинация, во втором – вымышленный бог Ыгумагап. Есть пара рассказов, где осуществляется встреча с туманом: в одном – он вестник пятого времени года, весны бессмертных и сопровождающей ее осенних чудес ("Царская весна"), во втором – призрак, уводящий с дороги к родственникам на дорогу из спокойного света и разгоняется сигаретным дымом и верой в дружбу с котиками ("Стрэнжырз инзынайт"). Остальные пары подобрать куда сложнее: на обоих половинах это рассказы о демонизме одиночества. «Кот Елены» рассказывает героине «Илиады» и еще нескольких известных мифов и сказок о том, что не существует любви и смерти, а все происходящее и не с нами происходит-то. Вторит ему рассказ о «Кайпиринье сердца», возникающей реальностью в баре, который в тот же момент кому-то просто снится. Та же мысль и у рассказа «Требуется чудовище»: безработный одинокий нелюдимый человек вовсе и не человек, а материя множественного сознания. Определенно больше одного «я» в рассказе «Это я». Есть откровенные ужасы (правда, с относительно счастливым концом): «Капуста!» и «Гэшечка» - о предметах своего «я». Рассказы о «я» как будто и существуют здесь для того, чтобы успокаивать страх. Но, вот в чем фишка: настоящего «я» на страницах сборника тоже нет. Зато в какой-то момент к вам дотронется самое что ни на есть настоящее НИЧЕГО (да, такой вот персонаж).

Герои Макса Фрая всегда живее всех живых, даже когда они умирают и когда вовсе не знают любви (а они здесь именно такие, и не только в этой книге, нужно отметить). Но вместе с тем, жить эти примеры не призваны, напротив – они успокаивают это свое состояние, словно сама книга и ее фантазии – это парочка братьев Гипна и Таната, а любовь заменена культами и дурашливым равенством жителей одной и той же фантазии. Однако, это тот магический реализм, который обладает романтикой дружбы, где привычки и собственное «я» обретают волшебное содержание, соответствие которому делает тебя не скучающим умирающим стариканом, а сумасшедшим двигателем жизни. Да, здешняя романтика и есть своего рода сумасшествие, чепуха, но это потому, что в обычном должно быть что-то чудесное, и этого чудесного хочется здесь и сейчас. Героям рассказов приходится быть чудовищами, чтобы не просто обитать в городской среде одиноким завсегдатаем кафешек, но и дарить своим потусторонним светом моменты чудесного рядовым людям, заскучавшим от своей непричастности к живой материи необычного. И Макс Фрай дает это, создавая из мифов и с помощью мифов своё ничего. Вроде ничего нет и не происходит, а гораздо спокойнее, когда оно чуть необычней, чем обычно.

Боги скучают, боги хотят играть...

Мне часто кажется, что читай я истории Макса Фрая без авторства, догадалась бы, кто пишет. Очень много в авторских рассказах крючков-зацепок, фирменных словечек, кофе-сигарет, ярких чудаков-волшебников, необычных сновидений... Этот сборник не стал исключением.
Есть в нём психи, сулящие "царскую весну" (Царская весна); есть туманы, затягивающие в омут (Стрэнжырз инзынайт); есть исцеляющие легенды (Сказки про атамана Щуся), нужно только правильно их слагать; коты-кошечки обязательны, хоть хвостом мелькнуть должны, можно и сумку в виде кота втиснуть в рассказ (Кот Елены, Прокрастинатор); есть чудища-страшилища с милым личиком и вполне приличные чудища в виде синего пламени или с рогами (Требуется чудовище, Капуста!); есть сновидения, куда ж без них (Давай ты все-таки будешь)... МаксФрайевским снам свойственно как-то незаметно становиться жизнью, более интересной и важной, чем происходящее наяву. Бывает и наоборот: явь подстраивается под сон (Море белого цвета и шифер, летящий с крыш).
Присутствует в каждом рассказе привычный кофейный привкус, но есть и другие вкусняшки. Чего стоит кайпиринья (Кайпиринья сердца) или расхваленный салат из капусты с орехами (Капуста!). Есть целый рождественский обед с глинтвейном и котлетами (Море белого цвета и шифер, летящий с крыш).
Конечно, как и заявлено в названии, есть любовь и смерть! Есть даже два в одном - Смерть влюбляется в обычную девушку (Брат). Но любовь бывает разной, что наглядно демонстрирует автор в своих рассказах-фантазиях. Например, любовь в фотоаппарату (Гэшечка).
В рассказах Макса Фрая много важных и неотъемлемых составляющих, одной из таких является рассказчик (Ссыльный пятнадцатый принц). К нему обычно прилагается и слушатель. Хотя, главный слушатель всегда - читатель. Мне хочется каждый раз сказать: слушала россказни Макса Фрая, а сама в это время листала электронные страницы, бегая по ним глазами.

