Гретель и тьма

Страшнее любой сказки может быть только жизнь.

Я купила эту книгу, совершенно не представляя, что внутри. Меня заворожило название и, конечно, прекрасная обложка. "Гретель и тьма", что может скрываться за такими словами? Очередная переделанная сказка? Или может история про девушку Гретель и ее борьбу со злом? Да, в этой книге присутствуют и сказки, и борьба со злом, но не так, как можно себе представить.

История ведется от лица нескольких человек, но главными фигурами остаются Лили и Криста. Первая - странная девушка, возможно, с психическими отклонениями, найденная рядом с башней и доставленная в дом психолога и австрийского врача Йозефа Бройера. Её происхождение неизвестно, причины полученных ран и увечий - загадочны и непонятны, она не называет своё имя, и постоянно твердит, что у нее нет чувств, она стала машиной, не нуждается в еде и винит во всех бедах Чудовище. Сможет ли Йозеф разобраться с причинами, и на какие жертвы он готов пойти, чтобы разгадать загадку девушки?

Вторая героиня - Криста, маленькая девочка, рано оставшаяся без матери. Её мир сжался до маленькой точки, во главе которой стояла Грет - её няня и домработница. Сказки, которые рассказывала Грет поражают своей жестокостью и безжалостностью, да и концовки у сказок каждый раз отличаются - всё зависит от того, в каком настроении находится рассказчица, или каким делом в данный момент занимается. Но в один момент жизнь избалованной и ужасно капризной девочки кардинально меняется. Всё, к чему она привыкла остается в прошлом, а впереди - лагерь смерти.

Жизнь главных героинь неожиданно переплетается таким образом, о котором я и подумать не могла. Концовка просто шикарная, а сама книга невообразимо жестокая.

Я сижу, немного оглушенная. Всё, что я прочитала не могло произойти на самом деле! Неужели в мире существует такая жестокость, такое зло по отношению к другим людям и детям? Но в глубине души я понимаю, что всё это правда: концентрационные лагеря, антисемитизм, нацизм, опыты над людьми, газовые камеры... Всё это было в истории мира, и наша задача не дать этому повториться вновь. Любой ценой.

- Сказки, - говорит Грет, - шустрые ходоки, пришли - и уж нет их. - Она выплескивает ведро мутной воды на камни, и я отпрыгиваю: мыльные пузыри с ультрамариновым отливом - из-за Waschblau - устремляются к сливу. - Да-да, сказки меняются с ветром, с приливами, с луной. Да и вообще они через раз - туман плетеный, и потому исчезают, когда на них падает свет дня.
- Когда я буду выдумывать сказки, я их запишу, и они никуда не исчезнут и не изменятся.
Грет жмет плечами.
- Они же тогда будут ненастоящие сказки, а?

Как и в любой паутине, в этом романе тонешь постепенно, не осознавая факта последнего. Как и любая паутина, этот роман окутывает слой за слоем, шаг за шагом отнимая дыхание. Будет время обернуться, будет время попытаться понять и свести ниточки воедино, будет время усмехнуться, что где-то ты такое уже видел. Видел отдельными секторами, а вот паутина в целом почему-то при всем исходном душит и не дает нормально дышать и ощущать мир еще несколько часов после того, как перевернута последняя страница.

А с другой стороны, не паутина, а темные воды. Тонешь в пространстве страниц, читая очередную за предыдущей, не оторваться, словно в омут заглянул, а тьма настолько привлекательна, что страшно, да не уйти.
Кстати о страхе. Категория множественных акцентов и интерпретаций, самое плодородное поле для вариаций и предпосылок. Вечное соревнование, какой страх сильнее: тот, что можно прогнать, спрятавшись под одеяло или проснувшись, или тот, что имеет реальное воплощение в нашем мире тогда и/или сейчас. Оба могут уйти, а могут остаться, оба могут убить и вернуться. Страх. Вечный лабиринт без конца и края, в котором так легко запутаться в прогулке рука об руку с ужасом. Есть страх придуманных историй. Есть страх и ужас от историй, рассказанных теми, кто был и видел. Есть ужас воспоминаний и памяти, которые не уходят и будут жить вечно. Потому что во имя ушедших и во имя мира для грядущих это всё нельзя забывать. Хотелось бы убить, да нельзя. Потому что таких ошибок повторять нельзя.

