Куприн

Интересные штрихи к портрету любимого писателя

В сочинениях биографического характера авторы, уделяя большее внимание информативности, фактологической точности (и заслуженно уделяя), создают книги правдивые, но сухие. Четкие, ясные, строгие, с подробным перечнем дат и описанием мельчайших деталей. Но нет в этих книгах зачастую души описываемого им лица. Есть человек, гражданин, творческая единица. Но нет души. А вот книга Олега Михайлова получилась напротив удивительно душевной.

Избрав для своего труда интересную форму беллетризованной биографии, О. Михайлов показывает нам не только основные вехи жизни и творчества великого русского писателя (что безусловно интересно и познавательно, но традиционно и весьма предсказуемо), но и особенности его характера, его увлечения, его пороки, его мечты и страдания, описывает это столь ярко, что подчас возникает странный эффект присутствия - так запросто рассказать о великом писателе и показать его обыкновенным человеком, страдающим от пьянства и разбазаривающим попусту свой талант...

Здесь мы видим Куприна, каким он был в обыденной жизни: вначале застенчивым, неожиданно как оказавшимся в литературном кругу после военной службы (он работал после увольнения со службы и грузчиком, и репортером, и кем только не работал, жил в нищете), затем, когда талант пошел в гору, уверенным в себе, щедрым, общительным, размах души и показал нам Михайлов....Не всегда этот размах шел на пользу писателю...Что первая, что вторая жена писателя хотели уберечь его от пагубной привычки, не всегда удавалось, но условия для творчества они создавали ему всегда (забавный был описан случай в книге, когда первая жена не пускала Куприна домой, пока он не покажет ей очередную написанную главу "Поединка", над которым он тогда работал...)

Очень увлекательно описаны автором встречи Куприна с другими писателями-современниками: дружба с Чеховым, расхождения с Буниным, встречи с Горьким (через которого он попал на аудиенцию к Ленину). Кстати о Ленине. Минусом книги, если так можно выразиться, можно назвать лишь год издания. Объясню. Книга издана в 1981 году и с главами-отступлениями, в которых приводится детальный идеологический и культурологический разбор произведений А.И. Куприна. В том числе с позиций приверженности революционной идее, логике времени, нравственной пользе для поколений и проч. При желании при чтении эти главы можно пропустить (тем более, что и сам Михайлов называет их честно "отступлениями" и в основную ткань романа-биографии Куприна они не входят - книга-то о Куприне, а не анализ его творчества с каких бы то ни было позиций), ничего читатель не потеряет, можно и прочитать (наверное, школьникам могло бы пригодиться, пр подготовке сочинения о книгах Куприна).

Очень интересно было узнать из книги подоплеку рождения тех или иных романов и рассказов Куприна, тем более что многие из них носили автобиографический характер , во многих случаях Куприн если не был участником описываемых событий, был их непосредственным наблюдателем. Вот она правда жизни, вот откуда богатый материал, вот откуда ощущение искренности от его строк - я часто приписывала это мастерству писателя, ан нет, это во многом и богатый опыт Куприна, его цепкая память, которая могла возродить событие в уме через много лет после того, как оно произошло (как-то на балу Куприн подошел к даме, с которой был знаком 20 лет назад и в точности описал ее наряд, который был на женщине в их последнюю встречу, то есть буквально 20 лет назад. Дама была, полагаю, в шоке:)

А вот главы об эмиграции показались грустными. Оторванный от Родины = оторванный (по его же собственным словам) от своего неизменного источника вдохновения. Все, что он писал в это время, было написано им по памяти, когда он возрождал в памяти былое. Чувствовавший себя ненужным на чужбине, страдал от бытовых неудобств, бедности (все финансовые тяготы легли на его супругу, она создала переплетную мастерскую и магазинчик с книгами, но дела все равно шли все хуже и хуже). Вдобавок усилилось расхождение с другими русскими писателями - собратьями по несчастью - тоже оказавшимися в эмиграции...

4/5, интересно было прочитать об одном из моих любимых теперь писателей (после того как перечитала "Поединок", прочитала романы "Юнкера" и "Яма" Куприн открылся мне с новой стороны. А рассказы "Гранатовый браслет", "Суламифь", "Олеся" я любила всегда:) Душевная получилась книга...

