Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь

Отзыв на всю серию

В это доме все время гостит кто-нибудь –
Не стесняйтесь, коль вам довелось!
Знать, беседа длинна – я налью вам вина:
Добрый вечер, мой пленник и гость!

Канцлер Ги (Романс Ротгера Вальдеса)

Если книжные запои существуют, то у меня он был. Пьянящий, затягивающий водоворот страниц, событий судеб.
Излом. Излом чувств и отношений, дружбы и верности, судеб и Рока.

« не проиграть,- когда победить невозможно»

Главный недостаток этой серии отражает мой вопль, переходящий в полуобреченное нытье: «где последняя книгааа?!»
Что касается остальных недостатков, то о них я скажу словами героини книги читаемой мною сейчас: « я подумаю об этом завтра» :)
Я читал эту сагу везде: дома и в лифте, в тепле и на холоде, согревая дыханием, замерзающие пальцы я жадно листал, листал такие бесконечные и такие обреченно конечные страницы…
Отличные батальные сцены, вполне прописанные герои, интриги, отблески романтики на клинках и в глазах, желание быть там, противление необходимости закрывать книгу и еще, еще..

А еще, так хочется узнать, что будет там, за Изломом, в рассвете. Там, где Скалы осветит Молния и новый Ветер поднимет Волну перемен…

P.s. Да, еще одно: Рокэ крут. За такими идут не глядя, о них слагают баллады.
P.p.s. Заметил тенденцию однако, в последнее время мое мнение об отечественной фэнтези подверглось мощным бортовым залпам проходящих мимо «линеалов»: Олди, Камша… Кто следующий?

Эпидемия в эпоху пандемии

Именно этот том эпопеи «Отблески Этерны» нужно читать прямо сейчас. Ведь Вера Камша устроила зомби-апокалипсис с безжалостным трэш-размахом. А зараза, напавшая на людей и заставившая их уничтожать собственный мир, сопряжена в первую очередь с духовно-нравственным недомоганием. По талигойской версии, безумие поражает людей, у которых внутри гниль уже есть. Более праведные – спасутся. И это моделирование любой эпидемии, когда жертвы множатся не только физическими болезнями, но и человеческой подлостью.

В любой ситуации персонажи Веры Камши сохраняют какой-то особенный заносчивый тон. Есть в нем непреходящий сарказм, циничность, которую могут позволить себя только самые масштабные личности. В «Полночи» автор в несколько движений сметает с доски некоторые не самых важные для игры, но чрезвычайно симпатичные фигуры. Но нетрудно заметить, что остаются наиболее близкие по духу и образу мыслей. С литературной точки зрения это приводит к некому однообразию, за каждым ключевым персонажем начинает сквозить один творец. Конечно, это может быть и частью замысла, ведь впереди еще минимум пять книг. Если сейчас политическая карта мира подвергается пересмотру эпидемиями, правительственными переворотами и войнами, то кто же выжившие в самой страшной мясорубке и сохранившие чувство юмора и едкую мудрость?

Трудно не заметить, что авантюрно-мистический сюжет планетарного размаха во многом размывается и рассредоточивается по обширным дискуссиям, которые герои ведут между собой и внутри себя. Не успеет Арлетта Савиньяк сделать очередное криптоисторическое открытие, как начинается какая-нибудь батальная заварушка. А после уже и не вспомнить, кто какой квестовой мелочью поделился, чтобы открылась та или иная дверь в прошлое рукотворного творения Кэртианы.

В приложениях к тому читатели получают возможность убедиться, что речь идет не о фэнтези, воссозданном в параллельной литературной вселенной, а во вполне себе жизнеспособной звездной системе. Тут где-то в отдалении начинают хитро подмигивать Стругацкие со своих координат. В условиях «нетвердой» научной фантастики все события становятся еще реалистичными. Насколько реалистичными могут быть эти куртуазные мужчины и женщины. Вера Камша ставит множество философских и нравственно-этических задач в условиях государственного управления, войны, религии. Игривость и барочная извилистость сюжетных интриг выглядят как подложка для всегда актуального разговора, что есть вера, подлость, благородство, любовь и всё такое прочее.