Жил да был ученый, который однажды получил в свое распоряжение потерянную деву, у которой была цель: найти и уничтожить.
Жила-была девочка, маленькая и очень непослушная, папа которой играл с красной краской и был врачом.
Эхо эпохи красно-черных знамен, которая только наступит.
Отражение эпохи красно-черных знамен, которая наступила.

"Гретель и тьма" - не только паутина и омут в одном, это еще и зеркало, поставленное автором под правильным углом, чтобы отражать, да не ловить. За первые строки глав после таинственного и мрачного пролога читателю успеется оглядеться, задуматься, к чему ведет вся эта история про найденную девушку, куда клонит автор, поностальгировать по давнему посещению Вены... А затем при переходе из временной точки А в точку Б дать порцию скепсиса, потому что привет тебе, Мальчик в полосатой пижаме и тот самый стиль "о серьезном и страшном через призму ребенка". Но скепсис жил-был, да перестал, потому что в этом романе есть та самая склейка, тот самый раствор, который скрепляет все эти части воедино и дает ту самую более чем страшную картинку. И именно тут в дело вступает сказочная составляющая, которая по всему пространству романа гуляет эхом и лепестками, но в нашей истории с зеркалом играет не последнюю роль. И вот ты уже соединяешь ниточки тут и там, потому что отголосками и следами на снегу две, казалось бы, совсем отдельные истории соединяются в одну.

Раз - и пошло эхо.
Два - и вздрагиваешь.
Кровь на земле - кровавые капельки в лесу.
Волчья пасть - волчье прозвище.
Заманили в лес - заманили в комнату, где не выбраться.
Отрубили пальцы - отрубили жизнь.
Полосатое. Цифры. Фраза. Имя. Идеология. Смерть.

За счет того, что сказки-сказания-байки-страшилки, рассказанные тут и там, плотно вплетаются в повествование, к итоговому восприятию прибавляются автоматически +10 очков. Причем это восприятия на каком-то внутреннем уровне. И вот тут возникает тот самый парадокс ощущений. Разум успевает фиксировать, что, собственно говоря, ничего особенного нового автор не рассказал, разве что использовал хороший ход с соединением первого и второго плана повествования. Да, матчасть изучена, да, реальное и невидимое переплелись настолько жестко, что не отлепить, но всё это уже было где-то и когда-то. А тем временем, пока разум все это себе вносит в протокол, сознание сидит и ужасается. Именно за счет того, что в дело идет стиль повествования, который чем ближе к финалу путем взросления, тем более напевным становится, тем больше мы утопаем в диком месиве из сказок и реальности, где надрыва столько, что можно руки в кровь исцарапать. То, что начиналось как история капризной девочки, которую через раз хотелось поставить в угол, превращается в жестокую историю из ужасов реальных и ужасов выдуманных. Начинается игра в прятки от реальности, чтобы спасти себя и не только, чтобы хоть как-то отгородиться от того, что видит и фиксирует сознание. А читатель, даже не искушенный в вопросах Третьего Рейха и иже с ним, легко поймет, о чем идет речь. А в вопросах не на слуху помогут сноски и примечания.

Роман, обреченный на множественные и противоречивые впечатления, чтение под настроение и последующие рассуждения с самим собой в тишине. Да, это книга о фашизме, лагерях, смерти и страданиях. Да, местами не в лоб и с элементами сказочного. Кто-то скажет, что автор переборщил и не стоило все это пускать настолько витиеватым способом, дабы провоцировать читателя. Кто-то скажет, что и такое разбитое зеркало должно быть. Кто-то просто промолчит и вздрогнет. А я просто скажу, что при всем моем интересе к вопросу, особенно в поле художественной литературы, после прочтения "Гретель и тьмы" меня несколько часов воротило от одной только мысли прочтения чего-то еще на тему фашизма, настолько пробрало на участке от середины романа и практически до последних строк финала.

