Ромовый дневник

Пожалуй, с этого момента Хантер С. Томпсон действительно раскрылся для меня как писатель. Все-таки "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" были хороши, но чересчур гротескны, с терпкой ноткой несерьезности, забивающей другие, более тонкие тона. А вот с этой книгой история совсем другая. Не верьте тем, кто пишет, что в "Ромовом дневнике" Томпсон пишет про безмятежные деньки в бананово-кокосовом раю. То ли ванильные обострения и фильм с Деппом этому виной, то ли это люди из тех, что и с поминок возвращаются натанцевавшись. И метафора с поминками тут отнюдь не случайна: по сути, на протяжении всей книги главный герой постоянно что-то хоронит. Он хоронит свою молодость, свои мечты, свои надежды, свои амбиции, свою честность, части себя самого, одну за другой. Он в чужой стране, он в западне, он в липко-пыльном тропическом аду, меж грязных аборигенов и грязных американских дельцов. Первые его ненавидят, вторые презирают. К первым он равнодушен, вторым платит той же монетой. Хотя долго так продолжаться не может, он не в силах что-либо изменить, будучи лишен точки опоры. Остается лишь принять очередную дозу анестезии - рома.
Эта субстанция буквально пропитывает книгу и сочится со страниц. Лишь когда тонкий слой рома обволакивает улицы Сан-Хуана, они становятся безопасны для прикосновения. Невозможно выносить невыносимость этого невесомого существования без должной дозы алкоголя. И ром здесь - примета места и образа жизни, а вовсе не карибский вариант dolce vita. Если бы Томпсон писал роман о русском перекати-поле-журналисте, который в поисках длинного рубля приехал в гордый южный регион, куда из центра текут большие инвестиции, то эта книга называлась бы "Водочный дневник". Причем водка была бы отнюдь не Smirnoff, а какая-нибудь затрапезная "Путинка". Ром у Томпсона - это не веселый угар карнавала, это дыхание приближающегося запоя, предотвратить который может лишь какая-нибудь катастрофа, которая потом станет провоцировать приближение нового запоя. Столь тонко видеть и чувствовать, и быть вынужденным глушить рефлексию и мечты алкоголем - что может быть ужаснее?
И знаете, хотя я плохо переношу холод и по моему скромному мнению на улице сейчас ледяной ад, с Полом Кемпом я бы ни за что не согласился поменяться местами. Лучше уж кофта, двойные шерстяные носки дома и висковая рецензия.

Сюжет происходит в 60-е годы в Пуэрто-Рико. Журналист Пол приезжает поработать в Пуэрто-Рико из Нью-Йорка. Пол любитель выпить и покутить что происходит как раз там. Пуэрто-Рико-как раз то место где выпивка льет рекой и развлечения по всюду. Он находит собутыльников себе и приключения на свою попу. Несмотря на то что книга о "развлечениях" и алкоголе, она очень глубока и философски настроена. Томсон хорошо описал природу и повседневные моменты персонажей. Но для меня книга оказалась скучной и неинтересной. Также как и экранизация не впечатлила.

Земную жизнь пройдя до половины...

в детстве думал: самое страшное -
город один навсегда,
человек один навсегда,
дом один навсегда.
думал: надо менять квартиры и города,
телефонные номера,
пейзажи двора -
именно в тот момент, когда ты понял: пора.
(с) Лемерт

"Ромовый дневник" стал неожиданно сильным впечатлением, созвучным моему душевному состоянию, и это, наверное, тревожный признак. Это роман прежде всего о кризисе тридцатилетия, о том времени, когда начинаешь осознавать, что перевалил через гребень своей жизни и дальше тебе - только спускаться. Радужные надежды уступают место здравому смыслу. Ощущение, будто мир принадлежит тебе, а возможности твои безграничны, утекает сквозь пальцы. Ты пытаешься удержать его силой воли, маятником мечешься между мрачным отчаяньем и прежней счастливой беззаботностью, но всё чаще замечаешь, что уже не готов к настоящему риску, уже задумываешься над тем, а готов ли ты потерять эту работу, этот дом, это место... Как метко подмечает рассказчик, ощущение, что ты - чемпион, невесть как оказывается выбито из твоей головы. Наверное, читать "Ромовый дневник", когда ты сам ещё далеко от этого возрастного рубежа - только время терять. Впрочем, к современному человеку кризис тридцатилетия может и в двадцать пять придти. Всё моложе становятся идолы, которые "добились всего", и ты в свои двадцать с небольшим то и дело ощущаешь, что всю жизнь уже продолбал.

