Дж. – молодой авантюрист, в которого словно переселилась душа его соотечественника, великого соблазнителя Джакомо Казановы. Дж. участвует в бурных событиях начала ХХ века – от итальянских мятежей до первого перелета через Альпы, от Англо-бурской войны до Первой мировой. Но единственное, что его по-настоящему волнует, – это женщины. Он умеет очаровать женщин разных сословий и национальностей, разного возраста и положения, свободных и замужних, блестящих светских дам и простушек. Но как ему удается так легко покорять их? И кто он – холодный обольститель и погубитель или же своеобразное воплощение самого духа Любви?..
Обложка
Эх, вы, оформители, как же можно было выпустить в печать такую отвратную, жутко отталкивающую обложку, когда книга получила Букера. Понимаю, конечно, что букеровская премия не нашенская, но можно же проявить уважение, товарищи. Считаю, что обложка всё же играет маломальскую роль в формировании мнения о произведении, и в современном книгоиздании эту фишку хоть и недавно, но просекли. И именно из-за обложки, я хотела сразу же отказаться от чтения, но благо аннотация оказалась адекватной.
Аннотация
Аннотация, конечно, немного мутновата, и словно обещает какое-то второсортное чтиво. Но упоминание мятежей и войн, внушает лёгкое доверие, которому легко поддаться для дальнейшего изучения книги.
Повествование
Простое с глубокими вставками, обычное с оригинальными эффектами, повседневное с экстравагантными ситуациями. Вначале ты попадаешь в заурядные хоромы к родственникам, но не успеваешь моргнуть, как уже бежишь от солдат во время мятежа. И так всю книгу. Выдуманное перемежается с реальным, и это настолько интересно, что даже можно растопыренной пятернёй прикрыть глаза от штампа 18+ на обложке.
Но что самое привлекательное, так это атмосфера книги. И тут я впервые испытала déjà просто по отношению именно к атмосферности книги (серьёзно, никогда такого не было). И напомнила она мне "Последний пир" Гримвуда , где история примерно похожа, но главный герой увлекался не девушками, а едой.
Заключение
В заключении хочу сказать, что сама концовка меня слегка расстроила, но не была не предсказуемой. Такой примерный итог и ожидается на протяжении всего чтения. Но сама я на эту книгу даже не обратила бы внимания, но наверно это было бы и к лучшему.
Обложка
Эх, вы, оформители, как же можно было выпустить в печать такую отвратную, жутко отталкивающую обложку, когда книга получила Букера. Понимаю, конечно, что букеровская премия не нашенская, но можно же проявить уважение, товарищи. Считаю, что обложка всё же играет маломальскую роль в формировании мнения о произведении, и в современном книгоиздании эту фишку хоть и недавно, но просекли. И именно из-за обложки, я хотела сразу же отказаться от чтения, но благо аннотация оказалась адекватной.
Аннотация
Аннотация, конечно, немного мутновата, и словно обещает какое-то второсортное чтиво. Но упоминание мятежей и войн, внушает лёгкое доверие, которому легко поддаться для дальнейшего изучения книги.
Повествование
Простое с глубокими вставками, обычное с оригинальными эффектами, повседневное с экстравагантными ситуациями. Вначале ты попадаешь в заурядные хоромы к родственникам, но не успеваешь моргнуть, как уже бежишь от солдат во время мятежа. И так всю книгу. Выдуманное перемежается с реальным, и это настолько интересно, что даже можно растопыренной пятернёй прикрыть глаза от штампа 18+ на обложке.
Но что самое привлекательное, так это атмосфера книги. И тут я впервые испытала déjà просто по отношению именно к атмосферности книги (серьёзно, никогда такого не было). И напомнила она мне "Последний пир" Гримвуда , где история примерно похожа, но главный герой увлекался не девушками, а едой.
Заключение
В заключении хочу сказать, что сама концовка меня слегка расстроила, но не была не предсказуемой. Такой примерный итог и ожидается на протяжении всего чтения. Но сама я на эту книгу даже не обратила бы внимания, но наверно это было бы и к лучшему.
Если бы мы жили тысячу лет, - замечает Дж., - то каждого из нас хотя бы однажды объявили гениальным - не в силу возраста, а потому, что даже незначительные таланты и способности когда-нибудь да совпали бы с тем, что в конкретный момент времени считается признаком гениальности.
Для меня эта книга попала в зеленую зону исключительно благодаря языку и манере повествования. Люблю я такие полумодернистские - полупостмодернистские штучки. Что же до сюжета, то он оставляет желать, впрочем, не скрывает этого и сам автор, который нередко появляется на страницах своего романа.
