Дилогия. Книга 1.
Ветер как-то нашептал мне, что однажды появится человек, который изменит мою жизнь и увезет далеко-далеко от дома, где я уже несколько лет не чувствовала себя счастливой. Кто же знал, что этим человеком окажется генерал чужой армии, который подчинит наш вольный город, а меня заберет в качестве подарка своему правителю. Что ждет меня в чужой стране? Унижение? Бесчестие? Смерть? Или ветер подскажет, как выпутаться из этой ситуации с минимальными для себя потерями?
Ты что, думаешь, если завтра я уйду в отставку, войны прекратятся? Пойми, милая, дело не во мне. Магистрат все равно будет идти войной на соседей. Это вопрос амбиций одного человека. Во главе его армии могу стоять я или другой генерал — не имеет значения. Завоевание будет продолжаться.
Все в мире относительно, милая, и свобода тоже. Нет абсолютного зла, как нет абсолютного добра. Мы просто каждый делаем свое дело.
А ведь только думала, что умереть от голода лучше, чем так жить, — напомнила себе с той же отрешенностью. Оказалось, что умереть все-таки сложнее, чем жить. Какой бы жизнь ни была или обещала стать.
Как понять, когда человек врет, если в каждой своей лжи он убедителен так же, как и в правде?
Любое страдание – временно, каким бы ужасным ни было, оно заканчивается. Все, что не убивает, делает тебя сильнее. И злее. А то, что тебя однажды убьет, навсегда лишит любых проблем, подарит покой, о каком при жизни каждый из нас может только мечтать.
– Что мне в тебе по-настоящему нравится, милая, – это твоя сообразительность, – тихо заметил Шелтер.
– Тебе нужна причина жить, Олли. Кто-то, ради кого ты будешь жить.
– Мне есть ради чего жить, – возразил генерал.
– У тебя есть то, ради чего ты готов умереть. Это не одно и то же.
Милая, пьянство – это не болезнь. Пьянство – это банальная распущенность.
...многие люди так устроены: им всегда нужно чужое. Чужие земли, чужие деньги, чужие женщины, чужие дети, чужое счастье, чужая удача, чужая сила… Своего недостаточно.
И я разозлилась. Наверное, впервые по-настоящему разозлилась на саму себя. За то, что сдалась без боя, как мой родной город. Нет, я не питала иллюзий насчет того, что могла бы ответить силой на примененную ко мне силу. Но как жить с тем, что со мной случилось – и еще случится – решать было мне. Мне не нравилось, что я заранее начала себя хоронить.
– Нет бесчестия в том, чтобы уступить обстоятельствам, милая. Уступить, чтобы выжить, если тебе есть ради кого или ради чего жить. Всегда помни об этом. И никогда ничего не бойся. Любое страдание – временно, каким бы ужасным ни было, оно заканчивается. Все, что не убивает, делает тебя сильнее. И злее. А то, что тебя однажды убьет, навсегда лишит любых проблем, подарит покой, о каком при жизни каждый из нас может только мечтать.
– Мир сложнее, чем тебе кажется, Мира, – продолжил он чуть тише и мягче. – Я знавал шлюх, которые шли в бордель и продавали себя чужим мужчинам, потому что только так могли одеть и накормить детей, когда их муж погибал или хуже того – просто сбегал. И видел вдов, что выходили замуж второй раз за мужчин, которые постоянно издевались над их детьми от первого брака, а они закрывали на это глаза ради собственного комфорта и безопасности. Мнимого статуса честной женщины. И знаешь, первые вызывали у меня больше уважения, чем вторые.
– Но я бы не смогла! Да и к чему мне тогда была бы свобода? Без чести…
– Милая, запомни раз и навсегда, – неожиданно резко велел Шелтер, поворачиваясь ко мне, – никто не может лишить тебя чести насильно. Тебя могут унизить, растоптать, изнасиловать, избить, но единственный, кто теряет честь в данном случае, – тот, кто утверждает свою силу за счет твоей слабости. Твоя честь не в невинности, забудь этот свой религиозный бред. И не в том, чтобы не позволить плохому случиться с тобой. Иногда человек просто не способен повлиять на обстоятельства. Честь в том, как ты принимаешь то, что с тобой происходит, и как живешь потом. Сломалась или ожесточилась, решив, что теперь у тебя есть повод умереть или мучить других, едва появится возможность, – все, ты проиграла свою честь обстоятельствам. Нашла силы подняться из грязи и вернуться к прежней себе или даже подняться выше – поздравляю, ты с честью вынесла посланное испытание.
– Мне есть ради чего жить, – возразил генерал.
– У тебя есть то, ради чего ты готов умереть. Это не одно и то же.
Шелтер упрямо покачал головой.
– Все это очень некстати, Олдридж. Не вовремя. Сейчас плохой момент для привязанностей и чувств. Они делают тебя слабым. Уязвимым.
– Олли, сколько уже длится это твое «сейчас»? – все тем же мягким, отеческим тоном спросил Лингор. – И сколько оно еще продлится? Так ведь и жизнь пройдет незаметно. Останешься старым одиноким воякой, как я. Не повторяй моих ошибок. Бери, что тебе боги посылают, и не сомневайся.
Поразительно, какие мелочи начинаешь ценить, попадая в крупные неприятности.
– Милая, запомни раз и и навсегда, – неожиданно резко велел Шелтер, поворачиваясь ко мне, – никто не может лишить тебя чести насильно. Тебя могут унизить, растоптать, изнасиловать, избить, но единственный, кто теряет честь в данном случае, – тот, кто утверждает свою силу за счет твоей слабости. Твоя честь не в невинности, забудь этот свой религиозный бред. И не в том, чтобы не позволить плохому случиться с тобой.
Иногда человек просто не способен повлиять на обстоятельства. Честь в том, как ты принимаешь то, что с тобой происходит, и как живешь потом. Сломалась или ожесточилась, решив, что теперь у тебя есть повод умереть или мучить других, едва появится возможность, – все, ты проиграла свою честь обстоятельствам. Нашла силы подняться из грязи и вернуться к прежней себе или даже подняться выше – поздравляю, ты с честью вынесла посланное испытание.
– Нет бесчестия в том, чтобы уступить обстоятельствам, милая. Уступить, чтобы выжить, если тебе есть ради кого или ради чего жить. Всегда помни об этом. И никогда ничего не бойся. Любое страдание – временно, каким бы ужасным ни было, оно заканчивается. Все, что не убивает, делает тебя сильнее. И злее. А то, что тебя однажды убьет, навсегда лишит любых проблем, подарит покой, о каком при жизни каждый из нас может только мечтать.