Бог или природа, — я уж не знаю, кто, — дав человеку почти божеский ум, выдумали в то же время для него две мучительные ловушки: неизвестность будущего и незабвенность, невозвратность прошедшего.
Александр Иванович Куприн.

Для Куприна неизвестность будущего обернулась семнадцатью годами вдали от Родины, но именно там было написано одно из самых сильных его произведений – ''Юнкера'': Я хотел бы, — говорил Куприн, — чтобы прошлое, которое ушло навсегда, наши училища, наши юнкеры, наша жизнь, обычаи, традиции остались хотя бы на бумаге и не исчезли не только из мира, но даже из памяти людей. „Юнкера“ — это моё завещание русской молодёжи.
Вот в этом удивительная сила Куприна, несмотря на все обличения порядков кадетских корпусов, которые он сам испытал на себе, испытал всю пошлость и жестокость армейского начальства (если вы думаете, что дедовщина это какое-то советское изобретение, то почитайте ''На переломе'' Куприна и его же ''Поединок'' с глупостью и пошлостью офицеров, это чтобы не оставалось иллюзий о том, как хорошо и чудесно было в царское время, всегда и во все времена хватало и пошлости, и глупости, и жестокости, но и благородства, мужества в тоже самое время), так вот несмотря на все отрицательные стороны кадетских корпусов, училищ, несмотря на это преемственность и школа офицерства должна сохраняться. Это созидательный путь. Путь понимания, что не бывает в жизни черного и белого, а есть две стороны одной медали, одного явления. И в этом весь Куприн. В жизни. Он весь жгуче-живой, от собственной жизни, в которой было место всему до яркого сочного живого русского языка, до настолько реалистичных персонажей, что в какой-то момент престаёшь понимать, что читаешь книгу, то есть вымысел, а начинаешь проживать судьбы героев. Несчастного Желткова или героинь ''Ямы''. Это такая полнота и понимание жизни, понимание и не осуждение человека – горечь, сострадание, но никогда осуждение. И люблю я Куприна именно за возможность понять и прожить чужую судьбу, чтобы не осуждать. Это очень ценно.
По сути о жизни Куприна я давно и много читала: и книгу его дочери ''Куприн – мой отец'', и воспоминания самого Куприна, разные литературоведческие статьи и книги. Так вот, прежде всего, меня интересовал последний год жизни Куприна – с мая 1937 года по август 1938, когда после семнадцати лет жизни в эмиграции, он вернулся на Родину. Вернулся умирать, у него был рак пищевода. Он понимал это и хотел умереть именно на Родине, несмотря на то, что не принял красный террор, несмотря ни на что. Он вернулся, потому что Боль и тоска по родине не проходят, не притерпливаются, а все гуще и глубже и еще потому, что Умирать нужно в России, дома. Так же, как лесной зверь, который уходит умирать в свою берлогу.
Мне хотелось прочесть именно об этом. О возвращении.
Потому что Куприна я люблю больше Бунина, страстного и горячего Куприна больше, чем стилистически идеального, но холодноватого Бунина.
И биографию Куприна я ожидала такую же страстную, горячую, полную жизни. А получила книгу в стиле ‘’жены Гуськова''. Вы помните, да?
-А вы видели?
-Видела!
-А вы включали?
-Включала!
Каждая глава рассказывает о каком-либо событии в жизни Куприна, начинается прям вот сразу с бесед с Чеховым – автор, некий Олег Михайлов, конечно же присутствовал при этом и знает кто и что говорил, а главное, кто и что чувствовал и думал при этом. И уж слишком яростно обличает Куприн все кадетские корпуса и училища. Именно царские. Причем, у Куприна никогда не было однозначного мнения на этот счет (см. цитаты выше), потому как он понимал что такое школа и преемственность. Затем глава о первом сватовстве Куприна к Марии Давыдовой, дочери известной издательницы журнала Мир Божий А.А.Горожанской. И опять же, автор пишет и эту главу с прямой речью, с описанием того, что думал Куприн при этом. После каждой главы следует как бы литературоведческое отступление, на самом деле абсолютно лохматое идеологическое отступление, что мгновенно настораживает, причем, эти отступления не такие лубочные, как в биографии Достоевского за авторством Юрия Селезнева, который буквально дышит личностью Ф.М., не такие искусственные вставки, как в книге Лосева История античной эстетики, когда ты понимаешь, что без этих вставок труд Лосева не напечатали бы, а у Михайлова абсолютно осознанное притягивание личности Куприна к некой идеологии. И абсолютное отсутствие последнего года жизни, после возвращения из эмиграции в СССР. Его просто нет в книге.
Домыслы, придуманные беседы, но самое главное для меня – это негорение личностью Куприна. Без этого невозможно писать биографию. Без искры, которую выжигает личность автора в биографе.
Очень жаль.

