Смерть автора

Изящная литературная мистификация, вложенная в другую загадку и обрамляющая собой третью. Филологический роман. Со всех точек зрения. Написано литературоведом, но как-бы и не написано, а найдено в неожиданно всплывшем на свет архиве (ах, этот излюбленный романистами XIX века прием). Богатейшем, к слову. Который всего-то и нужно было перевести-причесать-подготовить к публикации.

Ручаться за подлинность документов архива мы не можем, примите как данность. Гарантировать честность, непредвзятость и психическую адекватность авторов-персонажей не можем тоже. И это еще одно условие игры. Пишут здесь все, кроме героя. Письма, дневниковые записи, газетные заметки, выдержки из исторических инкунабул. Очарование опубликованного семь лет назад романа еще усиливается магией столетия. Знаете этот момент, когда читая, невольно сопоставляешь даты с текущей и отмечаешь: о, это сто один год и неделю назад было (даже и отлично зная, что ничего не было).

Сто или сто один звучит весомее, чем девяносто три, к примеру. Добавляя ассоциаций. Так вот, об ассоциациях, необходимость наполнения текста содержанием собственных ума и сердца читателя - ключевое понятие постструктурализма. Если кто не знает, как до недавнего времени не знала я, это метод культурного анализа, возникший в конце прошлого века. Имевший одним из постулатов нерассмотрение автора, его биографии и мотивов в разговоре о литературном произведении.

Столь подробно сейчас, оттого что название романа недвусмысленно отсылает к эссэ Ролана Барта, одного из основоположников. И с этих позиций стоит глядеть (так больше смысла найдешь и больше удовольствия получишь, однозначно). Среди отметившихся на страницах романа, много дорогих читательскому сердцу имен. Вирджиния Вулф, Сомерсет Моэм, Герберт Уэллс, косвенно Мирча Элиаде. И все они как-бы участвуют в событиях.

Сослагательное "как-бы" очень резонирует с содержанием. Был нашумевший, неожиданно успешный роман посредственного немолодого драматурга. Героем которого выведен демонический тип. Дракула-не Дракула, но некто близкий. На рубеже столетий интерес ко всякого рода сверхъестественному усиливается (замечено давно и не мной). Мирослав становится фигурой культовой. Спустя десять лет, дабы подогреть интерес читающей публики к переизданию, автор представляет человека, служившего прототипом.

И тут начинается чертовщина. Но об этом лучше расскажет автор. Я слишком предвзята в силу давней очарованности. И рада, что роман перевели на итальянский.

Историческая справка: В 1967 году небезызвестный Ролан Барт опубликовал эссе "Смерть автора", в котором он предлагает при оценке и критике произведения не учитывать личность автора. Барт заменяет "автора" на "писателя" , подчеркивая, итоговую "обезличенность" произведения.

В 2007 году Мария Елиферова пишет "филологический триллер" "Смерть автора", поднимающий тот же вопрос, что и одноименная статья Барта, а именно - каковы отношения автора и героя, созданного им? Весь роман состоит из писем, газетных заметок, критических отзывов и дневников, в числе "авторов" замечены Герберт Уэллс, Вирджиния Вульф, Сомерсет Моэм (плюс упоминается Мирча Эллиаде). Все это должно создать эффект документальности происходящего...происходящего безумия.

Немного о сюжете. Неудавшийся драматург издает книгу о венгерском вампире, снискавшую славу во всем мире. Спустя какое-то время выходит второе издание романа, вновь пробудившее, начавший было угасать, интерес читателей. В одном из интервью автор говорит, что у его инфернального героя существует прототип, но представлять его общественности он не желает. Общественность возмутилась, мол, как так - нехорошо секретничать, хотим правды! После публикации гневных писем читателей в газетах и журналах выясняется , что прототип представиться как раз не против. С его-то появлением и начинается самое интересное.

Дабы не спойлерить отмечу, лишь, что общественность оказалась не готова к такому повороту. Здесь весьма красноречиво разворачивается вопрос о том, насколько стоит приоткрывать завесу тайны и что происходит, когда ее вовсе отбрасывают в сторону, показывая неприкрытую правду. И вообще, стоит ли читателю знать, как автор создает "героев" - из чего они зарождаются, чем питаются и как становятся теми, кого мы любим, ненавидим или презираем, следя за их шествием по страницам романов. В "Смерти автора" эти вопросы рассмотрены буквально, я бы даже сказала, что они переведены в физическую плоскость. Получилось весьма наглядно, понятно и местами жутковато.

Немного о недостатках. Что для меня это оказалось самым спорным моментом романа, это использование реально существовавших личностей, в качестве свидетелей. Это никак, не вязалось с происходящим. Получилось, что воспринимать историю о венгерском вампире, как реальную, мне мешал здравый смысл, а как фантастическую - реальные имена.

Итог. Интересное по форме рассуждение об отношениях в треугольнике "автор-герой-читатель" - о неразрывной связи между всеми тремя участниками и о влиянии оказываемом ими друг на друга.