И это удачно совмещает с тем, что оптика каждого персонажа всё больше напоминает ролевую игру. Герои отыгрывают выбранную линию поведения, но не могут догадаться о маршрутах своего окружения. Автор-модератор сверху регулярно вносит коррективы, убивая того или иного персонажа или вводя новые данные. Трогательно наблюдать, как военачальники оценивают незавидное положение, а мирские интриганы даже в лучших побуждениях наталкиваются на новые препятствия, приводящие к титаническому умственному напряжению. Выдержать характер и быть естественным в этой игре кажется наиболее удачной стратегией. А потому и вдова Арамона кокетничает сама с собой (правда, стала меньше ругаться), а ее дочь Селина бросается на каждое приключение, сохраняя белоснежную невинность. Несчастная гоганская девушка, десять раз сменившая имя, созерцает чужие любови и подвиги, пытаясь примирить расколотое мироздание в своей истерзанной душе. Валме тайно поет любовные баллады Рокэ, а на людях продолжает пижонствовать. И ближе к центру подвигает Лионель Савиньяк – лошадка не то чтобы темная, но весьма загадочная.

Моё знакомство с серией книг "Отблески Этерны" началось в июле прошлого года под влиянием песен Канцлера Ги. Это было какое-то сумасшествие: 9 книг во время поездки в Питер (что уже подразумевает мало времени на чтение) я проглотила за один месяц! Я вставала - читала, ложилась - читала, сидела в метро - читала. Я походила на наркомана. Но, что самое удивительное, я до сих пор не могу понять, откуда взялась эта одержимость, это дикое желание прочитать, узнать, что было дальше (причем, судя по тому, какие я видела отзывы в интернете, не у меня одной (кому повезло получить доступ сразу к 9 книгам) такое случилось), и как же я ругалась, когда поняла, что эпопея ещё не закончена. Ждать пришлось больше года.

За это время я успела начитаться и других отзывов, и кучу критики на тему "Сколько можно жевать этот кактус? Но вот ведь, жую", и посидеть в обществе Анонимных ОЭголиков, где любимое развлечение тамошнего контингента - это облить грязью, обругать (а вот тут, иногда, появляется вполне себе интересная и конструктивная критика, жаль, что редко), разобрать по косточкам каждое движение и мысль любого из персонажа (опять же, к сожалению, с огромной долей негативизма). Так что перед тем, как сесть читать, я, как можно уже понять, была во всеоружии, отошедшая от прошлогоднего угара и готовая оценивать более-менее здраво со здоровой дозой скептицизма. Как видите, книге я поставила 4 звезды, и этим всё сказано.

Вопреки своей обычной позиции, которую я, по какому-то стечению обстоятельств принимаю в выборе персонажей, здесь я очень люблю именно тех героев, которых подразумевается любить, и не люблю тех, которых любить не стоит. Более того, я их не только люблю, но и читать мне про них интереснее всего. Кто-то ругает автора за то, что в этой, последней книге, всё очень размазано, много воды и т.п., но я этого не увидела: я даже не знаю, что можно было бы выкинуть, чтобы вместить другое. Всё кажется логичным, ведущим к завершению и ответам: убери одно, и в конце появится куча вопросов, убери другое, и картинка смажется, а канва повествования будет нарушена.

