Как же ее звали?..

Что это было? Это я сейчас прочитала? От начала и до конца? Правда? Не верю.
Про что рассказы? Про повара и рыбу, весом в 200 гр, про энергосберегающие лампочки и маму, которая легла в кровать и умерла, про русскую женщину, любящую мстить и заниматься сексом со всеми мужчинами в её окружении, от гастарбайтера до начальника, про вставной и выбитый зуб, умершего ребёнка, синицу и другое Обыденность и отблески редкого счастья, жизнь во всех проявлениях и смерть, идущая под руку с каждым. Я так понимаю, в этих рассказах нужно искать глубокую философию и высокое художественное слово. Второе, безусловно, есть – иначе не было бы премий, философия есть, но я приземлённый человек и понимаю всё буквально, а не через призму учения дона Хуана, Ошо и ещё целой орды просветлённых. Поэтому допускаю, что есть, но я её не прочувствовала.
История с Елизаветой Романовной меня добила полностью.
Автор – мужчина, пишет мужскую прозу, которую понимают мужчины и, должно быть, аплодируют Снегирёву стоя. Цинизм, холодность, наблюдение за происходящим с высоты разума, ноль эмоций, сухая констатация фактов. Мужчинам понятна вся эта чепуха. Но я женщина, поэтому посижу на месте и в ладоши не похлопаю. Отныне в любой компании буду хвастаться тем, что прочитала книгу лауреата и номинанта лучших литературных премий России. Завидуйте мне все!
Благо, что книжка небольшая.
Мне кажется, ещё парочка таких книг и я перестану читать. Издательства делают всё возможное, чтобы я разлюбила чтение, но надежда умирает последней.

До этой книги я не была знакома с творчеством Александра Снегирёва, но наслушалась о его наградах, бесконечных номинациях и пр. Это небольшой сборник рассказов о прозе жизни, о странных людях и неприятных ситуациях, в которые эти люди попадают. Противное послевкусие осталось от книги. И ещё осталось много вопросов по поводу того, какими критериями руководствуется жюри, выдающее литературные премии. Наверно, принцип в том, чтобы сложно, высокохудожественно говорить о примитивных и бытовых вещах, о которых не стоит даже вспоминать. Таков мой вывод.

Для меня до сих пор остается секретом, почему одни берутся за банальную жизненную историю, и получается рядовая беллетристика, а другие берутся за подобную тему – и вдруг, откуда ни возьмись, высокая литература. И слова вроде бы такие же, и состав предложений, а настроение, ощущение полета – откуда оно? Как будто между строк возникает. Вот такой длинный завуалированный комплимент в адрес творчества Александра Снегирева получился… После этого сборника возникло однозначное желание ознакомиться с его крупной формой.

Зеркало для мужчины

Мужчинами правят хрупкие дуновения, которые принято считать грубыми инстинктами

Представьте, что существует мир, в котором нет зеркальных поверхностей, кроме глаз. И что увидеть себя можно только, отразившись в чьём-то взгляде. Тогда, чтобы доказать себе своё существование, людям пришлось бы подолгу пристально вглядываться друг в друга. Они ловили бы чужие взгляды, пытаясь понять, как выглядят. Терялись бы в чужих глазах, в надежде разобраться, кто они. Таков мир «прозы» Снегирёва, открывшийся мне сборником рассказов «Как же её звали?» Герои этого мира могут увидеть себя только отражёнными в других людях, да и то лишь по прошествии времени, вспоминая случившееся с ними однажды.

Плоские недвижные лица женщин смягчаются, и в узких прорезях для глаз возникает тепло

Женских персонажей в «прозе» Александра Снегирёва множество. Вереницей они проходят по страницам книги, разные: гордые и тихони, истерички и здравомыслящие, одинокие, замужние, с множеством поклонников, молодые, пожилые, при смерти, яркие, сложные, простые, доступные и недотроги. Но, несмотря на множество женщин (а, может быть, именно поэтому), книга эта – об одном единственном мужчине. Снегирёвские женщины – те самые зеркала, в которых он отражается. Да, автор много говорит о них, но рассказывает лишь про себя (вернее, про своего лирического героя, мы же знаем, что самый главный самообман читателя – ассоциировать писателя с его литературным альтер-эго, потому такой ошибки делать не будем).