Жила-была девочка, которой пришлось жестко повзрослеть и открыть глаза. И выжить.
Жил да был мир, который решили утопить в крови.
Жили-были воспоминания и память поколений, и будут они жить вечно. Потому что такое нельзя забывать. И нельзя допустить.
Никогда.
Больше.

Не каждая услышанная тобой сказка может довести до добра

Один
Жил да был один мужчина и был он уже не молод. Жена его, вмести с детьми, упорхнула, то ли отпуск, то ли еще что, оставив его наедине с мыслями… О прошлой любви, о невозврате молодости, о том, как бы ему хотелось вкусить женских прелестей, но… разные закрытые общества не для него. Он так считал.
Два
Маленькая Криста, дочь очень занятого папы, он работает в лазарете со «зверолюдьми». Странная девочка, вечно сосущая палец и не желающая расти. Папа девочки не менее странен, и с мылом и без мыла он все трет свои руки, желая смыть…
Три
Для знаменитого психотерапевта новая пациентка стала тем самым свежим глотком и напоминанием той давней скандальной истории, с другой пациенткой. Неожиданная находка мальчишки садовника - бритая наголо нагая девушка, безымянная и, Йозеф Бройер, будто заново родился.
Четыре
Сказки, которыми пичкает Кристуу кухарка, сначала вызывали легкий шок, потом недоумение, в них и руки и ноги летят направо и налево, но и к этому привыкаешь.
Я безумно рада, что сказки моего детства были полны добра и света, а не переломанными конечностями.
Пять
Интерес садовника к пациентке. Пациентки к садовнику… будит в докторе монстра.
Красота девушки затмит его разум, желание обладать ею, пересилит все разумное и человечное, что в нем было. Это его игрушка, его мечта. Это он готов осыпать ее драгоценностями в отличие от нищего, обязанного ему всем. Так не все ли равно, если тот не досчитается … в своем организме.
Как-то отвратительно было читать. Еще больше осознавать…
Шесть
Криста и Даниил. Осиротевшая девочка и странный мальчик, жующий червей. Да и место, в котором… не менее странное.
«Ты знаешь, что бывает с плохими девочками, которые не делают, что им велят? В один прекрасный день узнаешь. И тогда пожалеешь.»
Опасное место не только для девочек.

На мой взгляд, все то, что описывается в книге, носит ноту безумия… Мне трудно считать тех монстров, людьми здравомыслящими.
Ближе к финалу, был момент, когда мужчины, в целом, опротивели, минут так на 5, тут, скорее виновен снежный ком, что летел, т.к. и доктор и прочие…

Я рада, что Чудовище, которое так хотела уничтожить Лили, та самая пациентка, ныне покоится, где-то там и надеюсь, что в настоящем, да и в будущем, не найдется подобный герой, как бы это все не финансировалось… А те идиоты, которые… Одумайтесь, если еще осталось чем.

«Таинственный, завораживающий, почти колдовской роман двойного плетения, сказка, до ужаса похожая на действительность, наваждение понарошку и взаправду – вот что ожидает вас под этой обложкой.»

Не скажу, что все здесь не то, чем кажется, т.к. лично мне много чего казалось и без прочтения аннотации, так что выход к… единственное, что было неожиданным, да… маловато будет.

Страшная-страшная сказка… а нет, быль…

— Вставай. Дальше буду рассказывать тебе истории только на ходу. Остановишься — я больше ни слова не скажу. — Но у него болит плечо. Он не сходит с места, и я все равно принимаюсь рассказывать, давая ему отдохнуть, а вокруг нас трепещут бобовые цветки, пляшут на ветру, как бабочки, готовые к полету. Если Сесили права, может, в них и укрылись исчезнувшие люди. Их тысячи, миллионы — по одному на каждую украденную душу. Их уже не счесть, но они все открывают и открывают мягкому ветерку свои хрупкие лепестки.

