Добрее одиночества

Узники прошлого

Ли Июнь - американская писательница китайского происхождения по настоянию родителей - физика ядерщика и школьной учительницы - закончила биологический факультет, получила степень бакалавра, переехала в США, где специализировалась на иммунологии и получила магистерские степени по литературному мастерству. Теперь ее книги переведены более чем на двадцать языков, а The New Yorker в 2010 году назвал ее в числе 20 лучших писателей в возрасте до 40 лет. Ее научное образование чувствуется с первых страниц книги. Она, как биолог-исследователь, помещает своих персонажей в агрессивную среду и наблюдает за их конвульсиями и попытками развития. Герои «Добрее одиночества» разлагаются на атомы из букв в чашке Петри в сильно концентрированном растворе вины. Состав участников эксперимента: одна отравленная девушка и три отравленные жизни.

Однажды ночью в китайской провинции на крыльцо двух престарелых сестер подложили младенца. Это было маленькая девочка, которую назвали Жуюй. Сестры решили оставить ребенка у себя и воспитать из нее воображаемый идеал своей дочки. Когда-то в Китае девочкам бинтовали ноги, чтобы ступня не росла и оставалась маленькой, это варварство оправдывалось надуманными идеалами красоты. Жуюй ноги не калечили, но из ее личности сделали настоящую мумию. Система воспитания сестер - двух на свой изощренный манер набожных женщин с искалеченной революцией судьбой и психикой - заключалась в полном отказе от эмоций и постоянных молитвах. Самые страшные сюжеты после скандинавских психопатов рождаются в книгах, где есть религиозные фанатики. На долю Жуюй досталось целых два. К шестнадцати годам девочку с атрофированными чувствами и полном непониманием, как жить среди обыкновенных людей отправили к дальней родственнице в Пекин, чтобы она там продолжила учебу и посвятила себя Церкви. За нее всё уже решили и судьба ее была распланирована: аккордеон, школа, служение Богу.

На вокзале Жуюй встретили Шаоай - дочка родственницы - и двое соседских подростков Можань и Боян, которые в скором будущем должны были стать еще и одноклассниками Жуюй. Выросшие в одном дворе, они были друг другу как брат и сестра. Дети взяли над своей новой соседкой шефство по адаптации к Пекину и школе. Вот только с Шаоай, с которой Жуюй предстояло делить одну комнату и кровать, общение не заладилось. Эмоциональная анемичность Жуюй бесила Шаоай. Напряжение переросло в не скрываемую неприязнь.

Это лето осталось в далеком прошлом, как и событие, которое разделило жизни всех этих детей на «до» и «после». Кто-то отравил Шаоай. В результате яд почти полностью разрушил ее мозг, она больше двадцати лет была узницей в собственной теле. Как такое могло произойти, почему кто-то решился на такую страшную месть? Этот яд отравил не только тело Шаоай, но и жизни Жуюнь, Можань и Бояна. Они разлетелись осколками своей прошлой дружбы по свету в попытках начать новые жизни, но память стала им тюрьмой.

Джулиан Барнс в «Одной истории» провел виртуозное исследование любви, можно сказать хирургическое вскрытие ее как явления. Ли Июнь в своем романе препарирует природу одиночества, как добровольного заточения в криокамере, как желанного отстранения от людей и их вмешательства в свою жизнь на уровне не просто интроверта, а уже бывалого социофоба. И корни этого поведения, разумеется, надо искать в детстве.

Странная история о людях, чьи судьбы оказались сплетены причудливым образом из-за трагедии, произошедшей с их общей знакомой. Главные герои (две девушки и молодой человек) такие разные: каждый со своим характером, со своей болью, со своим особенным одиночеством, но при этом они оказываются неразрывно связаны "скелетами" прошлого.

Их на десятилетия объединило стремление к бегству от гнетущей тайны из минувших времен, оставившей незаживающие раны в сердце каждого. Одной из героинь пришлось "перекроить" свою судьбу, развернуть вектор жизни на сто восемьдесят градусов в попытке скрыться от воспоминаний, от тягостного чувства вины, а возможно, и от самой себя, от той, кем она была когда-то. Другая также фактически сбежала в никуда, сделалась невидимкой, разорвав все и до того непрочные связи. Третий же много лет метался между прошлым (в лице их общей знакомой, ставшей жертвой либо злого умысла, либо нелепого стечения обстоятельств) и настоящим, в котором образовалось слишком много пустот.