Персонажи меняются, раскрываются, становятся интереснее. И для меня это именно те персонажи, про которых хочется читать. Я ни разу не историк, поэтому те вещи, которые могут смущать тех, кто серьёзно относится к жанру "историческое фэнтези" (например, вырвавшееся у благородной дамы слово "Ублюдок!"), меня не волнуют и в моём взгляде на персонажа не имеют никакого значения. Итак, сейчас на главных ролях семейство Савиньяк, а именно Лионель. И мне нравится, как продолжают развиваться этого персонажа. Если в самом начале это был второстепенный персонаж, потом холодный, невозмутимый маршал, то теперь мы видим человека. И пусть многие ругаются на развитие линии с Селиной (я сама ругалась, да и теперь всё равно не могу принять её до конца), но меня просто восхищает ловкость, с которой автор делает одних персонажей более привлекательными (даже для тех, кто изначально было настроен против), а других - отталкивающими. Колдовство: ты понимаешь, что тобой, возможно, манипулируют, но понять в чём суть не можешь и поддаешься очарованию.

Весёлый, "очень горячий" Валме, расчетливый, сдержанный, но глубоко переживающий Лионель, всё успевающий, умный и настойчивый Валентин, сообразительная Арлетта - те, кто особенно дорог. А сколько ещё осталось за кадром? И сколько погибло... И, конечно, Рокэ - о нём говорят, постоянно вспоминают, сравнивают, любя и обидчиво ругают и...надеются. По-моему, в этой книге его, как персонажа за кадром, упоминают много чаще, чем в предыдущих книгах. И я тоже надеюсь, что будет не смерть, не Рубеж, а просто жизнь.

Герои постепенно собирают все пазлы одной мозаики, находят новые вопросы и ответы на старые, гадают, думают, борются, переживают. Но, тем не менее, находится время и шуткам, и любви, и разговорам. Меня всегда трогают случаи, когда люди объединяются перед лицом одного врага, когда враги приходят на выручку друг другу, когда в людях проявляется всё самое лучшее, что в них есть, когда в самых ужасных ситуациях им удается сохранить человечность, и проявить сопереживание друг к другу. В "Полночи" этого в избытке - и это одно из лучшего, что в ней есть.

Сюжет восхитительно утопичен: чума, заражающая только грязные, скверные, злые души. И, в общем-то, идея чистки гарнизонов с помощью одного такого бесноватого неожиданностью не стала. Вырезать всё зло, всю пакость... И вырезает не человек, который всегда субъективен, а природа, которую не обманешь. Этакая кара, которую не подкупить, не отвратить. Только вот в жертвах оказываются и благородные, чистые души. Да, в этом томе очень много смертей, персонажи гибнут (и хорошо, что я знала заранее, кто у мрет, хотя, иногда, не верилось до самого конца, пока сама не прочитала), но враги объединяются перед лицом неминуемой опасности, а такие вещи меня всегда радовали. Книга называется "Полночь", а в аннотации сказано, что это - самое темное время суток, которое, однако, предшествует рассвету. И я надеюсь, что "Рассвет" принесёт заслуженное счастье, мир и покой. Ведь это Рассвет!

Это хуже любых моих ожиданий. Столько страниц, а о чем? О нечести, бесноватых и Савиньяке. Что у нас прояснилось в итоге? Да ничего практически!
Что у автора за хобби такое садистское, а? Мочить направо и налево любимых персонажей, которые сопровождали весь мой путь по этой книжной эпопее, это что? Где авторский гуманизм хотя бы по отношению к читателю? Левий, Марианна, Вейзель (вот их-то за что??)... А жуткая смерть Фридриха и Гудрун?
Логика в произведении хромает уже на две ноги. Если попытаться провести параллели с началом и серединой, то видишь, что сюжет "уплыл". Причем местами в свободное плавание.
Отдельно хочется выделить ещё момент смерти Циллы. Это, простите, что было? Почему именно в таком виде данная сцена представлена? Никакого обоснования я не нашла. Никакой причины для такого вида героев и именно такого конца я не нашла. На что намекала В.В.К. описывая такую подробность, как возбужденное естество зеленого Айнсмеллера? Не поняла. А что несли сцены "спаривания" Робера и Марселя с нечистью? Опять же ничего, на мой взгляд.
В итоге что мы имеем после прочтения предпоследней, на что мы все оооочень надеемся, книги. Вторую "рожу", найденную Селиной; превращение самой Селины из девочки под маминой юбкой в лихую героиню; проклятие, вдруг свалившееся на мужских представителей рода Приддов (в предпоследней книге, ога...); эпидемию сумасшествия; Лионеля, принимающего весьма спорные решения. Ну до кучи ещё Марселя, в которого наверное временно вселился дух Алвы. Ну, пока сам он в дыре прохлаждается. Уж больно поведение виконта Валме напоминает Первого маршала Талига в его лучшие годы.
Но, главный вопрос - что проясняется? Да практически ничего. Насколько продвинулся сюжет? Да почти ни на сколько. "Вода, вода, кругом - вода..."