Мои достоинства относительны, как и законы Ньютона, сверкают в родной местности и блекнут в иных, более изобильных мужской привлекательностью краях

Книга «Как же её звали?» получила название от одного из рассказов, входящих в сборник. Хочется сказать, самого пронзительного и сентиментального, но это будет неправдой – из новелл, собранных под одной обложкой (украшенной, кстати, фрагментом картины Жана-Леона Жерома «Фрина перед судом ареопага»), трудно выбрать «самый-самый», они все очень хороши. И нет ощущения, что читаешь сборник. Создаётся впечатление, что это части одного целого, хотя нет никаких сюжетных перекличек, и даже герои у всех историй разные, но кажется при прочтении, что ты слушаешь истории из жизни одного приятеля, который без особой грусти, но и без радости, повествует тебе про пережитое.

Ест он профитроли брезгливо, с желанием и одновременным отвращением. С профитролями у него, как у взрослых со шлюхами

Трущобы, коммуналки, двушки, трёшки, съёмные квартиры и долгожданная личная жилплощадь, дешёвый портвейн и поцелуи в курилке, матери-одиночки и умирающие старухи, молодые специалисты, подающие надежды студентки и пенсионеры, дачные участки в шесть соток, метро и маршрутки, закулисье среднего ресторана и подковёрье издательского дома – прозаичнее некуда, но вопреки этому, Снегирёв поэтичен в каждой своей строчке (именно поэтому слово «проза» на протяжении всей рецензии я упорно заключаю в кавычки).

Любую бучу против гомиков они сами и затевают. Те, кто трусит, кто сам себе признаться не может, а осмелившимся завидует и люто их ненавидит

Сентиментальность не мешает говорить грубо, а мягкая манера речи не исключает циничных замечаний. Проза Снегирёва не соплива и не беззуба. Он, конечно, жалеет своих героев и любит, но любит их такими, какие они есть, без прикрас или оправданий. Словно хроникёр, он фиксирует поступки (или их отсутствие), не давая однозначной оценки. Не его это дело оценивать. Этим займётся читатель, если захочет, а писатель передаёт то, что «видит» своим воображением. А то, что получилось, глубину, чёткость, перспективу и правду «фотографических снимков», сделанных его пером, пусть критикуют другие. Единственно, что позволяет себе фотограф – включить режим сепия, превращая отнятые у жизни мгновения в пропитанные ностальгией и грустью снимки. В документы, подтверждающие: «прожито». В доказательства жизни.

Те, кто говорит, будто мужчинам всё равно, с кем и когда, глубоко ошибаются. Мужская природа тонка и не до конца изучена.

ПС. Мир людей-зеркал… Да, пожалуй, обычный мир является в точности таким же, только чтобы понять это, ему нужно было отразиться в «прозе» Снегирёва.
ППС. Чтобы не вводить в заблуждение: рассказы Снегирёва – не фантастика и не магический реализм, это реалистичная «проза».

Александр Снегирёв. Как же её звали?..

"...Проза о любви и боли. Повсюду здесь царит пронзительное чувство драмы жизни и беззащитности любви..." Так было написано в небольшой рецензии к этой книге. Может, кто-то и найдет в ней какие-то глубокие смыслы, неповторимые оттенки мысли, настоящую любовь и боль... Но я не нашла. Совсем. После прочитанного во многих рассказах, возникло неприятное чувство, что наша жизнь - это череда совокуплений и смена размытых лиц. Если совсем честно, то стало даже как-то немножко жалко тех 350 рублей, что я заплатила за эту небольшую книжечку (а бумага совсем никуда не годится). Да простит меня автор, не люблю я писать о том, что не понравилось..