Эти трое сознательно выстроили стену отчужденности между собой и окружающими, чтобы не сближаться, не обнажать перед другими свои истинные мысли и чувства, избежать привязанности и, как следствие, боли и обид, которые порой невольно могут причинить окружающие.

О том, что же произошло, что стало толчком к переменам в жизни главных героев, мы узнаем по крупицам, иногда полунамекам автора по ходу развития сюжета, который, к слову, то перемещает читателя в Пекин 1989 года, то на четверть века вперёд, то в современную Америку.

В романе, помимо основной интриги, затронуты вопросы веры, дружбы, воспитания, проблемы адаптации иммигрантов, семейных отношений, судьбы "маленького человека" на фоне меняющихся и нестабильных общественно-политических условий, конформизма/нонкомформизма как реакции на происходящие в мире события и др.

Чтение, в целом, оказалось достойным, но не слишком приятным. Угнетающая атмосфера, неоднозначные мрачноватые главные герои с неясными жизненными установками, которые во взаимоотношениях балансируют то на грани любви, то на грани отвращения друг к другу. Но при этом их взаимные чувства выражаются скупо, неярко, неэмоционально.

Спорный и противоречивый роман. Не из тех, что хочется перечитывать, но и не из тех, что быстро и легко забываются.

Начну с того, что меня очень сильно сейчас меня будет очень сильно бомбить, и бомбить по делу. Дорогие переводчики, я конечно всё понимаю, что для русского читателя привычнее видеть одинарные имена, но извините меня пожалуйста, а вы не думали, что если написать китайское имя не так как оно пишется в оригинале, вы можете не просто поменять значение имени на что-то оскорбительное, но и превратить китайца, например в болгарина. Яркий и наглядный пример, герой которого звали Бо Ян и жил он в Китае, превратился в Боян, а если это прочитают неправильно (а скорее всего так и произойдёт) и смысловое ударение будет неправильно поставлено, многие подивятся как это тут про китайцев говорится, имя-то не китайское. Для тех кто не знает, одинарное имя, тройное имя это очень большая редкость, если имя пишется двумя иероглифами то это и будет написание имени в два слова, а не в одно.

Если говорить про роман в целом, то он мне, в принципе, понравился. Только не стоит искать здесь именно детектив и именно с позиции того, что Шао Ай оказалась прикована к инвалидному креслу, после того как в её организм попало некое химическое вещество. Скорее это роман о людях вокруг неё и это роман про страну в которой они родились и выросли. И это ответ на вопрос, как в стране, где живёт больше миллиарда человек, ты можешь стать одиноким и ненужным. Мы видим через эту историю, отношение к сиротам, отношение к детям, которые родились до введения закона «одна семья – один ребёнок» и тех, кто родился после него. Это не просто «что за ерунду нам показывают», тут надо знать именно азиатский менталитет. Почему дети – сироты, вдовы (которые решили вступить в новый брак) и матери – одиночки, так презираемы? Потому что это не только вопрос кармы и того, что они повлекут за собой неудачу, но и того, что эти люди (по мнению общества) неблагополучные и в таких семьях дети больше склонны к жестокости и насилию, такие дети более уязвимы. Поднимается вопрос и того, почему жители Китая стали массово стремиться уехать в другие страны. Достаточно вспомнить как происходила Культурная Революция и сколько непомерных мер было применено к жителям страны, общество просто от этого давления не выдерживало и стабильности это тоже не несло. Так же это показывает то, почему у азиатских женщин и мужчин, в другой стране, не складываются отношения со спутниками жизни. Потому, что либо это брак ради получения гражданства, без каких-либо чувств, либо это отношения где один из спутников жизни не понимает другого из-за разного менталитета.