Оторожно, спойлеры!

Неограниченный объем - большая проблема "Отблесков Этерны". Потому что история растягивается на годы, у автора и читателей меняются приоритеты, в результате начало и конец цикла выглядят вещами из совсем разных опер. Вплоть до того, что меняется сам авторский язык.

Что меня напрягает в книжных сериалах кроме их потенциальной бесконечности, так это потеря ценности каждой отдельной книги. Том семнадцатый может быть более-менее самостоятельной историей, имеющей свой внутренний сюжет и идею. Мир, персонажи,
главная вытекают из предыдущих книг, но если вы прочитаете только семнадцатый том, вы все равно что-нибудь поймете.
В ином случае семнадцатый том - всего-лишь промежуток между шестнадцатым и восемнадцатым.
Первые, пожалуй даже четыре, книги "Этерны" еще тянут на самодостаточность. Самую первую вообще можно прочитать как отдельный роман, а дальше бросить и не читать, все равно есть ощущение цельной истории, завершенности линий. Но вот чем дальше, тем разорванней становятся книги. "Полночь" вообще предстает куском вырванных откуда-то событий.

Хотя в целом я ожидала от этой книгу худшего, ожидания не оправдались. (Может, не успели из-за сравнительно малых размеров тома :)) Понравилось процентов на 40.

По-прежнему действие безбожно затянуто. Время от времени герои добывают Ключ к разгадке или начинают разговор о мистических причинах происходящего... Но едва они переходят к делу, как разговор обрывается и нигде потом не находит продолжения. Котам уже оттянули все хвосты.

Герои постоянно думают повторяющиеся мысли. Из главы в главу меняется пейзаж, но не содержание внутренней речи персонажей. Особенно зверски это ударило по
Луизе Арамона. Всю "Полночь"она занята попытками спихнуть дочку замуж. А ведь какой шикарной героиней раньше была, умной, наблюдательной. "Успокойтесь, больной, это проходит".

Вообще у меня ощущение, что герои превратились в функции. Каждому присвоен ярлык, и все действуют, четко выполняя роль и не делая шажочков в сторону от амплуа. Вот Жиль Понси - комический персонаж, и не более. Надо, чтобы публика сделала "гы", - пожалуйте его на сцену. "Походы в атаку" в исполнении Марселя Валме повторяют один и тот же сценарий. Давенпорту все время "нужен повод"... И далее по списку.

А еще герои разражаются дидактическими речами. Я понимаю, дворянство, искусство светской беседы... Но не в таких же масштабах. Даже
Мэллит (!) подверглась моде и произнесла речь для неблагодарного слушателя.

"Фишка" "Полуночи" - вылезание героев из масок. Толпа товарищей, не сговариваясь, решили предстать не теми, кем кажутся. Пьетро, Салиган, барон Капуль-Гизайль, Никола Карваль, отчасти Лионель Савиньяк... И в особенности невинный цветочек Селина. У цветочка с такой убийственной регулярностью рассыпаются по плечам локоны, падают серьги, случаются прочие милые неожиданности, что иначе как серьезной стратегией это не назовешь. Ну, девушке было у кого учиться.