Главный герой, он же рассказчик, альтер-эго Хантера Томпсона, убивает время на жарких улицах Сан-Хуана (город в Пуэрто-Рико), будучи репортёром местной газетёнки, которая вот-вот опочит в бозе. Душный, постоянно потеющий город передан так, что даже читатель начинает задыхаться. В нём царит странная атмосфера, сложенная из воющей пустоты в душах местных жителей, лихорадочной суеты текущих в эти края торгашей, деляг и воров, и "холостого напряжения, что накапливается в тех краях, где люди потеют двадцать четыре часа в сутки". В этом городе никто из приезжих не задерживается надолго, он выталкивает из себя людей - местные тоже стараются улизнуть при первой возможности. Пуэрто-Рико усугубляет терзания главного героя, мучительно подмечающего в себе признаки кризиса, его личное отчаяние звучит в унисон с общим настроением, надежды рушатся сплошь и рядом, так часто, что странно, почему с утра до вечера не слышно грохота от их падения. И это даёт толчок ещё одной важной теме романа: что толкает людей на кочевую жизнь? Какие силы заставляют их покидать родные места, срываться с места в поисках лучшей жизни, менять города? Нет, понятно, что на эти вопросы есть вполне прагматичные ответы, что есть места, где прощу найти работу или выбиться в люди - но есть и ещё что-то, какая-то внутренняя потребность сбежать от уготованной тебе участи. Бог знает, может быть, тяга к перемене мест однажды приведёт тебя туда же, куда персонажей "Гроздьев гнева"... А может быть, как написала в ЖЖ одна симпатичная мне женщина: "Когда человек делает шаг в никуда, его подхватывают, особенно если это был правильный шаг". Собственно, главный герой всю свою жизнь вспоминает как кочевье из одной страны в другую, и заливать своё горе ромом в Пуэрто-Рико слишком долго не будет - хотя он делает неудачную попытку пустить корни. Машина, квартира... Не самое удачное время и место для попытки осесть, и для героя благо, что она провалилась, и судьба вновь погнала его невесть куда вопреки всем сомнениям и мучительным раздумьям о будущем. В этом чувствуется позитивная нотка, как и в прологе, написанном как бы с расстояния в несколько лет, где подчеркивается то хорошее, что дало это время. "Это была жадная жизнь и я для неё годился". Романтика перекати-поля пронизывает книгу, пусть даже сам герой временами в ней разочаровывается.

Разочарование и одновременно взросление рассказчика подчёркиваются его отношением к "громким словам":

Свобода, Истина, Честь - достаточно потрещать сотней подобных слов, и за каждым соберётся тысяча мудаков, помпезных хмырей, которые одну руку тянут к знамени, а другую под стол.

А неосознанную тягу к перемене мест можно подметить во множестве деталей, например, в отношении героя к газете "Таймс". Только начав жить в Пуэрто-Рико, он пробует листать "Таймс", но быстро теряет к ней интерес, ведь все эти континентальные новости не имеют к нему никакого отношения, они меркнут по сравнению с новым городом. Сан-Хуан реален, Нью-Йорк призрачен. К середине истории ситуация меняется на противоположную:

Там же я за семьдесят центов купил номер "Нью-Йорк Таймс". От газеты мне сильно полегчало. Она напомнила мне про большой знакомый мир, который занимался своим делом за горизонтом. Я заказал ещё чашечку кофе, а когда уходил, взял с собой "Таймс", неся её по улице, как драгоценный свиток мудрости, весомое заверение, что я ещё не отрезан от той части мира, которая и впрямь была реальна.