Поэтому, эта книга полностью раскрывает значение и смысл того, что ты можешь сбежать от своей страны и своих обычаев, от самого себя, но всё это, всё равно, останется внутри тебя и с этим, ты будешь жить. Поэтому, если вы любите романы с оттенком ностальгии, то вам, определённо сюда. Порадовало то, что здесь совершенно не чувствуется дух чрезмерного уныния, как это бывает, допустим, в французской литературе.

Бремя прошлого или Тайна губит жизни хранящих её

Японскую литературу я себе едва ли открыла в достаточной мере, чтобы считаться ее знатоком, но все же некоторое представление о ней имею. Я ведь читала и классических японских писателей - Ясунари Кавабата, Басё - и современников: Харуки и Рю Мураками, Кадзуо Исигуро, Ханья Янагихара, Кодзи Судзуки. С корейской литературой все обстоит иначе - всего-то пара произведений. Что касается китайской литературы - не считая Лисы Си, Июнь Ли - первая китайская писательница, с творчеством которой я познакомилась.

Так и не поняла, почему роман называется "Добрее одиночества" (Kinder than solitude). Я вообще не заметила, чтобы в этой истории хоть кто-то был добрым. Вот одинокими - да. Тут все одиноки. Это и не роман о подростках и их взрослении, и не история о взрослых людях и их жизни, и не книга, которая способна дать житейскую мудрость (хотя на цитаты разобрать можно). Да и честно говоря, я ожидала от этой книги гораздо большего.

Четверых подростков с разными характерами и судьбами объединил один пекинский двор. Их жизнь разбила одна трагедия. И вот спустя 21 год после случившегося, каждый оставшийся в живых анализирует прошлое.

Если судить по этой книге, атмосфера в Китае после Культурной Революции крайне депрессивная. Плановая экономика, трудовые ячейки с распределением, преследования по политическим мотивам и страшные последствия для тех, кто оказался вне системы.

Что нам дано изначально по основным персонажам:
Шаоай - 22-хлетняя студентка, общественная активистка, бунтарка и революционерка в душе, ненавидящая систему своей страны. Она не из тех людей, кто способен держать свое мнение и чувства при себе. Её родители очень любят единственную дочь, несмотря на её хамоватый характер и политические взгляды.

Боян - сын двух университетских профессоров, последний успевший родиться до введения в Китае закона "одна семья - один ребенок". Он умен, но его родители превозносят только его гениальную сестру. С сыном у них отношения не складываются.

Можань - тихоня, лучшая подруга Бояна, человек-подражатель без собственного мнения. Родители её вроде любят, но как личность особо не воспринимают.

Жуюй - сирота, дочь неизвестных родителей, воспитанная двумя монашками-католичками, когда-то воспитавшими мать Шаоай. Играет на аккордеоне по их настоянию и по их мнению, уехав в Америку, должна посвятить себя Богу.

Начинается книга с того, что Шаоай умирает. Последние 20 лет своей жизни она была тяжело больна - мучилась сама и мучила других - особенно своих родителей. 20 лет назад она была отравлена химическим веществом из университетской лаборатории, где работала мать Бояна. Сама ли она выпила этот яд? Предназначался ли он ей? Кто и что послужило причиной этой трагедии, затронувшей всю компанию? Ответы можно узнать, только прочитав всю историю.

Боян живет в Пекине. У него позади неудачный брак и нет детей. Всю жизнь он помогал родителям Шаоай, отчитывался о ее состоянии Можань и Жуюй, не получая ответов на свои имейлы.

Можань уехала в Америку. Там она работает на простой, но неплохо оплачиваемой офисной должности, видится с родителями в путешествиях по Европе и никогда не собирается возвращаться в Китай. Она пять лет была женой Йозефа - человека гораздо старше себя - и мачехой его четверых взрослых детей. Его первая жена трагически погибла. Но Можань не может стать никому по-настоящему близкой из-за той давней истории.

Жуюй тоже живет в Америке. Она имеет за спиной два неудачных брака. Впрочем, брак, основанный на голом расчете, просто не может быть удачным. Она ухаживает за детьми других людей, выгуливает собак, убирает в домах, но никого не пускает в свою жизнь близко.
Конечно, отношения к сиротам в Китае, если судить по этой книге, ужасное. У них нет ничего своего. А судя по поступку Шаоай, сиротам не только ничего не принадлежит, они даже сами себе не принадлежат... И все же, Жуюй не вызывала у меня ни жалости, ни симпатии. Она отвратительная. Бесполезное безликое существо, без которого мир явно ничего бы не потерял. А вот Шаоай и ее загубленную жизнь было жаль по-настоящему.