Да, с подобными книгами не стоит удивляться чудесам.
Чур, рассказам не упомянутым в рецензии, на меня не обижаться!

Книгу-перевертыш с таким названием так и хочется разделить на две равные части – вот тут у нас мажорные ноты, любовь и радость, а тут – минор, смерть и тлен.
А вот нетушки. Нет никакого тематического разделения, с обеих сторон есть и о смерти, и о любви, а чаще всего – о том и другом, поскольку то и другое – неотъемлемые части жизни. Зато эти две основополагающие темы раскрыты с очень разных сторон. Смерть – не только конец земной жизни (что естественно и совсем не страшно), но и потеря себя самого, исчезновение, морок, заставляющий стать кем-то другим, и вот где настоящий ужас. А любовь – это не только когда молодая кровь кипит, это чувство гораздо шире и может быть любовью к искусству, к другу, да просто к самой жизни, какая она есть.
Мы все здесь, до самой смерти, созданы для любви, а может быть, и после смерти – для нее же. Вот о чем нужно помнить, чтобы не умереть по-настоящему, той самой смертью, которая нас на самом деле и пугает.

Чудесный сборник, по-моему, один из лучших у автора. А может, просто очень вовремя пришелся. А может, и то и другое.

Что можно делать в два часа ночи, перевернув последнюю страницу в середине книги? Конечно же, писать рецензию и делиться со всем миром либом своим восторгом! Это шикарная книга! Хотя нет, лучше будет сказать так: ШИКАААААРНЕЙШАЯ! Говорить о любви и смерти, как утверждает ее аннотация, совершенно бессмысленно — как можно говорить о том, чего не знаешь? Но говорить о чём-то, кроме любви и смерти, бессмысленно вдвойне. Потому что любовь и смерть — самое важное, что случается с человеком на этой земле. Так давайте продолжим (или начнем, кому как больше нравится?) о них разговор. Или лучше послушаем музыку? Читая эти чудесные рассказы, я невольно вспомнила о двух своих любимых песнях, которые уже давно не слушала - Fairytale Александра Рыбака и Bisogna morire Стефано Ланди - о любви и смерти...

Просто как-то не о чем стало говорить с людьми. Все самое важное происходило сейчас за пределами слов. А тратить себя на пустую болтовню было жалко. Человек не так уж велик. И делить себя приходится, как кусок хлеба в голодный год. Ясно, что на всех не хватит, поэтому отдаем тому, кого действительно любим. Зачастую только в этот момент и выясняем кого.

По атмосфере сборник "О любви и смерти" напоминает "Ветры, ангелы и люди". Заряжающий хорошим настроением и вместе с тем оставляющий после себя легкий привкус грусти. Тут есть и путешествия, и демоны с чудовищами, и кофе, и чудеса со всеми вытекающими... и я затрудняюсь сказать, чего больше - кофе или чудес? Наверное, в равной пропорции, чтобы не нарушать хрупкий баланс мироздания.
Еще здесь много говорится о снах. Без темы снов Фрай был бы не Фрай.

- Надо же, чего творится, - наконец сказал он. - Сперва этот стакан мне приснился. Потом он оказался у тебя - наяву! И ты его помыла, тоже наяву. И теперь он мне снова снится. Чистым. Чокнуться можно.

Оформление книги совершенно потрясающе - двухсторонняя обложка, какая сторона больше нравится - с такой и начинай читать. Я начала с яркой, думая, что там будет о любви (а под синей, соответственно, ожидала о смерти)... но как можно было думать о таком условном разделении? Почти в каждом рассказе есть и того, и другого понемножку.
Влюбилась в эту книгу с первых страниц - с рассказа о моей тезке. Который, кстати, напомнил мне одну мою фотосессию (года три или четыре назад сделанную) на древнегреческую тематику. Вот такая я была, Елена Троянская..)


Второй рассказ был связан с искусством фотографии. Тут я поняла, что пропала окончательно. И что я не буду спать спокойно, пока не дочитаю все до конца. Но нет, одну ночь как-то продержалась. И растянула удовольствие от книги на целых два дня. Шикарная, шикарная вещь!
А теперь пойду, пожалуй, спокойно спать и сниться кому-нибудь. Или пойду гулять в четыре утра по примеру героини одного из рассказов и забреду в чей-нибудь сон.. в общем, пойду. Навстречу маленьким чудесам. Они меня уже заждались, кажется. Как я заждалась эту книгу - обещанную издателем еще в апреле, но добытую только в последний день весны. Отличный подарок на мой профессиональный праздник получился, настоящий восторг! Хочу добавки! Но придется набраться терпения и ждать...

Человек невелик, слишком много счастья сразу в него не помещатся. Поэтому иногда приходится ждать.