Иэн Макьюэн — один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».
В древнем городе — то ли Венеции, то ли нет, — куда Колин и Мэри приехали в отпуск, они изнывают от скуки. Их отношения давно зашли в тупик, они устали друг от друга так же, как устали блуждать среди нескончаемых извилистых улиц. Однажды ночью им встречается загадочный незнакомец по имени Роберт. Уверенный в себе, приветливый и, может быть, чересчур назойливый, он ведет Мэри и Колина через весь город — и навсегда из их прежней жизни…
Как должно быть: ты открыт незнакомцу, ты добродушен, ты вежлив, ты весел, ты откровенен, ведь вы встретитесь в первый и последний раз, вы слушаете его истории и предлагаете свои, между вами нить..так?
Или не так: ты настороже, ты не любишь, когда к тебе подходит чужой человек, тебе не нравится фамильярность, тебя передёргивает от добродушных прикосновений постороннего, ты обмороке, когда кто-то идёт к тебе навстречу из темноты, ты нервничаешь, ожидаешь худшего, ты боишься..?
Колин и Мэри в Венеции, не в первый раз, да и не первый год они вместе. Пожалуй, отношения зашли в тупик: у неё дети, ей бы хотелось определиться, он бы хотел остаться независимым, но это вовсе не значит, что он её больше не любит, нет, она прекрасный друг, да и очень мила. Поэтому они снова здесь - любуются теми же самыми достопримечательностями и даже "великолепно" говорят одним и тем же тоном. Кого угодно сведёт с ума, не правда ли.
В одну из душных ночей Колин и Мэри встретят своих роковых незнакомцев - Роберта и Кэролайн. Со скучающим видом, с некоторым недовольством, ведь Роберт странный, Роберт с неприятной усмешкой рассказывает о своём детстве, и эти рассказы не из тех, что доверяют кому попало. Противные рассказы, если честно. А Кэролайн..Кэролайн, пожалуй, больна, изломана, есть в ней что-то жалкое, назойливое, просительное, но и хищное. Росянка, притворяющаяся безобидной лилией.
Неприятные незнакомцы раздражают, будоражат, пожалуй, возбуждают.
Для чего вы согласились переночевать в их огромном прохладном доме, Колин и Мэри?
Вам что, совсем не страшно, Колин и Мэри?
Вы совсем ничего не чувствуете, Колин и Мэри?
Неужели никакой червячок сомнения не зашевелился у тебя, Мэри, когда ты вдруг увидела, и у тебя, Колин, когда ты вдруг ощутил?
Ну хорошо, пусть в первый раз вы были безрассудны и до нелепости доверчивы, Колин и Мэри, но вот зачем вы вернулись вновь?
Зачем, с какой целью?
Роберт так и не рассказал вам одну из своих неприятных историй до конца?
Кэролайн не успела доверить ещё один маленький, с душком, семейный секрет?
Они утешат, они успокоят, они подарят комфорт.
Но я бы им не доверяла.
Красивая-красивая, томительная-томительная, мрачная-мрачная, нелепая-нелепая, изящная-изящная история. Капкан под вышитой салфеткой, дыра, замаскированная дорогим ковром. Безмерное удовольствие.
Как должно быть: ты открыт незнакомцу, ты добродушен, ты вежлив, ты весел, ты откровенен, ведь вы встретитесь в первый и последний раз, вы слушаете его истории и предлагаете свои, между вами нить..так?
Или не так: ты настороже, ты не любишь, когда к тебе подходит чужой человек, тебе не нравится фамильярность, тебя передёргивает от добродушных прикосновений постороннего, ты обмороке, когда кто-то идёт к тебе навстречу из темноты, ты нервничаешь, ожидаешь худшего, ты боишься..?
Колин и Мэри в Венеции, не в первый раз, да и не первый год они вместе. Пожалуй, отношения зашли в тупик: у неё дети, ей бы хотелось определиться, он бы хотел остаться независимым, но это вовсе не значит, что он её больше не любит, нет, она прекрасный друг, да и очень мила. Поэтому они снова здесь - любуются теми же самыми достопримечательностями и даже "великолепно" говорят одним и тем же тоном. Кого угодно сведёт с ума, не правда ли.
В одну из душных ночей Колин и Мэри встретят своих роковых незнакомцев - Роберта и Кэролайн. Со скучающим видом, с некоторым недовольством, ведь Роберт странный, Роберт с неприятной усмешкой рассказывает о своём детстве, и эти рассказы не из тех, что доверяют кому попало. Противные рассказы, если честно. А Кэролайн..Кэролайн, пожалуй, больна, изломана, есть в ней что-то жалкое, назойливое, просительное, но и хищное. Росянка, притворяющаяся безобидной лилией.
Неприятные незнакомцы раздражают, будоражат, пожалуй, возбуждают.
Для чего вы согласились переночевать в их огромном прохладном доме, Колин и Мэри?
Вам что, совсем не страшно, Колин и Мэри?
Вы совсем ничего не чувствуете, Колин и Мэри?
Неужели никакой червячок сомнения не зашевелился у тебя, Мэри, когда ты вдруг увидела, и у тебя, Колин, когда ты вдруг ощутил?
Ну хорошо, пусть в первый раз вы были безрассудны и до нелепости доверчивы, Колин и Мэри, но вот зачем вы вернулись вновь?
Зачем, с какой целью?
Роберт так и не рассказал вам одну из своих неприятных историй до конца?
Кэролайн не успела доверить ещё один маленький, с душком, семейный секрет?
Они утешат, они успокоят, они подарят комфорт.
Но я бы им не доверяла.
