Новый роман Владимира Маканина «Две сестры и Кандинский» — роман необычный; яркое свидетельство нашего времени и одновременно роман-притча на тему о том, как «палач обнимется с жертвой».
Тема вечная, из самых вечных, и, конечно, острый неотменяемый вопрос о том — как это бывает?.. Как и каким образом они «обнимутся», — как именно?.. Отвечая на него, Маканин создал проникновенный, очень «чеховский» текст.
Но с другой стороны, перед нами актуальнейший роман-предостережение. Прошло достаточно времени с момента описываемых автором событий, но что изменилось? Да и так ли все было, как мы привыкли помнить?..
Прямых ответов на такие вопросы, как всегда, нет. Поживем — увидим. Роман опубликован в журнале «Новый мир», № 4 за 2011 год.
Сначала не понял, отчего это вдруг текст романа чеховский. Но потом по мере чтения въехал — более всего структура этого романа напоминает как раз таки драматическое произведение в трёх частях и нескольких явлениях, с ограниченным количеством персонажей, с минимумом перемен по месту действия, с вполне театральным реквизитом, с обилием моно- диа- и прочих логов. Т.е., коснись делать из этого романа пьесу и ставить её на сцене, так и переписывать ничего не нужно, разве что можно сократить некоторые реплики автора или подрезать внутренние монологи героев, которые как бы и не монологи, а просто внутренняя жизнь без слов.
В драматическую основу сюжета заложены случаи такого явления, как стукачество и доносительство. Причём речь идёт не о криминально-уголовном доносительстве, а именно о стукачестве органам КГБ. И Маканин не пытается подобно Солженицыну широко и вглубь охватить это сомнительно качества явление, но берёт в рассмотрение совершенно конкретные случаи, представляя их читателям последовательно в художественной форме.
В первом случае мы знакомимся с молодым набирающим популярность политиком городского масштаба (однако город-то не менее как Санкт-Петербург), метящим накануне выборов в городское заксобрание, а там может судьба и предназначение выше вывезут. И наш молодой герой вовсю пышет изречениями и страстными речами, горячительными лозунгами и афористичными призывами. А потом вдруг оказывается, что он являлся автором ряда объяснительных записок в комитетские компетентные органы, и сам факт вот такой неслужебной невольной переписки с КГБистами ставит его на одну доску с прямыми стукачами. Исход понятен — отторжение и изгнание.
Во второй части романа, втором акте нашей драмы, героиня книги встречается уже с другим — молодым и горячим сердцем музыкантом. Музыка этого молодого таланта и его группы не является массово-популярной, однако, будучи андеграундной, в представлении самих музыкантов является вполне революционной (напомню, что речь идёт о 90-х годах прошлого столетия). А затем по мере раскручивания сюжета мы вместе с друзьями-коллегами молодого музыканта-бунтаря узнаём о некоем неблаговидном его поступке, и вновь следует отторжение и изгнание.
А в третьем акте появляется новый герой-персонаж — отец изгнанного музыканта, так и несостоявшегося супруга героини. И вновь мы сначала присутствуем при едва ли не апофеозном пребывании нового героя в нашей компании из двух сестёр, а затем вдруг и тут узнаём некие новые неприглядные обстоятельства.
Читать всё это дело в общем-то несложно, хотя вот такое слияние прозаического произведения и драматической его фактурности не лучшим образом сказалось на качестве его литературной основы.
А если говорить о сути рассматриваемого Маканиным социального явления, то книга эта прочно принадлежит тому времени, о котором она нам и повествует, т. е. 90-м годам века XX. И потому для любителей литературы того времени конечно же будет представлять интерес. Равно как будет любопытна для почитателей творчества Владимира Маканина — в этом качестве как раз и выступает ваш покорный слуга.
Прочитано в рамках игры «Борцы с долгостроем», заседание клуба №85, май 2020.
Сначала не понял, отчего это вдруг текст романа чеховский. Но потом по мере чтения въехал — более всего структура этого романа напоминает как раз таки драматическое произведение в трёх частях и нескольких явлениях, с ограниченным количеством персонажей, с минимумом перемен по месту действия, с вполне театральным реквизитом, с обилием моно- диа- и прочих логов. Т.е., коснись делать из этого романа пьесу и ставить её на сцене, так и переписывать ничего не нужно, разве что можно сократить некоторые реплики автора или подрезать внутренние монологи героев, которые как бы и не монологи, а просто внутренняя жизнь без слов.
В драматическую основу сюжета заложены случаи такого явления, как стукачество и доносительство. Причём речь идёт не о криминально-уголовном доносительстве, а именно о стукачестве органам КГБ. И Маканин не пытается подобно Солженицыну широко и вглубь охватить это сомнительно качества явление, но берёт в рассмотрение совершенно конкретные случаи, представляя их читателям последовательно в художественной форме.
В первом случае мы знакомимся с молодым набирающим популярность политиком городского масштаба (однако город-то не менее как Санкт-Петербург), метящим накануне выборов в городское заксобрание, а там может судьба и предназначение выше вывезут. И наш молодой герой вовсю пышет изречениями и страстными речами, горячительными лозунгами и афористичными призывами. А потом вдруг оказывается, что он являлся автором ряда объяснительных записок в комитетские компетентные органы, и сам факт вот такой неслужебной невольной переписки с КГБистами ставит его на одну доску с прямыми стукачами. Исход понятен — отторжение и изгнание.