Жила-была девочка Криста. И все у нее было. Любящий папа, доктор, между прочим. Кукла-красавица, за которую немерено папой было уплачено. Большой и красивый дом, в котором можно было баловаться сколько душе угодно, папа все равно не накажет, только пригрозит. А еще была прислуга Грет, то ли няня, то ли кухарка, то ли домомучительница, а скорее все вместе, и жрец, и жнец, итд И знала Грет неисчислимое количество сказок, да таких, что современных родителей, готовых даже на «Ну, погоди!» ярлык 18+ налепить, удар бы хватил. Вот вы хоть раз слышали изначальные (а не осовременные а уж тем более не одиснеенные) сказки? Если нервы слабые, то лучше даже и не гуглите, а поверьте мне на слово. Там буйным цветом процветает жестокость и насилие, каннибализм и убийства, а хэппи-энды не менее кровавы и жестоки, просто уже достается по полной злодеям (да причем с садистской выдумкой так достается!).

Но никакая сказка не может стать страшнее реальности. Ведь живет наша юная героиня не где-нибудь, а в нацистской Германией (и вот уже папина профессия из чудесной становится зловещей). Больше всего девочка мечтает попасть в «зоопарк», который находится по близости, ведь в нем работает ее папа, а еще там за высоким забором с колючей проволокой живут таинственные зверолюди… С ними девочка познакомится поближе и тогда спасти ее смогут только сказки, которые как бы не были ужасны дают хоть какую-то надежду, ведь в них есть шанс уничтожить Чудовище…

Уничтожить Чудовище хочет и в Вене 1899 года Лили. Прекрасная незнакомка, найденная в бессознательном состоянии садовником известного психиатра Йозефа Бройера. Она утверждает, что она не человек, а машина, у которой только одна цель – убить Чудовище пока оно еще не вошло в силу. Девушка несет явную чушь, и Йозеф уже предвкушает самое интересное дело в своей практике, да и прекрасное личико вызывает у старого козла не меньший энтузиазм…

Для меня книга стала настоящим открытием, все же совместить в одном произведении несовместимые на первый взгляд вещи: нацистские лагеря смерти, путешествия во времени и сказки – это очень и очень сложно. Боялась, что будет слезовыжимательно, боялась, что будет отдавать коммерческим душком, боялась, что история скатится в абсурд, когда мы дойдем до разгадки «тайны» Лили. Может, кто-то из читателей и впрямь найдет здесь эти составляющие, но это точно не я. Книга меня зацепила очень сильно, дочитала вчера вечером и не могу перестать думать о ней, а еще не удержалась, хоть и знала, что это безумно тяжело, и начала читать документальные сведения о концентрационном лагере Равенсбрюк. Я считаю, такие книги очень нужны. Все же о том, что произошло совсем недавно по меркам истории, но достаточно давно по меркам человеческой жизни, стоит напоминать, чтобы помнили, чтобы не повторялось…

А еще это история о любви и дружбе, о том, что можно остаться человеком даже в самых нечеловеческих условиях.

— Дедушка говорил, что даже великий Платон наставлял: любой человек — лишь половина целого. Мы всю жизнь ищем то, что сделает нас целыми. Мы это зовем «башерт» — слияние с утерянной половинкой. Так говорят, если пара растворяется в изумлении любви, дружбы и близости. И после этого они уже не денутся с глаз друг друга, даже на миг.

P.S.: Но при всем моем восторге советовать ее всем поостерегусь, все же очень необычная подача и смешение.

Прочитано в рамках игры:
"Флэшмоб 2017" 7/10

Ланочка Lanafly , огромное спасибо! Я книгу сразу заприметила, но с моим списком хотелок могла бы до нее годами добираться, а это было бы очень зря! Наташ Balbeska , и снова тебе спасибо за компанию, жду впечатлений)

Самая страшная сказка - это жизнь

— А потом они… хм… когда все зло содеяли…
— Какое зло?
— Такое, что я тебе и сказать не могу. Такое, что я тебе и сказать не могу. Такое…

Поскольку я привыкла писать отзывы искренне и нечего не утаивая, начну с признания.
Какой самый страшный читательский грех, помимо того, чтобы бросить роман на середине?
Да-да, залезть в окончание и собственноручно словить спойлер.
Вот так я и поступила, дав волю своему внезапному порыву, которому не потворствовала с давних времён детства.
Но, знаете, не жалею. Совсем. Притягательности книга для меня не потеряла, зато зная тайну Лили, могла полностью увидеть все расставленные автором "звоночки", параллели и отражения по ходу чтения. С первого раза, не дожидаясь перечитывания.