Красивая-красивая, томительная-томительная, мрачная-мрачная, нелепая-нелепая, изящная-изящная история. Капкан под вышитой салфеткой, дыра, замаскированная дорогим ковром. Безмерное удовольствие.
Казалось бы - ничего нового.
Вам с детства твердят: "Не разговаривайте с незнакомцами!", "Не ходите никуда с незнакомцами!", "Не верьте, никому не верьте!". Ну, впрочем, последнее и не твердят особо, но в принципе вы сами должны постепенно додуматься.
Мне другое интересно: что это такое происходило с Колином и Мэри в те прекрасные, живые, полные дни, которые начались вдруг, внезапно, среди тусклой и непроходимой серости?
Откуда взялись эти дни? Страсть! Взаимопонимание!
Вот здесь я как-то по-настоящему испугалась. Просто шутка судьбы, или что-то другое?
Мне знакомо ощущение некоего скрытого воздействия, немного даже гипноза, если хотите, но не совсем гипноза, не совсем, и не гипноза, в конце концов.
Это жутковато весьма - искренне внимать совершенно неудобоваримой информации, искренне идти туда, куда тебя зовут, это же ну писец просто.
Да.
Так ненароком поломать себе жизнь, случайненько так, не особо задумавшись.
Нет, чего-то мне в книге не хватило, а может, это и не нужно было.
Они, казалось бы, так много поняли... Так сблизились... (И никак меня не оставляет этот параноидальный вопрос - почему у них возникло это нечто, такое замечательное?)
И так глупо потом. Так глупо.
Очень странная книга. И сложно сказать, что в хорошем смысле. Точно так же не могу утверждать, что она пришлась мне по душе.
Сам сюжет об этой парочке и незнакомцах на мой взгляд безумен. Страшно представить, если бы весь кошмар и сумасшествие произошли в реальной жизни. Да и логика немного прихрамывает..как мне кажется. Вряд ли любой из читающих это сейчас людей, да и иных так же, пошёл бы в незнакомый дом, к человеку с которым познакомился только что. В незнакомой стране, местности, которая тебе неизвестна. Ведь ты ни черта о нём не знаешь! Но ты доверяешь и идёшь. Ладно, первый раз ещё может как-то уложиться в голове.. Вот только когда ты серьёзно понимаешь, уже, к счастью, уходя из чужого дома, что тебе может угрожать опасность - пора бы проснуться инстинкту самосохранения. Но он дремлет. И тебе плевать на всё. Ведь что такого может произойти?
Ох, но как-то все эти события в книге происходили, происходили.. Но ни капельки меня не заинтересовали, а тем более не тронули. Жаль, да. Хотя и в этом я не уверена. Но ничего большего.
Думаю, что таки к автору я всё таки через некоторое время вернусь.. Очень надеюсь, что тогда он меня не разочарует.
Черт возьми, Макьюэн! Что это такое сейчас было?
Мне будто со всей силы дали под дых, а я сижу и не могу никак отдышаться.
Хочется громить все вокруг, требовать ответы, подробности.
Ты так много и так мало сказал!
Первые две трети книги я все думала, что небольшие произведения Макьюэну удаются плохо и вообще не стоит их читать. Но последняя часть книги...шок, вау!, вот это дааа...
Столько мыслей, столько вопросов без ответа! Да разве так можно?
Самые жаркие рекомендации.
Красивая, мрачная, холодная и абсолютно чуждая мне история. При все мастерстве автора, при всем его умении вывернуть сюжет чуть ли не наизнанку, при всем тончайшем психологизме его прозы не могу сказать, что понимаю его творчество и полностью принимаю. Слишком гладко скроенный слог, порой чересчур безупречный стиль. Все очень стройно и четко. А герои как правило просто на грани безумия и сумасшествия, он просто безжалостно вытряхивает из них весь их внутренний мир и рушит все что складывалось годами...
Мало понятен мне этот небольшой роман. Близкие люди друг другу приезжают в Венецию на отдых... И вместо того, чтобы наслаждаться жизнью вдали от забот, бродить по узким улочкам и рассматривать местные достопримечательности от которых и ослепнуть можно, они зачем-то заводят сомнительное знакомство... Этот странный мужчина лишь настораживает и вызывает недоумение. Его жена еще более темная лошадка. Странная и холодная пара до безумия, которой чуждо чувство близости и понимания... Две пары... Но насколько кардинально разные. Какая разная любовь... И в итоге разрушение, трагедия, ирреальность всего и бездна горя впереди...
Так и не поняла ведомость главных героев и их появившуюся зависимость от нового знакомого. Для меня это за гранью. Объективно я понимаю, что Иэн Макьюэн пишет серьезные и глубокие вещи, но как-то не по себе когда между тобой и его творением вырастает серая стена.
Молчание было одним из способов продолжить спор.
Ели они теперь исключительно в гостинице, в тесной столовой, где не только накрахмаленные скатерти, но и сама еда была в жёлтых и синих пятнах - от цветных витражных стёкол в окнах.
Нынче мужчины не уверены в себе, они ненавидят себя даже сильнее, чем друг друга. Женщины обращаются с мужчинами, как с детьми, потому что не могут относиться к ним серьезно.
...освободиться от тягостной игры в оттенки психологических состояний, дать себе волю быть открытым и внимательным к свежим впечатлениям, к миру, чей фантастический, непрерывно омывающий душу поток так легко и привычно игнорируется нами, от которого мы отмахиваемся, блюдя верность не слишком внятным идеалам личной ответственности, пользы, гражданского долга.
Их взаимная страсть давно утратила былой накал. И радости ее заключались теперь в неторопливо-доверительной манере, в привычности ритуалов и производимых действий, в надежной, до миллиметра, притертости тел — уютной, как если бы отливку возвратили в форму.