«Измышление одиночества» – дебют Пола Остера, автора «Книги иллюзий», «Мистера Вертиго», «Нью-йоркской трилогии», «Тимбукту», «Храма Луны».
Одиночество – сквозная тема книги. Иногда оно – наказание, как в случае с библейским Ионой, оказавшимся в чреве кита. Иногда – дар, добровольное решение отгородиться от других, чтобы услышать себя. Одиночество позволяет создать собственный мир, сделать его невидимым и непостижимым для других.
После смерти человека этот мир, который он тщательно оберегал от вторжения, становится уязвим. Так произошло после смерти отца главного героя. Всю жизнь отец казался сыну таинственным, «невидимым» человеком, которого сложно понять, который никогда не раскроется до конца даже близким. И лишь после смерти отца сын смог небольшими фрагментами восстановить его жизнь, открыть тайны, не предназначенные для чужих, заново узнать того, с кем, как оказалось, он почти и не был знаком.
Сначала я писал что-то про эту книжку на старом нетбуке, который плохо держит заряд, не заметив, что шнур питания отошел, и, в общем, хаха, ничего не осталось.
Потом я писал что-то про эту книжку на другом компьютере, всё было в порядке, пока мне не понадобилась зажигалка, которую я долго искал в карманах разной одежды и, найдя, бросил на стол рядом с компьютером, но я мазила и попал в клавиатуру и, в общем, хаха, тоже ничего нет.
Поэтому с третьей попытки напишу, наконец, просто: книжка хорошая и мне бы её, конечно, гораздо раньше прочитать было бы полезно. Когда, например, отец был жив (но её тогда не было по-русски). Или просто раньше - чем раньше, тем лучше.
После некоторых смертей наступает довольно оксюморонный период безвременья - вот, вроде, всё произошло и дальше ничего не происходит. Умерший - тоже как-то ещё тут и уже не тут одновременно. Ваша с ним общая история закончилась, с одной стороны, но, с другой стороны, её так и тянет мысленно продолжать, хотя бы в жанре разговоров с воображаемым (теперь уже) другом. Я и сам не хочу, чтобы некоторые такие разговоры прекращались. Но всё это, конечно, повергает в смятение.
Именно это смятение Остер пишет достоверно, доверительно и без соплей, а только так и стоит.
Сначала я писал что-то про эту книжку на старом нетбуке, который плохо держит заряд, не заметив, что шнур питания отошел, и, в общем, хаха, ничего не осталось.
Потом я писал что-то про эту книжку на другом компьютере, всё было в порядке, пока мне не понадобилась зажигалка, которую я долго искал в карманах разной одежды и, найдя, бросил на стол рядом с компьютером, но я мазила и попал в клавиатуру и, в общем, хаха, тоже ничего нет.
Поэтому с третьей попытки напишу, наконец, просто: книжка хорошая и мне бы её, конечно, гораздо раньше прочитать было бы полезно. Когда, например, отец был жив (но её тогда не было по-русски). Или просто раньше - чем раньше, тем лучше.
После некоторых смертей наступает довольно оксюморонный период безвременья - вот, вроде, всё произошло и дальше ничего не происходит. Умерший - тоже как-то ещё тут и уже не тут одновременно. Ваша с ним общая история закончилась, с одной стороны, но, с другой стороны, её так и тянет мысленно продолжать, хотя бы в жанре разговоров с воображаемым (теперь уже) другом. Я и сам не хочу, чтобы некоторые такие разговоры прекращались. Но всё это, конечно, повергает в смятение.
Именно это смятение Остер пишет достоверно, доверительно и без соплей, а только так и стоит.
The Invention of Solitude
Забавно, что книжка, от которой ничего особо и не ждёшь, становится лучшим из прочитанного у уже и без того если не любимого, то самого любопытного и необычного автора современности. Написанная почти 40 лет назад первая книга прозы уже состоявшегося поэта. Не художественная, но и не документальная, она состоит из двух частей – первая была написана в 1979 году и называется «Портрет человека-невидимки», воспоминания о скоропостижно скончавшемся отце, в которых автор пытается осмыслить, кем же всё-таки был его отец, проживший такую «невидимую», невзрачную жизнь, и получивший такую же смерть. Вторая часть, «Книга памяти», написана уже в 1980-1982 годах и представляет собой эссе, воспоминание о прошлой жизни, переплетение древнегреческих и библейских мифов, впечатлений, как детских, так и уже отцовских, жизни в Париже, стихов Марины Цветаевой и Осипа Мандельштама, чего-то невыразимого и невероятно печального.