Во второй части романа, втором акте нашей драмы, героиня книги встречается уже с другим — молодым и горячим сердцем музыкантом. Музыка этого молодого таланта и его группы не является массово-популярной, однако, будучи андеграундной, в представлении самих музыкантов является вполне революционной (напомню, что речь идёт о 90-х годах прошлого столетия). А затем по мере раскручивания сюжета мы вместе с друзьями-коллегами молодого музыканта-бунтаря узнаём о некоем неблаговидном его поступке, и вновь следует отторжение и изгнание.
А в третьем акте появляется новый герой-персонаж — отец изгнанного музыканта, так и несостоявшегося супруга героини. И вновь мы сначала присутствуем при едва ли не апофеозном пребывании нового героя в нашей компании из двух сестёр, а затем вдруг и тут узнаём некие новые неприглядные обстоятельства.
Читать всё это дело в общем-то несложно, хотя вот такое слияние прозаического произведения и драматической его фактурности не лучшим образом сказалось на качестве его литературной основы.
А если говорить о сути рассматриваемого Маканиным социального явления, то книга эта прочно принадлежит тому времени, о котором она нам и повествует, т. е. 90-м годам века XX. И потому для любителей литературы того времени конечно же будет представлять интерес. Равно как будет любопытна для почитателей творчества Владимира Маканина — в этом качестве как раз и выступает ваш покорный слуга.
Прочитано в рамках игры «Борцы с долгостроем», заседание клуба №85, май 2020.
Начало смутных 90-х гг. Кому-то разбивают голову в очереди, а у кого-то любовь. Гениальная книга, острый язык автора, удивительное умение передавать эпоху в самых тёмных красках. Гениальная книга. Вроде и тема исписана до дыр, но роман прозвучал по-новому. Это всё писательский слог. Другого объяснения не нахожу.
Он старательный, начинал же ещё при глубокой советской власти, пытался отличаться, -удавалось. Романчику конечно можно было бы поставить и тройку, но поставил "четверку" за "выслугу лет" и пару цитат:
-"Как великолепны женщины, когда они приходят туда, где их уже ждут" -неплохо.
-"В России надо жить долго.."
Автор уловил глупую тенденцию московских девочек, неистово любить Питер.. Тема "стукачества" -странная какая-то, может всё те же комплексы -а вообще бред, конечно.
Степень парлептипности 0,29. Степень густоты (крови) 0,29.
Весь роман состоит из диалогов. Во многих моментах присутствует ирония. Очень жаль главную героиню, она в поисках своей любви. Но, дважды она любит пустоту и не находит свою любовь и своего мужчину. В конце-концов Она так и остаётся со своей сестрой и с картинами Кандинского, которые повсюду висят в её студии. Мужские персонажи вызывают чувство брезгливости и неприязни. Они уж очень эгоистичны и иногда даже глуповаты. В романе очень сильно поднята тема стукачества, но она меня не задела и не взволновала.
Трудно согласиться с тем, что "Две сестры..." - это роман или повесть. В нем наличествуют все признаки пьесы: события происходят в одной квартире и в кафе, абсолютно преобладают диалоги, все действия заключаются только в том, что герои заходят и выходят. Это о форме. Что привлекает в содержании. Конечно, обе сестры, воспитанные в семье диссидента, превыше всего ценящие порядочность в людях, непримиримые к предательству, доносу. Ольга готова отдать последние деньги непутевому музыканту на содержание его якобы гениальных коллег, в определенные моменты она выглядит даже жалко, и не может простить любимому человеку того, что он пошел в КГБ (по его собственным утверждениям, чтобы объясниться, а не чтобы предать). Инна немножко надоедливая со своей любовью к Питеру очень узнаваема (это ведь было во многих из нас). Милые, гостеприимные московские сестры, женщины, умеющие любить, но не готовые прощать и мириться с тем, что противоречит их внутреннему убеждению - так поступать нельзя. Поразительно яркий, но, на мой взгляд, несколько незаконченный образ - это Коля. В первой части, то есть до исчезновения Артема, он движущая сила этой истории. Великолепный ход автора - рассказ Коли на банкете по поводу речи Артема. Вообще интересна эта гротесковая линия романа, связанная прежде всего с Артемом. Он фигура комическая, и как точно воплощен в его образе политик с завышенной самооценкой, считающий каждое свое слово ценностью, истиной в последней инстанции, перлом. Сначала возникает недоумение: это серьезно - банкет по поводу выступления на утреннем митинге - на утреннем! И сразу же понимаешь: сатира это, карикатура, но какая узнаваемая. А когда Артем и Женя с Женей приезжают в Москву и измеряют, сколько шагов от кровати до двери сделал политик, обдумываю свою речь, то вслух, конечно, не хохочешь, но насмешка автора становится просто беспощадной. К сожалению, линия Коли остается незавершенной, недосказанной.
Всех подчистую выдавить, вытолкать с перекрестков. С улиц. С площадей… А сами вперед-вперед-вперед в колоннах по восемь! Грандиозный парад покаяния!..Стукачи будут первыми из наших кающихся.
Раннее-раннее утро, а в ее К-студии уже гость, и этот гость по-мужски самозабвенно (и тоже, надо думать, счастливо) спит в ее постели. Он, разумеется, не просто гость. Он — ее любовь.
И ведь они оба подходят — она ему, а он ей, еще как впору!.. Всё-всё-всё, даже по летам. Ему сорок — ей тридцать…
Ольга возле постели, смотрит на спящего со сдержанным восхищением. Он умен, образован… Она сделала выбор. Но, конечно, волнение! Она женщина, она побаивается этих утренних сладких самооценок, ласкающих женское ухо… все-таки?.. не поспешила ли. У нее бывали ошибки.
— Он спит?— Спит.— А ты?— Сторожу его сон.— И сторожишь сама себя от ошибки?— Что-то вроде.