Грядет Испытание Стихий, которое определит, станет ли принцесса Императрицей. По мере его приближения Александра начинает чувствовать, что события вокруг развиваются с немыслимой скоростью. Чтобы вернуться живой и стать правительницей, нужно многому научиться. Магию помогут освоить Хранители, Кланы потренируют в распутывании интриг, а отец заставит выбирать между двух зол, что, как всем известно, является еще тем ассортиментом. А тут еще и претенденты на личные симпатии принцессы ведут какие-то...
Значит, так, моя дорогая трусливая птица жарких земель… Страус несчастный!
Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. И через какие потери приобретешь.
– Я доверяю своей интуиции. И логике.
– А вы в курсе, что первое – это типично женское чувство и со вторым слабо сочетается?
– Ну я же настоящий мужчина, значит, отлично умею сочетать несочетаемое!
– Как-то думала, что это тоже женская черта.
– По себе судите?
– Даже если так?
– Тогда делаю вывод, что в вас тоже есть черты настоящего мужчины.
– Александра, отпустите, пожалуйста, нашего коллегу. Если вам так уж нужно замуж, то мы подберем кого не жал… в смысле максимально достойную кандидатуру.
Наглость – второе счастье. А первое какое? Наверное, быстро сделать ноги, если не срабатывает второе…
Тут в голову, весело хохоча и размахивая каким-то трофейным флагом, из дальних краев вернулся авантюризм. За ним уныло тащилось чутье на неприятности, которое немедленно оживилось, как только увидало всю картинку. Из угла разума попытался выползти здравый смысл, но эти двое ему даже рта раскрыть не дали!
Мы всегда любим то, что нам долго запрещали.
Хитрый, изворотливый и в меру подлый тип. Идеальный политик.
Здесь хочется быть поэтом, но выгодней
быть шутом.
– Как интересно! – Ко мне метнулись сразу несколько фигур. – И часто это у тебя?
– Что? – с содроганием спросила, прилагая все силы, чтобы не завизжать от подсознательного ужаса, который с каждой секундой давил все сильнее.
– Внезапное поумнение, – голосом научного сотрудника произнес ближайший. Он подпрыгнул и завис в воздухе. Щелкнул пальцами – и в руках оказались блокнот и перо.
– Ну-у-ус! На что жалуемся?
– На вас, – едко ответила я.
– За что?! – обиделись ненормальные воплощения.
– Почему он красный и настолько откровенный?! И чулки с поясом такие же… Это вульгарно!
– Это красиво и соблазнительно, бестолочь! – возмутился оскорбленный в лучших чувствах маэстро портновского искусства.
Вот представьте, что у вас есть шкатулка с драгоценностями. Их немного… Некоторые украшения старые, тусклые и даже поцарапанные. Казалось бы, бросовый хлам… Но с каждой вещичкой связаны воспоминания. Каждая царапина символизирует какое-то событие. Несет в себе отголоски смеха, слез...
В большом пруду мелким рыбкам надо расти побыстрее. Чтобы покусать потом крупных…
Вечно прятаться – мира не увидишь.
предупреждать надо! У меня же рефлексы… – Это какая жизнь, если такие рефлексы? – С фейри веселье как ветром сдуло, и теперь он был серьезен. – Хорошая. Живу, дышу, чувствую каждый миг.
Либидо тоже решило напомнить о себе и авторитетно заявило, что мужчины ему нравятся. Но тут пришел злой дядя «здравый смысл» и распинал присутствующих. Вытащил на свет божий логику. Слабенькую, бледную, пыльную (видать, давно не пользовались), и попросил дать прогноз, что будет, если я поддамся провокаторам. Логика достала какой-то потрепанный листок и сунула под нос самолюбию и либидо. Там было красивое: «Нельзя!»
Разум подумал и решил, что «один в поле не воин».
Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. И через какие потери приобретешь.
– Ты дура?! – Зло посмотрел на меня. – А ты ищешь родственную душу? – осведомилась с фальшивым сочувствием.
Когда мы вместе, то ночь в два раза длинней. И эта песня, конечно, будет о ней. Луна так близко, что можно лапой достать. Не нужно думать, а просто бежать, бежать…
Бежать от правил и городской суеты, От воли рока и королевской мечты Навстречу ветру, навстречу полной луне. Смелее, брат мой, доверься мне.
– Аля… Тут все просто и старо как мир. В Изначальный Мир меня вытянуло на грани помешательства. За полгода до этого умерли моя жена и маленькая дочка. – Ярр вновь прикрыл глаза и сцепил руки в замок. Только по тому, как побелели костяшки, я поняла, какой ценой ему дается внешнее спокойствие. – У меня на руках. Медленно угасая. И я ничего-ничего не мог сделать. Только быть рядом… Я и был. До последнего вздоха дочери.
Она вскочила, отряхнула зеленое платье, взяла венок и с криком «мама!» кинулась ко мне. У меня сердце остановилось. Но рыженькая пролетела мимо. Обернулась и увидела, как ее подхватывает молодая женщина. Я. Красивая, счастливая. Рядом с ней стоит такой же рыжий, но сероглазый мальчик. Прикусила губу, стараясь физической болью привести себя в чувство и увести на второй план ту муку, что поднималась в сердце с каждым мигом видения. А девочка кидается к высокому рыжеволосому мужчине. Тот обнимает ее одной рукой, второй привлекает к себе сына. А мне больно. Мне очень больно.
На диване во весь свой немалый рост вытянулся Лирвейн с книгой в руках. У него на груди свернулся маленький мальчик лет четырех, придерживаемый отцовской рукой, чтобы не упал. Ребенок хлопал серыми глазами и всеми силами старался не заснуть. Лир рассеянно перебирал короткие светлые волосы сына и продолжал читать сказку. Перевела взгляд на маму. На себя… Счастливая и безмятежная. Не босая и на кухне, а так, как и хотела.