Честно говоря, я не убеждена, что эту книгу стоит рекомендовать к прочтению. Она совсем не оправдала моих ожиданий. Я долго ходила вокруг да около, даже купить ее думала, но в итоге прочла электронную версию. И я не жалею об этом. В целом о прочтении не жалею, но кто виноват поняла намного раньше героев. Книга меня разочаровала.

Все будет медленно и безжалостно

Романы писательниц китайского происхождения занимают отдельную нишу в моем сердечке: горькие, сильные, написанные так пронзительно и метко, что полкниги можно смело на цитаты разбирать. Так было с "Клубом радости и удачи" Эми Тан, так и с "Добрее одиночества" Июнь Ли.

Собственно, этот роман как раз одиночеству и посвящен: исследование его видов на 400 страниц, чуть завуалированное сюжетом. Что произошло, мы узнаем из аннотации: у троих приятелей подруга отравилась (или отравили?), да так, что стала инвалидом с сознанием маленького ребенка. Теперь приятелям надо жить со знанием того, что это мог подстроить кто-то из их маленькой компании. Вот и вышло три морально подгнивающих человека, чей дух так и не смог справиться с этой ситуацией, хоть и много лет миновало, и приятелями они давно быть перестали, и пытались, как могли, похоронить свои воспоминания. Но, знаете, как ни хорони душевные отходы, а все равно дадут они о себе знать. Три человека - три таких разных одиночества. Три человека - три способа забвения.

Можань, или одиночество побега. Эта девочка была готова любить весь мир, от души старалась стать хорошей. Добрый ребенок, маленькое солнышко, взвалившее на себя непосильный груз. Могла ли она помешать, что-то сделать, чтобы подруга осталась здорова? Этой ответственности хватит, чтобы сломать взрослого. Этой ответственности больше, чем достаточно, чтобы раздавить юное, несформированное существо. Теперь Можань убегает: от близости, от эмоционального контакта, от родителей, от возможности иметь семью и друзей. Она начищает свое бытие до блеска, сметая с него крупинки памяти, привязывающей людей к местам, событиям и другим людям.

Боян, или одиночество суетности. Не обязательно держать свою жизнь стерильной, чтобы спрятаться от себя самого. Можно, напротив, забить ее, захламить впечатлениями, работой, сиюмитными связями, всячески имитировать душевную деятельность, лишь бы не прикоснуться с тому трепещущему, раненому внутри, требующему истинного внимания и заботы. Боян выбирает именно этот вид одиночества: бизнесы, любовницы, интрижки, этакие инъекции примитивных эмоций, заполняющие "сейчас" натуго, дабы отделить его от "потом", сделать любое "потом" призрачным и малозначимым.

Жуюй, или одиночество избранности. Что останется от человека, если запретить ему проявлять себя? Что останется, если с детства выхолащивать его, табуировать искренние реакции во имя высокой миссии? Ну если считать "высокой" миссию вырасти, покинуть Китай и стать католичкой. Что, если потом взять этого человека с избранностью на всю голову и выпустить в большой мир? Останется полностью несоциализованный подросток, защищающийся гордыней и злостью от растерянности и страха. Жуюй выросла, но так и осталась отделена от окружающих хрустальным куполом собственной идеальности, в котором более нет места никому и ничему: амбициям, стремлениям, чувствам, привязанностям.

Это идеальная книга ноября. Когда за окном дождь и слякоть, когда на душе сумрачно и стыло, можно взять "Добрее одиночества", вещь, идеально соответствующую состоянию мизантропическому и печальному. Размеренный и интровертный, роман не заинтригует и не захватит обилием сюжетных поворотов, напротив, он будет раскрываться исключительно неспешно и постепенно, затягивая в свою атмосферу, пока читатель не захлебнется. Я захлебнулась, и не жалею ни капли.