Итак, Дж. Так называется книга, так зовут главного героя. Его полного имени мы так и не узнаем, хотя возможно это имя - Джованни, ведь именно так его хотел назвать отец. Отец Дж. Умберто был итальянским предпринимателем, успешным и состоятельным. Женатым, но не на матери Дж. Мать Дж. Лаура была взбалмошной американкой, для которой роман с человеком не ее круга был своего рода капризом. Капризом было и рождение ребенка, которого она практически сразу отправила на воспитание к своим кузенам Джослину и Беатрисе, английским аристократам. Джослин и Беатриса сыграют огромную роль в жизни нашего героя, они превратят его в мужчину. Джослин - приобщив к охоте, забаве истинных джентльменов, а Беатриса - посвятив в таинства любви. Но первая женщина Дж. не будет его первой страстью, первой, кто разбудит в нем желание познать женщину и ее тайны будет гувернантка мисс Хелен. Кстати, лет Дж. на тот момент будет всего пять. Эпизод с мастурбирующим ребенком, наверное, самый скандальный в книге. Даже секс с двоюродной теткой не может с ним сравниться.
Но если вы подумаете, что перед нами эротический или вовсе уж порнографический роман, то сильно ошибетесь. Несмотря на присутствие сексуальных сцен и частое описание фантазий героя, эта книга вряд ли заинтересует любителей "клубнички". Им здесь попросту будет скучно, ведь постельные приключения героя щедро перемежаются событиями итальянской истории и философскими зарисовками. Именно через эти вставки-зарисовки мы познакомимся с самим автором, вернее, рассказчиком. Теперь я уже не уверена, что это одно лицо. В любом случае, действующим лицом произведения он не является.
Условно роман можно разделить на 4 части. Первая - то, что было до рождения Дж., история отношений его родителей. Здесь автор не сбивается с линейного происхождения, здесь он рисует запоминающихся персонажей с достоверными психологическими портретами. Чего стоит одна жена Умберто Эсфирь, королева в гостиной, Снежная Королева в спальне, предмет восхищения горожан. Вторая часть - детство Дж., и здесь уже начинает проявляться мифологичность, которой автор щедро наделяет своего героя. Постепенно из вполне реального ребенка Дж. превращается в некий символ или некого персонажа, возможно из древнегреческих легенд. Ранняя сексуальность героя - прямой намек на Приапа. Впоследствии он станет и Эросом, и Зевсом, и Дионисом, и Гермесом. Множество ролей примерит он на себя, некоторые из них не божественные, но не менее мифические - Дон Жуан и Казанова. Завершается эта часть логической сексуальной инициацией с Беатрисой.
Третья часть - непосредственно приключения. Признаюсь, я уже подзабыла историю Дон Жуана, но мне кажется, что последовательное соблазнение сначала горничной, а потом светской дамы оттуда. Оттуда же и ревнивый муж. Впрочем, мужу Камиллы далеко до Командора, он не грозен, а смешон. Еще при почтении именно этой части мне вспомнилась «Любовь властелина» Альбера Коэна . Очень уж похож слог у авторов. Но если Коэн в своем романе показывал одну пару, замкнувшуюся в любви друг к другу и оттого любовь потерявшую, попросту сгубившую ее в атмосфере удушья, то Бёрджер демонстрирует отношения совсем иного рода. Дж., как мотылек, порхает от одной женщине к другой, принося с собой уникальные эмоции и физические переживания, принося им ощущение жизни, то есть счастье. С одной стороны, это может показаться пропагандой свободных отношений, а то и беспорядочных связей. С другой, ничто не убивает любовь так, как ограничения, чувство собственничества и желание удержать партнера любой ценой, стремление навязать ему свою волю.
Четвертая часть - финал. И вот он меня немного разочаровал. И здесь дело не в том, что герой подустал и поизносился, бывает. Дело в том, что его поступки я не смогла себе объяснить. Почему он остался в Триесте на пороге войны? Ведь он всегда старался не связываться с внешним миром, благо финансы ему это позволяли. неужели так сильно он хотел продемонстрировать австрийской верхушке свое презрение? Но ему были не свойственны подобные порывы на протяжение всего романа. Непонятно.
Господи, наконец-то книга - лауреат Букеровской премии, которую можно обсуждать и обсуждать, в которой масса нюансов, лавина интересных мыслей, бездна символов. И может быть, однажды я ее перечитаю, чтобы разобраться до конца...
Краткая памятка для дизайнера книжных обложек.
Вопрос: когда на обложку оправдано помещать фотографию обнажённой женщины а-ля третьесортная эротика?
Ответ: никогда!
Голая баба на обложке (уж позвольте назвать вещи своими именами) вводит потенциального читателя книги в заблуждение. По бабе можно предположить, что перед нами - очередной женский роман про романтику и животную страсть, могущий скрасить часы одиночества. Правда, тревожным звоночком звенит мужское имя автора и весьма странное для подобного жанра название. Таким образом, под обложкой читателя ожидает злостное разочарование - никакой романтики и в конце герои не поженились!
Дело всё в том, что иногда дизайнеры русских изданий пытаются сымитировать дизайн оригинального издания. Мне пока что-то не попадалось удачных попыток подобного рода. Например, на обложке одного из оригинальных изданий "G" фигурирует изображение обнажённого мальчика (Купидона). Как у дизайнера всплыла аналогия с бабой? Ээх.