В общем, ни на что не намекаю, ни к чему не призываю, просто сообщаю крамольный факт. Не поступайте как я, не делайте глупостей. Прикидывайте возможные варианты отгадок и наберитесь терпения. Всё сложится в единую картинку, закольцуется и встанет на свои места.

Перед нами два действительности: Вена 1899 года и Германия больше сорока лет спустя.

В первой реальности славный парень Бенджамин, садовник известного психиатра, профессора Йозефа Бройера, находит на улице странную девушку. Она нага, истощена, побрита наголо, на её руке написаны непонятные цифры и в довершении всего незнакомка утверждает, что вовсе не человек, а машина, которая прислана для священной миссии - убить чудовище, таким образом предотвратив грядущее зло. Пока не поздно, пока мальчик по имени Ади не вырос.

Конечно же, профессор заинтересован в излечении Лили, так он назвал красивую девушку, упрямо не желающую рассказывать о том, что случилось с ней на самом деле.
И если профессор и садовник всецело на стороне Лили, то пожилая домоуправительница Гудрун явно не верит девушке, ставя под сомнение её честность, искренность и ясность рассудка.

Германия 40-х годов. Страшное время Третьего рейха. Маленькая девочка Криста приезжает вместе с отцом врачом на новое место его работы - зоопарк, где за высокой проволокой содержатся "зверолюди" и кролики.
Мы не знаем почему, но её мать покончила с собой, и девочка была тому свидетельницей. Именно поэтому она уходит в мир сказок, живёт ими, мыслит их категориями, благо что нянюшка Грет буквально помешана на страшных рассказах и народном фольклоре. И пичкает ими ребёнка так, что мало не покажется.

Криста очень избалована, своенравна и непослушна. Она одинока и единственный способ сладить с ней - это занять её внимание Пряничным домиком, историей про Гретель и Ганса, Дудочника и проч.
А немецкие сказки, надо заметить, ещё те ужастики. Сварить детей в котле, разрубить на части принцессу и зверская гульба разбойников - обычное дело.
Для них. Для сказок.

Кто же знал, что сказки в один несчастный день превратятся для Кристы в реальность... И высокие ворота, увитые розами с шипами, которые штурмует прекрасный принц, окажутся воротами с колючей проволокой.

Глазами девочки мы видим окружающий мир, и мысленно "переводим" нарисованную ею картинку в сцену, от которой содрогнётся взрослый. Страшную и жестокую:
- папа моет руки красной жидкостью.
- он застыл, ожидая поцелуя принцессы, чтобы вновь проснуться.
- ведьма бреет голову и охотится за воспоминаниями друга Кристы - Даниэля
- Тень Даниила, которая потому и Тень, что долго не живёт
- разбойники в Башне,"сначала заставившие девушку пить с ними вино: стакан красного, стакан белого и стакан черного. А потом сорвали с нее красивые одежды и сложили их в кучу, чтобы потом продать на базаре. А потом они…"

Сказки туго вплетаются в реальность, история Лили перемешивается с жизнью Кристы, монстры оживают и тьма накрывает человечество, порабощая добро, калеча детей... И здесь я просто помолчу, можно?

Да, этот роман не шедевр. И я прекрасно вижу все его недостатки. Что-то перегнуто, что-то недогнуто... Но сама задумка, сама идея показать ужасы войны вот таким образом, через взгляд ребёнка, через призму сказок - замечательна! Автор говорит почти намёками, очень тонко, всего лишь штрихами создаёт свою историю, но её тема режет, цепляет и делает больно.
Необычно. Оригинально. Мрачно и многослойно.
И тут меньше пятёрки просто невозможно поставить.

Это не сказка. Не ждите здесь волшебства и магии. Это реальная жизнь. Она всегда страшнее.

Равенсбрюк. Это самые щадящие фото.