Театр. Рождественские каникулы

Синопсис
Бразильский сериал
Джулия хочет Майкла, Майкл хочет театр; Джулия получает Майкла, Майкл получает театр; Джулия любит Майкла, Майкл любит театр; Джулия любит себя и театр, Майкл любит Джулию и театр; Джулия любит Тома и театр, Том любит себя и Джулию (как умеет); Джулия презирает себя и Тома, Том презирает себя и Джулию; Джулия тоже плачет, Джулия едет в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов; Джулия любит себя и театр, Майкл любит театр и Джулию.

Порнофильм
Джулия имеет Майкла, испанец имеет Джулию, Долли пытается поиметь Джулию, Чарльз пытается поиметь Джулию, Том имеет Джулию, Джулия имеет Тома, Том имеет актрисульку, Том пытается поиметь Джулию, Джулия имеет всех.

Экзистенциальная драма
Роджер (не весёлый), сын актёров Джулии (королева английской сцены) и Майкла, становится свидетелем шашней маменьки и её молодого любовника. С холодным презрением юный Гамлет наблюдает за ничтожеством матери, любовника и мира, который весь театр и люди в нём актёры. Понимая, что удалиться в монастырь вместо Офелии не удастся, он бросает в лицо матери гневный монолог, полный животрепещущих вопросов (Что делать? Кто виноват? Тварь я дрожащая или право имею? Где оскорблённому есть чувству уголок?). Не получив ответа, принц удаляется в Шотландию.

Юным романтикам лучше не читать эту книгу...
Любовь как явление разбита в ней в пух и прах! И автор делает это очень умело, так, что не поверить ему нельзя (Фредерик Бегбедер нервно курит в стороне).

Как замечательно чувствовать, что твое сердце принадлежит тебе одной...

Как же хочется поспорить с Моэмом, но здравый смысл не позволяет, ведь он в конечном итоге прав.

Если же вы не питаете иллюзий по поводу той самой "Вечной и Чистой", смело беритесь за эту книгу.

Не смотря на то, что написана она в 1937-м году, мне казалось, что я держу в руках роман современного автора.
Не буду многословной, все хорошие рецензии о "Театре" уже написаны.
Читайте! Очень советую (9 из 10).

Актер - это не профессия, это образ мышления.

Потрясающая книга! Потрясающая атмосфера! Потрясающая женщина - Джулия!
Я ни на минуту не переставала ею восхищаться - так высоко держать голову и так талантливо прятать истинные чувства - боль, страдание, любовь, и смеяться, когда сердце рвется на части, может только действительно гениальная актриса. Которая может любую, даже самую неловкую ситуацию, обернуть в свою пользу. Которая ЖИВЕТ игрой. И сама устанавливает правила этой игры.
Ей 46. Заряд молодости начинает угасать, и возникает потребность в новых ярких эмоциях, для актрисы это так важно - гореть, трепетать, ЧУВСТВОВАТЬ! Когда-то любимый Майкл теперь скорее друг, партнер, отец их сыну. Но не любовник. Любовника она встречает неожиданно - в лице кроткого ягненочка, подумать только - моложе ее на 25 лет, скромного клерка, восхищенного ею и краснеющего всякий раз от неловкости. Под ее "опекой" Том расправляет крылья и "улетает из гнезда", растаптывая её сердце. Достоинство, с которым Джулия переживает крах своих чувств, её ум, опыт, расчетливость и знание мужчин в моих глазах затмевают "постыдность" сложившейся ситуации, её бесчестье по отношению к мужу и сыну. И маска невозмутимости и беззаботности, которую она надевает, как нельзя более кстати...Никто и не заметил этот бушующий "вулкан страстей".
...Ах, мне в подобных ситуациях всегда не хватало выдержки.)

