Кайя Дохерти вернулся, и расколотая на куски страна замерла в ожидании.
Слишком много с ним связано надежд, и слишком мало времени дано, чтобы прийти в себя. И, собирая разорванную в клочья семью Дохерти, Изольда пытается вернуть и мужа, вновь научить его любить и доверять. Ведь только собрав себя заново, Кайя сумеет справиться и с собственной силой, и с Хаотом, который готов нанести удар по миру, и с мятежниками, что уверены, будто пушки остановят войну.
Ссора двух интровертов страшна торжественным молчанием и показательным игнорированием друг друга.
Голодный человек категорически не способен проявлять дружелюбие по отношению к ближнему своему.
Ссора двух интровертов страшна торжественным молчанием и показательным игнорированием друг друга. Ее как бы нет, этой ссоры. Есть взаимная вежливость в случаях, когда не избежать встречи, и взгляды исподтишка.
— Я все делаю, чтобы… чтобы…
— Чтобы выйти замуж.
Она кивнула и смахнула слезинку с начерненных ресниц.
— Выйдешь когда-нибудь… сейчас, извини, в моем окружении нет людей, которых я бы настолько ненавидел, чтобы предложить тебя в жены.
Я не собираюсь вновь превращать мой замок в общежитие.
Дом – он в первую очередь для семьи. Остальные потеснятся.
Нельзя показывать слабость даже союзникам.
Собираясь продать душу, сначала убедитесь, что вас не надули с курсом валют.
— Знаешь, а я всегда думал, что в жизни есть справедливость…
…есть, только какая-то она несправедливая.
Нет двух одинаковых детей – особенно если один из них ваш.
Действия профессионалов можно предсказать, но мир полон любителей…
— …Я слышал про родной твой мир. Там вечная зима. И вьюги. Красиво, должно быть…
— Особенно когда жрать нечего и заносит.
Если вам кажется, что мир сходит с ума, последуйте за ним. Во всяком случае, вы будете соответствовать миру.
– Потерпите, и все будет хорошо.
Ложь.
Будет, только не все и не у всех.
— Где она? — голос Седрика звенел от плохо скрываемой ярости.
— Кто? — миролюбиво поинтересовался Урфин, сложив руки на груди.
— Моя жена.
Прикинув, сколько времени прошло, Урфин предположил:
— Скорее всего, на кухне.
Значит, пока обошлось без слез.
— И что она там делает?
Деграс-младший, кажется, успел осмотреть кабинет, в котором просто негде было прятаться, и оценить состояние Урфина. Руку, во всяком случае, протянул.
Поднял рывком, и позвонки с тихим щелчком вернулись на место. Благодать.
— Обед тебе готовит. Или ужин…
— Шарлотта?
— Ну… да, если ты другой женой не обзавелся. И будет готовить еще месяц. Завтраки. Обеды. И ужины. А ты будешь их есть. Ясно?
— Она же не умеет…
Об этом, допустим, Урфин и сам догадался.
— Ничего, — он ободряюще похлопал Седрика по плечу. — Или научится, или ты похудеешь.
Кажется, ни один из вариантов Деграса не устраивал.
— За что? — очень тихо спросил он, опускаясь в кресло. И вид сделался несчастный… кажется, Шарлотта уже пыталась готовить. К концу месяца он или очень сильно сбросит вес и сам отошлет жену, или добьется от нее нормальной еды.
Я дурак? …тебе подтвердить или опровергнуть?
Иногда чужие обиды на руку. Надо только уметь пользоваться.
-Ты можешь выбрать сторону! Иметь в должниках Хаот...
-То же самое, что задницей пушку затыкать. Вроде и размер подходит, но все равно идея неудачная.
Жизненный опыт - это масса ценных знаний о том, как не надо себя вести в ситуациях, которые никогда больше не повторятся.
Разве пучина порока испугает человека, который ночью под одеялом ел краденые у детей конфеты?
Неумение врать еще не повод говорить правду. Жизненный девиз честного человека.
Каждый человек на чем-нибудь да помешан. Наблюдение опытного психиатра
Первая проблема родителей — научить детей, как себя вести в приличном обществе; вторая — найти это приличное общество.
И страхи разбиваются на осколки в тот момент, когда рыжее, лохматое, грязное нечто бросается на шею с криком:
— Мама! Маочка приехала!
Она обнимает, целует, трогает щеки липкими ладошками, которые определенно пахнут вареньем. И пятна его же украшают платье, некогда весьма нарядное. К пятнам прилипли клочья пыли и дохлый паук. Но это же мелочи. Ребенок счастлив!
— И что вы делали?
Веснушек прибавилось. А в солнечных кудрях застряли куриные перья.
— Играли! В р-рыцарей.
Краем глаза замечаю, как из-под лестницы выползает на четвереньках Йен…
— И кто был рыцарем?
Дочь хмурится, но отвечает с достоинством:
— Я.
— А Йен?
— Конем, — она сдувает рыжую прядку, упавшую на нос. — И Бр-рай!
Действительно, один рыцарь и два коня всяк лучше, чем один конь и два рыцаря.
Воспитанный человек даже с ума сходит с достоинством.