«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.
Обычные проблемы нормальных людей
Человек учится ходить дважды: когда родился, и когда начинает делать свои первые шаги во взрослый мир. В обоих случаях он набьет немало синяков, пока научится держать баланс. Шестнадцать лет - самый травмоопасный для души возраст, когда пограничное состояние между детством и осознанной юностью неуклюжее в своей наивности, ранимое в своей доверчивости, представляет собой комок беззащитных нервов.
Порции пришлось проходить весь курс взросления экстерном из-за трагических обстоятельств - она осталась сиротой и приехала жить в дом старшего брата по отцу и его жены Анны. Таковой была воля покойного, чтобы девочка пожила один год в роскошном особняке Лондона, а потом уже продолжила паломничество по сиротливой жизни у многочисленных тетушек по материнской линии. Ничего особенного с ней за этот год не произошло, она не попала в вертеп, с ней просто случилась жизнь. Жизнь среди уставших друг от друга людей из общества хороших манер, за которыми стоит лишь лицемерие и притворство. Людей, для которых чистота и наивность Порции, ее умение слушать и чувствовать других, были как болезненный укол напоминания о чем-то важном и утраченном.
Всё пошло наперекосяк, когда Анна, и так уже уязвленная поселившейся в доме юностью, нашла и прочитала личный дневник Порции. Это как ненароком увидеть себя в зеркале или витрине и даже не сразу понять, кто этот человек напротив, а поняв, совсем не обрадоваться увиденному, которое огорчает тем больше, что правдиво. Именно такой - нелестно настоящей - и увидела себя Анна в дневнике Порции. И не только себя, но и всё окружение, весь уклад, в котором незамутненный городской жизнью взгляд подростка, привыкшего до этого времени примечать оттенки жизни на малолюдных пейзажах приморских провинций, почти сразу выявил всю фальшь и неискренность дома номер два по Виндзор-террас.
Есть мнение, что очень богатые люди предаются разврату, потому что все другие мыслимые развлечения, которые можно купить за деньги, им уже приелись. С каждым разом надо повышать градус, чтобы продолжать чувствовать интерес к жизни. Потом и новая забава становится обыденностью и скукой. Синдром Печорина. Наше современное общество в медийных изысках давно перешло все грани. Римскими оргиями в сюжетах уже никого не удивишь, ими все наелись еще в 90-е. Авторы наперебой придумывают кровожадных маньяков, отцов-извращенцев, сумасшедших матерей и всё это спихивают под одну обложку. Как результат, алкоголик с детской травмой ловит преступников - вот он, герой нашего времени.
И когда после этого привычного уже шума, ты оказываешься в тихом особняке, где главная проблема состоит в том, что недотепа-свекор изволил умереть и оставить сыну в наследство свою дочь-подростка от второго брака, то ты сначала теряешься (что, никакого инцеста? совсем?), а потом понимаешь, что тебе нравится эта сюжетная тишина, тебе нравится слушать тихие диалоги и тревожные мысли о самых простых вещах: приедет ли твой друг на выходные, понравится ли он всем, кто сейчас рядом с тобой, и что будет сегодня к чаю? Нравится наблюдать за этим обществом, которое умело лицемерить, но умело и, не повышая голос, устроить домашний скандал, за чашкой вечернего кофе, тыкая друг в друга мизинчиками, как ножами. Это называлось воспитанием. Если присмотреться, все они жертвы хороших манер. Здесь все пристойно, здесь экологически чистая жизнь чувств, какими они были до того, как личные психотерапевты стали нормой, потому что общество сейчас способно эффектно орать друг на друга, но внимательно слушать готово только за деньги.
Книгу стоит читать не ради сюжета, он здесь обманчиво прост: жила-была сирота, а потом она узнала, что люди могут быть подлецами, конец. Такие книги нужны, как рехаб для эмоций, которые уже истощились от острых ощущений, для сердец, которые умерли от сериала «Чернобыль» и ленты новостей. «Смерть сердца» - это отпуск для наших нервов, который они заслужили.