Однако за всеми этими "декорациями" не видно настоящей Джулии, она и в семье остается "лучшей актрисой Англии", вместо того чтобы быть мамой Роджеру. Оттого, наверное, ее настолько шокировали слова повзрослевшего сына:

— Я бы любил, если бы мог тебя найти. Но где ты? Если содрать с тебя твой эксгибиционизм, забрать твое мастерство, снять, как снимают шелуху с луковицы, слой за слоем притворство, неискренность, избитые цитаты из старых ролей и обрывки поддельных чувств, доберешься ли наконец до твоей души?

Очень тонкая, узорная книга, как игра света, полутонов, как движение руки, взгляд, случайный вздох, придающий пьесе выразительность и ПРАВДИВОСТЬ. От нее невозможно оторваться, ею невозможно насытиться, перечитывать-перечитывать-перечитывать...
И наслаждаться.)

Человеческую натуру не так-то легко понять
(Сомерсет Моэм ''Рождественские каникулы'')

''Короткая связь богатого английского наследника и русской эмигрантки, вынужденной сделаться "ночной бабочкой'' –руки бы отрывала тем, кто пишет аннотации не читая книги или только посмотрев фильм с Диной Дурбин и Джином Келли, которые к роману имеют весьма отдаленное отношение. Никакой связи тут нет и в помине, есть легчайшие, как прикосновения бабочки, намёки на любовь: по-моэмовски тонко и деликатно. Но не огорчайтесь, любовь в романе будет и ещё какая: самоотверженная и по-моему самая настоящая – и в горе и в радости, и в болезни и в здравии, и в богатстве и в бедности.

Как всегда у Моэма история – это больше чем история. Небольшой отрезок жизни молодого, удачливого юноши из хорошей семьи ( даром, что прадед садовник, а прабабка – кухарка, но семья сумела разбогатеть и занять свою нишу в английском обществе) - всего пять дней в Париже навсегда изменили Чарльза, сдвинув ось его привычной жизни, раскрошив поддельный слой краски на холсте жизни, обнажив подлинник во всей его красе, во всем его многообразии лиц, судеб, характеров, жизней, слоев, чувств. Истинное взросление и понимание жизни никогда не проходит безболезненно, счищать краску привитых правил всегда трудно и, пожалуй, неожиданно. Но эта странная русская – Лидия – она плачет когда слушает музыку, когда смотрит на картину Шардена, она беззаветно любит своего негодяя мужа, она – русская, которая никогда не видела Россию, но откликается тоской невероятной на русскую музыку, на русскую литературу. У неё свой кодекс чести. Но самое главное, она умеет пропускать искусство сквозь себя, сквозь свою душу, она умеет видеть. Так вот эта странная русская навсегда изменит мир Чарльза. Для него, с детства знающего художественные школы, приемы живописи разных художников, он воспринимает картину как композицию цвета, сюжета и …модности на данный момент. Он не воспринимает картины или музыку душой, он не научен этому. Эта картина хороша, потому что о ней говорят или говорили когда-то.

- Картина может быть значительной, даже если для меня она ничего не значит.
-Но тут важны только вы сами. Когда вы смотрите на картину, она что-то значит, только если она чем-то вас задевает.

За фасадом благополучия собственной семьи, за её попытками быть интеллектуальной элитой общества, Чарльз не видел жизни во всей её полноте. Не видел людей, не видел себя, прежде всего.

Устами своих героев Моэм подискутирует с читателями о смысле жизни, о революционном фанатизме, о том к чему приводит недостаток любви, чрезмерная опека, стоит ли следовать своим творческим порывам или благоразумию, что такое убийство, о России в конце концов. Это – Моэм. Его проза полна глубоких размышлений, тонко прописанных характеров, грустных судеб. Восхитителен английский ''Джержинский'' Саймон, рафинированные родители Чарльза, сам Чарльз, прекрасен образ Лидии, выписанные легкими штрихами русские эмигранты: Евгения и Алексей, муж Лидии, два осужденных ( ох, это: парнишка любит пирожные, – я плакала!). Чарльз увидит их. Увидит по-настоящему.

Пять дней, которые изменили мир Чарльза. Засыпали холодным снегом, но отогрели пониманием мира. Конец заставит задуматься каждого.
Один из любимых романов Моэма.