И хотя "полуночные" неожиданности составляют камерный оркестр в кустах, я записываю их в плюс. Они придают немножко динамики и разнообразия действию, им (хотя бы им) можно удивляться в хорошем смысле слова.

Отдельным пунктом порадовало отсутствие в книге Руперта фок Фельсенбурга. Нет, путь живет, но ему нужен отдельный роман, в сюжете и так перенаселение.

Число "пропавших без вести" и пропавших без вести героев возросло, не уверена, что все отыщутся в последней книге, слишком уж их много.
Число трупов увеличилось невероятно. Большинство трупов безымянно, бессмысленно и беспощадно, но об этом позже.

Такое чувство, что "поименованные" трупы вводились в сюжет исключительно затем, чтобы благополучно окочуриться через пвру книг.
Я могу понять, зачем умер Левий. Хаос смерти, нужного человека, мол, может зашибить дурацкая случайность, и ничего здесь не поделаешь. ОК. Но зачем Левий был в сюжете? Чтобы другим героям было с кем шадди попить и поболтать?
Тут анекдот вспоминается:

Дориат. Правление короля Диора. Стук в ворота Менегрота. Диор спрашивает:- Кто там?
- Феаноринги!
- Что вам надо?
- Поговорить!
- А вас там сколько?
- Семеро!- Вот между собой и говорите!

Та же фигня с господами матерьялистами. Единственное их серьезное действие - зрелищно сдохнуть. (Я все надеюсь, что они были аллюзией и отсылкой к чему-то в реальности, но простите, так и не придумала, к чему).

И наконец, самое плохое. Пропала всяческая неоднозначность.
В отзывах на предыдущие книги, помню, писали, что "Этерна" стала меньше фэнтези и больше "правдой жизни" Да щаз.
"Правда жизни" - это такой эвфемизм для описания победы натуралистичного насилия над эстетическим барьером. На практике в книге просто много кровищи.
Причем, если раньше врагами на войне ли, в интригах ли, были люди - пусть гады, но люди, то теперь противник - безликая нечисть, мразь, существо.Его нельзя не убить.
Потому что сам инстинкт велит уничтожить мерзость.
Вот даже умнице-Придду и то инстинкт велит задним числом.
Борцы со скверной, кстати, в процессе звереют и сами, но не воспринимают это как повод для раздумий.
Зато какой блестящий план борьбы с зомбизаразой: давайте спасать мир хрен с миром Талиг методом прореживания населения, в живых оставлять только праведников. если кто сомнительный праведник, так мы его зомбизаразой оросим, чтоб наверняка.

И героический Лионель Савиньяк готов взять на себя всю грязную работу, а потом пожертвовать головой в пропагандистских целях. Это в его условиях игры - себя не щадить. Человек - материал, примем это смиренно.

Ладно, понятно, что время военное и трепетным поборникам морали в командовании делать нечего.
Но какого ж фига такой вариант развития событий воспринимается как нормальный? Если мы так углубились в мистические первопричины, чего бы не поискать способы защиты от заразы?
Тема порождает дискуссию среди читателей, дискуссия - это хорошо. Но тут получается дискуссия по поводу морали и аморальности вообще. В человечестве. А внутри мира Кэртианы дискуссии нифига не намечается.

Еще я мечтаю встретить человека, который мне внятно объяснит, для чего в тексте притчи Арлетты.
Стоп. Пока писала, сформулировала наконец, что меня напрягает, и что от книги к книге становится все тяжелей переносить. Я чувствую, что мне показывают в тексте Социальные Процессы. В картинках и примерах. Вот поэтому расплодившиеся герои не живут, а исполняют роли. Художественная литература - мощный способ трансляции идей об устройстве общества. Но вот когда идеи становятся важнее мира и героев... Смысл тогда этот мир и героев писать, вместо того, чтобы все сказать прямым публицистическим текстом?

ЗЫ. Больше всего потряс Марсель Валме, у которого почему-то острые приступы Пушкина.