При этом другие книги серии оформлены куда лучше (за исключением моей небольшой претензии к Внесите тела Мантел).
Что же под обложкой есть на самом деле? Довольно странный сумбурный роман, получивший высочайшее одобрение букеровского комитета в 1972 году (на самом деле тот год вообще обошёлся без громких имён). Сумбурный = постмодерновый. Главный герой (обозначенный буквой Дж.) имеет некую склонность к женскому полу, за что аннотация его окрестила новым воплощением Казановы. Обычно Казанову называют коварным обольстителем. В данном случае всё не так просто, скорее женщины соблазняют Дж. и используют его в своих целях. Казанова, которого коварно используют в обмен на секс. В серединке автор помещает весьма подробное объяснение о положении женщины во время разворачивающихся событий. Положение это плачевно - женщина находится в подчинённом положении и является собственностью мужчины. Так вот, женщины используют Дж. для маленького бунта, для частичного освобождения. Женщина, выбирающая любовника, выбирающая, как распорядиться своим телом, больше не безмолвная собственность мужчины. Короче, Дж. - в чём-то феминист.
Несмотря на то, что в романе достаточно много секса, автор подходит к нему как к инструменту, теоретизирует и философствует на этот счёт. Эти рассуждения сами по себе интересны, даже без сюжета. Кроме того, автор хорошо знаком с русской литературой (с Толстым), за что от меня ему отдельный респект - редко кто вне Союза может похвастаться не только прочтением, но и пониманием русской классики.
Не то чтобы сильно выдающися роман, но и конечно отнюдь не заслуживает столь полного равнодушия со стороны русскоязычных читателей.
G
Нет, это не розовый женский роман с безудержными страстями, эротическими сценами, хотя последних в книге предостаточно. Имеются даже пара рисунков с пикантным изображением. В центре - жизнь молодого мужчины в эпоху больших исторических потрясений. Отдельно хочется отметить нетрадиционную манеру повествования. Динамику действия разбавляют авторские размышления, пояснения. Даже сцены секса описаны не художником, а врачом, биологом (если можно так выразиться). Приятно на страницах зарубежного произведения встретить не просто упоминание русской классики, а сравнение характеров, поведения героев.
Лёгкая постмодернистская эротика
Важнее всего в этой книге атмосфера, потому что ничего другого в ней, собственно, нет. Нет сюжета. Нет положительных героев. Нет никакого глубокого смысла в поступках персонажей. Нет четкой авторской морали. Есть только эмоции главного героя на фоне череды исторических событий. Похожие ощущения возникают от книг типа "Вина из одуванчиков" Брэдбери или "Море-океана" Барикко. То есть, вроде бы, автор тебе не рассказал никакой цельной истории, но ты всё равно ему благодарен за интеллектуальное развлечение и приятное послевкусие. Если острый сюжет и четкое деление на добро и зло вам в книге важнее, не читайте Дж.
Отдельно хочется сказать об эротической составляющей книги. Для меня неотъемлемое качество хорошего писателя - умение достоверно писать на любую тему, в том числе, о сексе. Тема секса - это маркер. Авторы, которые о сексе говорить избегают или делают это скомкано, конфузливо, стереотипно, схематично, вероятнее всего, и в других вещах нам лгут, у меня не получается им верить. Бёрджер в поисках несуществующей точки Дж. хорош.
Have you seen the Boche from the air?
They look like kangaroos.
Why do you say that?
To surprise you.
I hate them. By next spring we must take Berlin.
You would always be welcome, she added with a smile that was too eager to be happy.
Appeals and threats, when once they have been made, work their way into the consciousness of the person to whom they have been addressed, by a process not unlike that by which a rumour spreads among a crowd. The appeal or the threat is whispered and passed on, but each time it is repeated the whisperer gives it his own stress. In the end one rumour may give birth to several rumours but they will all share the same kind of alarm or hope. Yet who is the crowd? Who goes on circulating and whispering the appeals and threats in the mind until the decision has been taken? The crowd is an assembly of all the other possible selves, commenting on the self in power, whom they believe to be a usurper. They were born from visions in the past; they have failed to establish their own power, but they have not been dispersed, they still inhabit the personality.
It is only now that I understand an incident in G.'s childhood and a prophecy which were mysterious to me when I wrote them...
...he found it impossible to make a distinct separation between her face and the face of the Roman girl in the courtyard in Milan when she splashed water on him and told him to drink. Their features were entirely different. It was in their expression that the mysterious continuity resided. To break this continuity so as to make room for all his adult life between the first and the second face, he had to forget their smeared foreheads, their mouths and intense, silent eyes and remember only the meaning of their expression for him. What mattered the first time was what her expression confirmed and what until that moment had been wordless: what mattered then was not being dead. Now, the second time, what mattered was what her expression confirmed and what until now had been wordless: why not be dead?