Где-то в рифме между этими двумя частями, в созвучии, что не возникло бы, будь эти два текста представлены по отдельности, и кроется измышление, изобретение одиночества. Глупо что-то писать о своих ощущениях, когда так идеально подобрано название, которое даёт читателю даже больше, чем тому следует знать заранее, и любая аннотация становится вредительством, русское издание не исключение. Выдающаяся книга, фактически стихотворная, хотя ни одного стихотворения Остера там и нет, вся основанная на зарифмованности образов и ощущений, положившая начало славной писательской карьере большого мастера.
Мой телеграм-канал Kleinzeit со всем остальным.
Важность одиночества
Принявшись знакомиться с произведениями Пола Остера, я столкнулся с парочкой каламбуров, с которых мне хотелось бы начать обзор. Первый заключался в том, что немало людей пытались подшутить надо мной, когда на вопрос «Кого сейчас читаешь?», я отвечал «Остера». Шутки про «сказки» сыпались «на ура», но потом, когда уточняешь, что Пола Остера, а не однофамильца Григория, юмор улетучивался. Та часть людей, которая была знакома и с этим автором, начала интересоваться моим психическим состоянием. Вот и читай теперь современных представителей экзистенциализма.
«Измышление одиночества» - сборник из двух рассказов, в основе которого лежит тема одиночества. Очевидно, но факт. Сюжет рассказов не так важен по нескольким причинам. Во-первых, они автобиографические, во-вторых, здесь важна не линия повествования, а сама суть.
В одном из произведений – «Портрет человека-невидимки», Остер рассказывает нам о своём отце, который умер в одиночестве в своём старом разваливающемся доме. Тихой и незаметной смертью. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что автор делиться с нами теми находками и теми мыслями, которые с ним связаны. Поначалу, автор не поверил в смерть родителя, до тех пор, пока не начал вспоминать своё детство, свою молодость и поведение отца на протяжении всего этого времени. Как он написал: «Ещё до смерти он отсутствовал, и те, кто был к нему ближе всех, давно выучились это отсутствие принимать, относиться к нему как к основополагающему свойству его натуры»
В этой работе Остер подымает такую тему как существование человека и его смерть. Как писал автор, мир не мог воспринять факт кончины его отца, так как тот просто не существовал в этом мире. Во время прочтения, во мне всё крепче укреплялись позиции философии «будь самим собой, здесь и сейчас, ведь второго шанса не будет». «Портрет человека-невидимки» пугает своей действительностью, ведь не так страшно, когда ты умер и не оставил следа во всемирной истории. Страшнее, когда ты умер, а твои близкие так и не узнали, что ты был за человек. Если бы не данное произведение, вряд ли бы кто-нибудь вообще придал значение уходу этого человека из мира. И из этого получается занятный парадокс – человек, который при жизни представлялся другим кем-то иным, показал своё истинное лицо посредством сына.
Второе произведение – «Книга памяти», всецело посвящено теме одиночества и памяти. Здесь автор берёт нас за руку, и знакомит с трудами великих философов и поэтов сквозь века, давая понять, что тема одиночества была, есть и будет актуальной, пока человек как вид будет существовать.
Здесь одиночество подаётся и как наказание – пример с Ионой, который по повелению Бога был проглочен китом, и как дар – добровольное забытие: «Он скитался внутри себя – и потерялся там»
К понравившимся мне особенностям можно добавить то, что повествование во втором произведении – «О», ведётся от самого автора, и в нем он рассказывает о себе, пытается себя познать. В рассказе для сравнения приводился Коллоди, который писал про себя «Пиноккио», считая себя двойником куклы. Пруст «В поисках утраченного времени» пытался найти своё потерянное детство. Остер же использует для этого своего сына, ассоциируя себя с ним, проводя аналогию с игрой воображения его чада и собственными ментальными брожениями внутри головы в поисках истины.