Вся жизнь в десяти строках
Ранее сиротство, 17-летнее заточение в казенных заведениях, несколько лет унылой военной службы в провинции, с гуляющими по улицам свиньями в непролазной грязи; выход в отставку, полуголодное существование человека без профессии, первые литературные удачи; стремительный взлет: слава, деньги, кутежи, безудержная трата сил; быстрое физическое угасание в эмиграции, нужда, жесткая и непрестанная тоска по Родине; возвращение на Родину.
Биография – да на несколько человек хватит всего!

Кутежи – с одной стороны, подкаблучник – с другой. С третьей… знаете, как он имел право войти в собственное жилье? Если только показывал через щель новые страницы «Поединка». Тогда первая его супруга – Мария Карловна – впускала его в жилье. Жена-дура? Не будет торопиться.

Гулять любил Александр Иванович. Причем, гулял-то больше не с девками румяными, что более близко известной душе. Гулял – с водкой да дружками! Какие там девки красные, так – стопки да огурчики соленые. Тоска. Вот и пойди разберись с женой-то! Как ещё заставить «всероссийскую бездарность», как звали Куприна некоторые из авангардистов-критиков «серебряного века», не пропить-прогулять собственный талант??
Не прогулял, не пропил. Девушку встретил, женился во второй раз. Ребеночка родили. С Лизой и прожил до последнего дня.

Кем был Куприн для советского школьника? Ясный перец – автором «Ямы», которую ещё фиг найдешь! «Гранатовый браслет», «Олеся», «Поединок», прекраснейшая «Суламифь», прекраснейшая!

К теме, для меня самой интересной в его биографии – теме женщин – я вернусь после одного отступления, касающегося стилистики книжки – типичного образца советской литературы 1981 года.

Лучше перебдеть, чем недобдеть!
Итак, правильная, выверенная литература. Не так важно – серии ли ЖЗЛ, или чего другого. Эта вечная фобия всех российских властей – как бы чего не вышло! Лучше перебдеть, чем недобдеть! Стабильность – превыше всего. Стабильность – кто против? Но почему она всегда заканчивается застоем? Скажите, почему всегда так? Послушайте авторский язык.

Сначала «сам» Александр Иванович, как бы думает. Послушайте, как он думает-размышляет над… над… по поводу, какая фиг разница – как написать мне! Главное: если идет «размышление» о Великом, памятнике-классике, то писать нужно в каменно-жопном стиле. Речь ведь – о Самом Чехове! «Нет, это не заочная жажда существования, идущая от ненасытного человеческого сердца и цепляющаяся за жизнь, это и не жадное любопытство к тому, что будет после меня, не завистливая ревность к далеким поколениям! Это тоска исключительно тонкой, прелестной и чувственной души, страдающей от пошлости, грубости, скуки, праздности, насилия, дикости – от всего ужаса и темноты современных будней…». Конец цитаты, стр. 16.

Не, Пушкин, конечно, - гений, но зачем рубашку на себе рвать?!
А послушайте как в исполнении автора говорит Бунин: «Впрочем, не удивительно, что ты хорошо знаешь этот литературный жанр. Тебе ведь в провинциальных газетках часто приходилось в нем практиковаться…». Конец цитаты, стр. 36.

«В нашем ХХ веке продолжали творчество классики русского реализма Толстой и Чехов; их заветы стремились претворить многочисленные талантливые писатели – Короленко, Вересаев, Бунин, Куприн, Андреев». Конец цитаты, стр. 63.

Кажется, Бжезинский охарактеризовал советскую идеологическую систему как негибкую. Этот заклятый друг всех русских ещё мягко выразился. Сегодня, наученные всяческими опытами, зададим себе же вопрос: ну почему всё кончается каменной жопой? Почему из всего, к чему прикасается официоз, всегда получается каменная жопа без малейшего признака жизни? Так писать? О ком – Куприне??? Такие слова вкладывать в уста Бунина??? Ну, что, фишка такая – плодить диссидентов на ровном месте? Не понимаю.