Дерет, зараза, за душу. Я ожидала поучительную историю о том, как актриса-зазнайка получает по зубам и приземляется с небес на землю, а получила напоминание, о том, что не суди и не судим будешь. И что каждый в этом мире хотя бы раз играл кого-то иного.
Кто-то делает это во имя защиты, чтобы нарастить броню и не подпускать к себе настоящему тех, кто способен причинить тебе боль. Такие люди усмехаются над тем, что довело бы до слез беспомощности, не будь этой брони. Кто-то играет расчетливо и хитро, чтобы получить вожделенный приз, за которым охотился уже очень давно. Часто такие профи забывают, что в отношениях практически всегда ты настоящий рано или поздно все равно не сможешь спрятаться. Кто-то играет, ибо это его призвание. Сцена, дом, гостевой ужин, постель, гримерка - всегда и везде маска, которая словно приросла к лицу.

Роман получился многослойным, хотя, казалось бы, сюжет непритязателен, стиль повествования размеренный и неспешный (но эта хитрая медленная усмешка автора, ах...). Про любовь, пафос и ложь в глаза, скажет кто-то, подумаешь. Но это среди прочего история женщины, в которой куча вопросов на размышление - как в истории, так и в женщине. В центре "Театра" именно она, никто больше. Джулия Лэмберт, почитаемая актриса 46 лет с презренным отношением не только к мужу, но и всем вокруг. Идеальная лицедейка. И читатель легко мог бы в это поверить, если бы не одно "но". Сомерсет Моэм жестом опытного архивиста кладет перед нами на стол толстую папку, в которой досье на настоящую Джулию, не только актрису, но и просто женщину, со всеми ремарками ее истинных помыслов и мыслей от старта молодости до нынешнего времени. Изучай, мол, читатель, а потом расскажи мне, что ты думаешь по этому поводу. Что для нее на самом деле важно? Ёкнуло у Джулии хотя бы раз в сердце, что она как-то неправильно относится к своему мужу и что может вообще не стоило с ним связываться? Были ли отношения с Томасом серьезным испытанием на прочность характера и стойкость? Или это наставление на тему того, что не все то золото, что золотом блестит в твоих глазах? Для меня - скорее показатель того, что наша героиня, даже считая себя актрисой хитрой и несгибаемой, все-таки умеет испытывать простые человеческие эмоции (не буду вслух говорить "любовь", пусть лучше будет "увлечение" и "счастье"). А в итоге это еще одна монетка в копилку ее актерского мастерства. Ведь по сути все окружающие ее люди ценны для Джулии постольку поскольку - пока не потеряешь, не оценишь, а так пусть будут, плохо что ли. Томас, Чарльз, Майкл и особенно беседа с сыном - светлячки-маячки жизни, где она выбрала игру, заключила себя в кокон из масок и броню из слез по вызову. Где можно было бы изменить, только зачем?

В чем-то я понимаю Джулию. Нет, серьезно, лишь на 1/10 мне близок этот персонаж, но эта 1/10 перевешивает все остальное. Особенно запомнился момент, когда в порыве чувств на сцене, по словам мужа, Джулия играла отвратно и даже бездарно. Настоящие эмоции как гроза, никогда не знаешь, когда остановится. Они меняют тебя, ведут в ином направлении (а тебе туда совсем не надо). Почувствовать себя живой и нужной - это прекрасно, но вернуться к себе, вылепленной давно и продуманно - для Джулии это важнее. Потому что она умеет спрятать в саван в уголке своей души то самое, что настоящее и болит. Потому что игра - это мастерство, и никто не должен видеть, что арлекин умеет плакать.

Как итог - любовь штука опасная, а увлечение и того опасней. Роман о женщине, которую не очень-то стоит приводить в назидательный пример, но очень хочется в моменты, когда необходимо спрятаться, не показывать себя настоящую и быть, мать его, сильной, потому что если не ты, то кто. И если ты проиграл сражение, почему нельзя выиграть войну? Даже если твой соперник - отражение в зеркале.

//прочитано в рамках книжного клуба Book around @ LJ