«Лишь во тьме одиночества начинается работа памяти»
«Измышление одиночества» по праву занимает почётное место на моей книжной полке, ведь после прочтения этой книги у меня получилось найти некоторые ответы на вопросы, а также задаться новыми, подстрекая себя к очередным поискам. Настоятельно рекомендую всем любителям экзистенциальной философии и самокопания, ведь Остер действительно направляет мышление в те уголки, в которых оно ещё не бывало.
«Память как комната, как тело, как череп, как череп, в котором комната, где сидит тело. Как в образе: «Человек сидел один в комнате»
Telegram-канал
Об одиночестве
Небольшая книга про… да, собственно, про одиночество. Первая часть – про отца рассказчика, который оставил после себя лишь тень вещей. От неё становится несколько жутковато… страшно, что ты тоже можешь исчезнуть бесследно. По сравнению со второй частью читается легко.
Лейтмотив второй части - жизнь как карта, как атлас связей. Она в основном состоит из цитат и воспоминаний рассказчика о важных для него людях и встречах.
«Однако вещи что-то нам сообщают, выступают не как предметы, а как останки мысли, сознания, символы того одиночества, в котором человек рано или поздно принимает какие-то решения насчёт самого себя»
«Если мы действительно способны узнать другого человека, то лишь до той степени, на какую он сам позволит себя узнать»
«Сродни рисунку, сделанному ребёнком, когда его донимает некий невыразимый страх: самое важное – всегда самое большое»
«Память – пространство, в котором что-то происходит вторично»
«Сон – как крайняя форма ухода от мира. Сон – как образ одиночества»
«Я думаю. Мне надо быть одному, чтобы думать»
«На чем бы не останавливался его взгляд или разум, он обнаруживает там ещё одну связь, ещё один мостик, что способен перенести его в ещё одно место, и даже в уединении его комнаты мир наскакивает на него с головокружительной скоростью, словно решил вокруг него вдруг сгуститься и произойти с ним весь и сразу
«Прошлое схоронено в каком-нибудь материальном предмете. Бродить по миру, стало быть – это бродить и по самим себе»
Невероятно. Первая часть - простая, понятная. То, что и заявлено в аннотации. Вторая... дебри. Но это такие дебри, которые будят мысль. Тут и кусочки эссе, и цитаты, и наброски романа, и воспоминания. Читается непросто. Но интересно чрезвычайно. Густая, афористичная проза. Браво!
Я был маминым сыном и жил на ее орбите. Был маленькой луной, что вращалась вокруг ее гигантской земли, пылинкой в поле ее притяжения и управлял приливами, погодой, силами чувства.
Жизнь его, казалось, больше не обитает в настоящем. Завидя ребенка, он всякий раз пытался вообразить, каким тот станет, выросши. Завидя старика – как тот выглядел ребенком.
Память как комната, как тело, как череп, как череп, в котором комната, где сидит тело. Как в образе: «человек сидел один в комнате».
С кончиной после долгой болезни смириться мы способны, что уж тут. Даже случайно смерть можем списать на судьбу. Но чтоб человек умер без всякой причины, просто потому, что он человек, - тут мы настолько близко подходим к незримой границе между жизнью и смертью, что уже не знаем, с какой мы стороны. Жизнь становится смертью, и как будто смерть владела это жизнью с самого начала. Смерть без предупреждения. Иными словами жизнь останавливается. И остановиться она может в любой миг.
Смерть отбирает у человека его тело. В жизни человек и его тело – синонимы; в смерти есть человек и есть его тело. Мы говорим: «Вот тело такого-то», – как будто тело это, некогда бывшее самим человеком, а не тем, что его представляет или принадлежит ему, не сам этот некто, вдруг перестало иметь какое-либо значение. Кто-то заходит в комнату, вы пожимаете друг другу руки, и у вас не возникает ощущения, что вы пожимаете руку его руке или здороваетесь с его телом – вы здороваетесь с ним самим. Смерть это меняет. Вот тело такого-то, а не сам такой-то. Совершенно другой синтаксис.