Роман я воспринимаю как частично документальный, коль скоро автор - журналист и действительно торчал какое-то время в этом городе. Впрочем, это не значит, что я всё принимаю за чистую монету, это просто добавляет достоверности и антуражу, и персонажам - весьма интересному смешению алкашей, дегенератов и талантливых бродяг. Событий в нём, как кажется после прочтения, совсем немного, но бессюжетным его точно не назовёшь. Самое главное, что я из него вынесла - настроение, в какой-то мере близкое и дающее надежду, без громких слов переданную борьбу с собственным тридцатилетием. Все там будем.

Ромовый дневник

Я не поняла посыл этого произведения.
Автор высказывал много здравых и интересных вещей через своего героя, но общий смысл книги от меня ускользнул. Ну не может же это, право, быть "прожигай жизнь, пей, отбивай девушек и в итоге окажешься на коне"?! Потому как никакой иной морали после книги не остается. Я не вижу какого-то глубинного смысла именно в общем от книги. Да, ее можно разобрать на цитаты, потому как все же много занимательных вещей было сказано, но... но общей, цельной, концепции произведения я не уловила.
Да и в принципе у книги отсутствует как-таковая завязка и финал. Но история об этом приключении Пола Кемпа рассказана, хотя и кажется вырванной из какого-то большего произведения. Возможно это из-за той доли автобиографичности, что присутствует в нем.
В целом, показалось излишне раздутым все то внимание, что уделяется книге. Да, она неплохая, да возможно экранизацию заслужила, но сказать про нее, что это "произведение года/десятилетия/века" нельзя. Так, ознакомиться, выписать пару цитат и не вспоминать.

Начала смотреть фильм, умилилась на Джонни Деппа несколько минут и выключила на хрен, там же с первого кадра ясно, что тягомотина жутчайшая, пусть даже и с Джонни в главной роли... А вот книга в отличие от фильма у меня пошла, все что вы хотели знать о жизни журналистов, но боялись спросить. Даже не так, все что вы действительно хотели знать о жизни журналистов... То, что настоящий журналист пребывает в двух агрегатных состояниях: либо пьет, либо работает, это факт неоспоримый, непреложный и проверенный вашим покорным слугой на себе. Чаще вся наша братия пьет и работает одновременно, курит и матерится. Издержки интеллектуальной профессии, что с нас возьмешь. Пропойцы, извращенцы, маньяки, социальные деграданты, все кто может связать хоть пару слов идут в журналистику, у тех, кто может не только пить, но и много работать и писать чаще всего удается карьера.

Но вы в России вообще дикие улыбается мне со страниц Ромового дневника Хантер Томпсон, у вас либо заштатная газетенка, либо уютный офис в центре города с видом на кремль, то ли дело мы американские писаки из Нью-Йорка, много выпивки, никакой постоянной работы и куча хаотичных передвижений по миру, вот видишь, пока ты там в своей осенней Москве штаны у компьютера протираешь я уже в Пуэрто-Рико, газетка конечно так себе, зато копеечный ром, хочешь выпьем? Хантер улыбается мне, я улыбаюсь ему, правда от выпивки отказываюсь, ром хорош только на жарком побережье Пуэрто-Рико, на этом драном осколке скалы, где неизвестно вернешься ты утром домой или тебя засадят в каталажку из-за 11 долларов и 17 центов.

Пыльно, душно, но пока у тебя в кармане есть карточка прессы ты всегда можешь рассчитывать на бесплатный стакан рома на всех этих фуршетах, что так любят устраивать богатенькие янки, которые строят в Пуэрто-Рико отели. Туризм он такой туризм.
Главное, чтобы тебе было куда положить голову ночью, подушка да жесткая койка в шумной грязной комнатушке вполне подойдут. Журналисты они же такие журналисты, вольные перелетные птицы под завязку накачанные алкоголем и сигаретами, но иногда наступает момент, когда все же хочется остановиться, придержать лошадей. Куда ты летишь Хантер, ты просвистел уже половину своей жизни и снова рвешься в бой. Не унывай, даже, если эта газетенка разорится и в Пуэрто-Рико не останется работы тебя всегда ждут в Нью-Йорке, пока у тебя есть карточка прессы, ну ты понимаешь о чем я, Хантер?..

Он понимает, потягивает ром и подмигивает мне...