Комбинация "роман-шутка аспирантки филфака" + "стилизация под британскую беллетристику начала XX века" + "вампиры" не сулит ничего, кроме неизбежного похода к мусоропроводу, однако, по первой же странице "Смерти автора" становится ясно: перед нами исключение из правил! ©
такова аннотация.
я, конечно, пропустила словосочетание *филологический триллер* мимо мозга, мало ли как могут обозвать бестселлер из ряда Дэна Брауна и ему подобных. это ладно. кого могут прельстить такие заявы? гурманов и любителей изысканных текстов? тогда автор должна сознавать, какую планку сама себе определила. зачем выведено *триллер*? чтобы для всех, очередная вампирская байка в стиле *Историка* Костовы?
вначале просто полистала - и правда, по форме явно пародирует коллажность Стокера. намечается стёб и над ним? предвкушаю.)
ну и самое яркое - название, отсылающее к эпохе структурализма со всеми пикантными подробностями отношений инкогнито-авторов и их реципиентов. а возможно, автора и вправду убьют прямо в его тексте, что ж, такая шутка сойдёт за двойное убийство - и бартовское, и от вампира, допустим. пока всё.

на следующий день даже не заметила, как зачиталась этой книгой. хорошо выверенная коллажная техника, очень стёбно стилизующая досточтимого Стокера, втягивающие события, вовлечённость знаменитых писателей типа Уэллса, Моэма, да и англ. газет.
и конечно же - Влад, Божией милостью князь Валахии (правда, бывший князь бывшей Валахии), своевольно сменивший грозное имя на никого не пугающее Мирослав. имя-то сменил, а вот повадки.)) такие номера выкидывает, очень вхарактерный получился, и софист невозможный, и лукавит, и на понты здорово берёт. не узнать невозможно.

в общем, книгу я брала ради исторического Дракулы - и в общем-то я его получила, огромное спасибо автору. ну а вампирские побочные эффекты, шлейфом стелющиеся за знаменитым именем - как раз в этом романе настолько другого уровня, что их отряхнуть - и не вспомнятся, зато Влад! останется надолго.)

книгу перечитывала.

Я не могу сказать, что эта книга мне не понравилась, но это вовсе не означает противоположного - что она понравилась. Поскольку сюжет крутится вокруг легенд о Дракуле, поскольку в романе присутствует то более явное, то менее заметное сатирическое начало, поскольку в финале остаются неразгаданные, да и не очень увлекательные романтические и детективные тайны, - это превращает для меня книгу в одноразовое «чтиво», фастселлерную продукцию, годную разве что для фрагментарного чтения в метро или на пляже. Но всё же я прочитала её не без любопытства, хотя весь мой интерес был сосредоточен лишь вокруг формы книги, которая оказалась намного лучше и многослойнее обыгранного ею содержания. Мокьюментари – мистифицирует. Авторские центоны – забавляют. Стилизация – развлекает. Интертекстуальность – вдохновляет. Литературная игра – подкупает. Аллюзивность – волнует. А постмодернистскиий привкус названия, отсылающий к Ролану Барту, – даже льстит читателю, позволяя ему почувствовать себя не чуждым «завиткам логоса» и даже слегка причастным к «цеховой» филологической субкультуре, что, наверное, тоже неплохо. Все взятые вместе впечатления от прочитанного слились для меня в чей-то цитант:
«И пусть над нашим смертным ложем
Златая цепь на дубе том –
Тьмы низких истин нам дороже
В тумане моря голубом!»

Я очарована. И писать о книге мне немного неловко. Сложно передавать теплоту и восторг словами. Критиковать куда легче. Я попробую похвалить в меру сил. Не знаю, триллер ли этот роман, но то, что он от первой до последней страницы филологический,это точно. И дело даже не в том, как любовно и осторожно автор играет с реалиями романа Стокера. Хотя, вот этими самыми играми хочется зачарованно и бесконечно любоваться. Можно сказать, Елиферова написала такого "Дракулу", которого мне всегда не хватало, динамичнное, ироническое повествование, в котором фигура легендарного князя (как его ни назови) царит и затмевает остальных персонажей. Я бы сказала, что исторического князя Влада у Елиферовой в разы больше, чем было в первоисточнике. А вокруг него целый литературный карнавал- Моэм и Уэллс, Элиаде и Вирджиния Вулф... Елифёрова рассчитывает на внимательного и искушённого читателя.
Поверх всей этой викторины навязчивой нотой звучит вампирский архетип. И он великолепен! Автор его вышучивает, автор его пародирует, автор просто отодвигает его в сторону, но пишет вампирическую линию щедро, роскошно и гораздо лучше, чем это умеют большинство современных авторов.
Основная тема романа необычна и изящна- отношения автора и его персонажа. Редкая и любимая мною тема решена очень драматично и нетривиально.
И ещё одна особенность, Елиферова волшебно прописывает кинестетику. Роман наполнен самыми разными прикосновениями, их можно ощутить, в них можно завернуться.