Нет, насчет «не понимаю» - это я кокетничаю. Понимаю. Вопрос сейчас не об этом, а ответ – глубже, конечно. И связан он, ответ, с такими глубинными вещами, что вечная боязнь тех, кто около трона, подчеркну – около, а не на нём, - очковастость за собственную жопу – сколько всё это погубило живого, творческого, патриотического! Ладно, вернемся к моей любимой теме у Куприна. Женщины. Точнее – отношения Александра Ивановича к ним. Даже не так: не отношение, а такие вот яркие особенности.

Это сладкое слово «страданье»
Например, в эмиграции, много лет подряд, 13 января – в канун старого русского Нового года – он приходил в маленькое бистро, один, сидя за бутылкой вина, писал нежные любовные письма к малознакомой ему женщине, которую любил скрытой любовью.

Из «Поединка», где главное действующее лицо, по словам самого Александра Ивановича, - он сам: «Когда я был помоложе, во мне жила одна грёза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться и всю жизнь, все мысли посвятить ей».

Олег Михайлов, автор, пишет: «Любовь до самоуничижения и даже до самоуничтожения, готовность погибнуть во имя любимой женщины – тема, затронутая во многих произведениях» (стр. 154).

Там же, чуть ниже: «Недооценка себя, неверие в свое право на обладание любимой женщиной, судорожное желание замкнуться, уйти в себя…».

Впрочем, тема сексуальных отношений и характеров в русской литературе, где три главных действующих лица: автор, текст и читатель, - слишком интересна, глубока и обширна, чтобы здесь даже мимоходом затрагивать её.

А завершить эти сумбурные строчки хотелось бы некоторыми рекомендациями АИ писателям – начинающим и не очень (Куприн назвал их «Десятью «заповедями»). Только некоторые из них.
«Первое: Если хочешь что-нибудь изобразить… сначала представь это себе совершенно ясно: запах, вкус, положение фигуры, выражение лица».
«Шестое: Не бойся старых сюжетов, но подходи к ним совершенно по-новому, неожиданно. Показывай людей и вещи по-своему, ты – писатель…
Седьмое: Никогда не выкладывай в рассказе твоих намерений в самом начале…
Восьмое: Обдумай материал: что показать сначала, что после. Заранее выведи нужных впоследствии лиц, покажи предметы, которые понадобятся в действии…
Девятое: Знай, что, собственно, хочешь сказать, что любишь, а что ненавидишь. Выноси в себе сюжет, сживаясь с ним. Тогда лишь приступай к способу изложения. Пиши так, чтобы было видно, что ты знаешь свой предмет основательно……
Десятое: Работай! Не жалей зачеркивать, потрудись «в поле лица». Болей своим писанием, беспощадно критикуй. Не читай недоделанного друзьям, бойся их похвалы, не советуйся ни с кем…» (стр. 160).

Вот как-то так. Рекомендую к прочтению.

Очень тенденциозная книга (чего стоит одно обрамление - цитаты из "Правды" за 1937 год). Это раздражает, что хуже - вызывает полное недоверие к интерпретации фактов. Про последний год жизни Куприна, после возвращения в СССР из эмиграции, не написано ни слова.