Обычные проблемы нормальных людей
Человек учится ходить дважды: когда родился, и когда начинает делать свои первые шаги во взрослый мир. В обоих случаях он набьет немало синяков, пока научится держать баланс. Шестнадцать лет - самый травмоопасный для души возраст, когда пограничное состояние между детством и осознанной юностью неуклюжее в своей наивности, ранимое в своей доверчивости, представляет собой комок беззащитных нервов.
Порции пришлось проходить весь курс взросления экстерном из-за трагических обстоятельств - она осталась сиротой и приехала жить в дом старшего брата по отцу и его жены Анны. Таковой была воля покойного, чтобы девочка пожила один год в роскошном особняке Лондона, а потом уже продолжила паломничество по сиротливой жизни у многочисленных тетушек по материнской линии. Ничего особенного с ней за этот год не произошло, она не попала в вертеп, с ней просто случилась жизнь. Жизнь среди уставших друг от друга людей из общества хороших манер, за которыми стоит лишь лицемерие и притворство. Людей, для которых чистота и наивность Порции, ее умение слушать и чувствовать других, были как болезненный укол напоминания о чем-то важном и утраченном.
Всё пошло наперекосяк, когда Анна, и так уже уязвленная поселившейся в доме юностью, нашла и прочитала личный дневник Порции. Это как ненароком увидеть себя в зеркале или витрине и даже не сразу понять, кто этот человек напротив, а поняв, совсем не обрадоваться увиденному, которое огорчает тем больше, что правдиво. Именно такой - нелестно настоящей - и увидела себя Анна в дневнике Порции. И не только себя, но и всё окружение, весь уклад, в котором незамутненный городской жизнью взгляд подростка, привыкшего до этого времени примечать оттенки жизни на малолюдных пейзажах приморских провинций, почти сразу выявил всю фальшь и неискренность дома номер два по Виндзор-террас.
Есть мнение, что очень богатые люди предаются разврату, потому что все другие мыслимые развлечения, которые можно купить за деньги, им уже приелись. С каждым разом надо повышать градус, чтобы продолжать чувствовать интерес к жизни. Потом и новая забава становится обыденностью и скукой. Синдром Печорина. Наше современное общество в медийных изысках давно перешло все грани. Римскими оргиями в сюжетах уже никого не удивишь, ими все наелись еще в 90-е. Авторы наперебой придумывают кровожадных маньяков, отцов-извращенцев, сумасшедших матерей и всё это спихивают под одну обложку. Как результат, алкоголик с детской травмой ловит преступников - вот он, герой нашего времени.
И когда после этого привычного уже шума, ты оказываешься в тихом особняке, где главная проблема состоит в том, что недотепа-свекор изволил умереть и оставить сыну в наследство свою дочь-подростка от второго брака, то ты сначала теряешься (что, никакого инцеста? совсем?), а потом понимаешь, что тебе нравится эта сюжетная тишина, тебе нравится слушать тихие диалоги и тревожные мысли о самых простых вещах: приедет ли твой друг на выходные, понравится ли он всем, кто сейчас рядом с тобой, и что будет сегодня к чаю? Нравится наблюдать за этим обществом, которое умело лицемерить, но умело и, не повышая голос, устроить домашний скандал, за чашкой вечернего кофе, тыкая друг в друга мизинчиками, как ножами. Это называлось воспитанием. Если присмотреться, все они жертвы хороших манер. Здесь все пристойно, здесь экологически чистая жизнь чувств, какими они были до того, как личные психотерапевты стали нормой, потому что общество сейчас способно эффектно орать друг на друга, но внимательно слушать готово только за деньги.
Книгу стоит читать не ради сюжета, он здесь обманчиво прост: жила-была сирота, а потом она узнала, что люди могут быть подлецами, конец. Такие книги нужны, как рехаб для эмоций, которые уже истощились от острых ощущений, для сердец, которые умерли от сериала «Чернобыль» и ленты новостей. «Смерть сердца» - это отпуск для наших нервов, который они заслужили.
У моей головы начинается новая жизнь,
Все вокруг кувырком, а мне хочется с нею дружить.
«Это дело привычки, я сам был таким», — говорил мне знакомый вампир. —
«Только вниз головой ты поймешь перевернутый мир».
(группа Ундервуд)
Порции Квейн шестнадцать. Сам возраст достаточно критический - гормоны, взросление, юношеский максимализм, отсутствие жизненного опыта... Но хуже то, что она осталась сиротой и ко всем проблемам добавилась необходимость адаптации в семье брата, в чужой (несмотря на родственные отношения) и непривычной обстановке.