Куприн Александр Иванович выделялся среди литераторов не своим особым литературным мастерством, а скорее внешним видом. Занимался борьбой и боксом, но в цивилизованном обществе предпочитал не афишировать этот факт. В то же время, признавался, что на большинство литераторов, которые при ходьбе вихляются всем туловищем, загребают ногами или волочат их – смотреть противно. Считал, что пенсне большинство из них носят для того, чтобы в интимные минуты ронять на грудь любимой женщины. Дебют Куприна состоялся в журнале «Мир божий», том самом, где постоянным критиком числился Е.В. Тарле, будущий историк. Женитьба на дочери владелицы одного из популярных журналов помогла ему перестать стесняться светского мира. Обряд венчания проходил под надзором модного по тем временам священника Григория Петрова. Психология военного, - а бывших военных, как известно, не бывает – наложила отпечаток на характер Куприна. Вечером после свадьбы, когда пришлось просить взаймы чай у хозяина съемной квартиры, Куприн исполняет под гитару красноречивый романс:
Нет ни сахару, ни чаю,
Нет ни пива, ни вина,
Вот теперь я понимаю,
Что я прапора жена…
Хоть Куприн и был военным, но в дуэлях ему не довелось поучаствовать. Знаменитый «Поединок» пришлось писать, опираясь на подробности дуэлей Пушкина и Лермонтова. Его первой книжкой стала «Миниатюры», продававшаяся только в кассах ж.д. вокзалов. Да и то, благодаря нарядной обложке. За свой же самый первый рассказ, который написал еще в армии, был посажен под арест на два дня за «бумагомарание». Черновиков же Куприн предпочитал не хранить – он их уничтожал. В историю этот рассказ не попал. Когда стали назревать революционные события, то Куприн мимоходом соприкоснулся с ними. Мимоходом в буквальном смысле – на его квартире прятался сам священник Гапон, о чем Куприн узнал лишь задним числом. Вездесущие «знатоки» и «оценщики» литературы Толстой и Горький по-своему ценили творчество Куприна. Видимо, он им был нужен лишь для отображения мерзкого быта царской армии. А те места, где Куприн «пускается в философию», им абсолютно неинтересны! Употребляя красивые слова о том, что «Поединок» - это поединок Куприна с царской армией, он не задумывается о том, что сам являлся и является неотъемлемой частью этой самой царской армии и разрушал самого себя, свою натуру. Видимо, наслушавшись Горького, он мнит себя и свои произведения участниками поединков с жизнью и еще с чем угодно, но только не со смертью. Полностью соответствуя образу генерал-подкаблучника, Куприн покорен жене, которая может не пускать его домой, если не написаны очередные главы; за ненаписанные главы полагалось также и лишение завтрака… Более того, жена позволяла себе вмешиваться в построение сюжетной линии очередного произведения Куприна и заставляла менять отдельные фразы. Лишь в зрелом возрасте Куприн решился высказать все, что думал о своей матери, да и то, высказал посредством чтения своего рассказа ей вслух. «Это она была первой причиной того, что вся моя душа загажена, развращена подлой трусостью…». Свои сюжеты Куприн ищет в буквальном смысле в народе. Он даже нанимает человека для того, чтобы тот находил ему не типичных личностей. На жизнь он смотрел упрощенно и, не зная способа упростить жизнь, упрощался сам. Свою дочь от второго брака Куприн учил молитвам простым и коротким: «похлопай утром в ладоши и крикни: «Здравствуй бог! Вот и будет вся твоя молитва…». Он считал, что люди из бога сделали пугало для детей вроде трубочиста или городового. Вообще, заветной мечтой Куприна было создание хрестоматий и рассказов для детей. «Ребенку нужно говорить только то, что можешь сказать самому себе», - считал он. С ростом популярности, Куприн позволяет себе сочинять рассказы, диктуя их, используя стенографиста. Простодушие Куприна часто заводит его в тупик. Керенскому он посвящал панегирики и видит в нем спасителя страны. А затем он также высоко отзывался об учении Ленина. «Учение Ленина отворяет двери русскому бунту – бессмысленному и беспощадному» писал он. Когда учение Ленина начало претворяться в жизнь, Куприн создает огородную артель на дому. Просто, чтобы не умереть от голода. Не обошел его стороной и арест. Комиссар на вес изъял его бумаги (девять фунтов) и забрал в тюрьму. И вот, пообщавшись поближе с матросней в тюрьме, Куприн готов издавать народную газету для крестьянства под названием «Земля». И это при том, что в списке, составленном большевиками, его имя было одним из первых в числе кандидатов в заложники и для показательного расстрела. Судьба переменчива, и вскоре Куприн уже издает газету не для большевиков, а для генерала Краснова. Он писал статьи предрекающие быструю победу Юденича. После этого ему оставался путь лишь один – в эмиграцию. Там он и пребывал, сравнивая окружающую обстановку с комнатой, в которой разбили десяток тухлых яиц. И это несмотря на то, что дочь его стала известной актрисой. Из известного писателя он превратился в «отца знаменитой дочери»…
Его первая жена вышла замуж за видного большевика Иорданского (посла в Италии). Куприн обращается к ней за помощью в содействии вернуться на родину. Его возвращение было обставлено большевиками с помпой. 31 мая он вернулся, а второго июня «Правда» сообщает о том, что готовится к выпуску двухтомник сочинений Куприна.
О смерти Александра Ивановича Куприна в книге не говорится ни слова. Видимо потому, что ему удалось умереть без скандала, или особой изюминки. Просто и обыденно, какими и были, впрочем его произведения…