Будь у неё друзья или просто хорошие знакомые, знай она город (но она только переехала в Лондон), имей она любимое занятие - возможно, всё сложилось бы иначе. А так получилось: чужая в чужом городе. Потому и неудивительно, что девушка присматривается к окружающим в поисках привязанности, дружбы, любви.
Анна и Томас не имеют собственных детей, они давно отдалились друг от друга, скрывая истинные чувства и желания за каждодневным ритуалом чаепития, чтения газет, прогулок и мало общаясь друг с другом. Появление в их доме Порции никак не оживило обстановку, на девушку почти не обращают внимания, ограничиваясь самыми необходимыми действиями.
Писательница долго и подробно описывает борьбу с одиночеством. Порция только начинает её вести, а все остальные уже давно потерпели поражение. Томас, Анна, майор Брутт, Сент-Квентин, Эдди, Матчетт - сложно найти среди персонажей счастливого, состоявшегося человека... Так что же они могут дать молодой девушке? Ничего, кроме разочарования...
Порции только предстоит стать такой, как остальные, с мёртвым сердцем, а пока ей удалось встряхнуть застоявшийся мир видимого благополучия. Её первый опыт столкновения с предательством не прошёл даром для всех.
Покинув дом брата и невестки и отказываясь возвращаться, она заставила других нарушить молчание и высказаться. Не просто вести светскую беседу, как было раньше, а сказать правду.
Прожженные циники, а решить толком ничего не можем. Чистое сердцем дитя уложило нас сегодня на лопатки одной левой.
Именно такие романы, героиня которых "наивная, растерянная инженю, попадающая в светское общество высшего класса" и принесли первую известность Элизабет Боуэн.
Как в 16 лет умирает сердце? Да тихо оно умирает, день за днём, клетка за клеткой. Оно умирает от разочарований, от действий/бездействий родных, знакомых, близких/неблизких. Оно умирает от обид, от жестокости, лицемерия, подлости взрослого мира. И вот уже когда та самая грань сломлена, оно превращается в чёрствый, не способный чувствовать и сочувствовать - "комок". Оно превращается в сердце взрослого человека.
Приготовьтесь к очень неспешному повествованию и учитесь читать между строк. Тут главное не что сказано, а что не сказано и не сделано. Тут юность разбивается вдребезги, тут больная первая любовь, тут одиночество и ненужность, ненужность тебя как человека. Тут совсем ещё детские мысли знакомятся со взрослым миром. С жестоким миром, где каждый сам за себя, где никому нет дела до других, где все двулично. Как не умереть сердцу? Без заботы и поддержки - никак!
Этот роман настолько хрупкий, как и сам возраст - 16 лет. Его нужно чувствовать, его нужно пропустить через себя, вспомнить свою молодость! Этот роман как наша жизнь, размеренный, плавный, со всеми радостями и огорчениями. Это сейчас мы взрослые, понимаем, что все приходит с опытом, что нужно не один раз "упасть и разбить коленки", чтобы в будущем не повторять своих ошибок. А в 16 лет все только начинается, все только предстоит.
Мне очень импонирует британская литература (Боуэн считается англо-ирландским писателем) своей изысканностью, глубиной раскрытия тем, тонким юмором и многослойностью.
О память сердца…
Спокойная, неспешная проза. Без экшена и драйва. Вообще-то, я люблю такую. Но не в этот раз. Не понравилась мне эта книга, вернее, оставила абсолютно равнодушной.
По-хорошему, я должна бы сочувствовать Порции, сироте, которая вынуждена жить в семье сводного брата. Да что-то не получилось у меня.
Томас - единственный близкий родственник Порции, и после смерти мачехи, исполняя последнюю волю отца, он поселяет сестру в своём лондонском доме. Ровно на год.
Что будет через год - неизвестно. А пока Порция вынуждена приспособляться к жизни в большом городе и богатом, но таком пустом доме Томаса и Анны. И если бы ещё Томас и Анна были обычной парой, может Порции было бы легче. Но эти двое живут просто по привычке, каждый сам по себе, и уют и тепло домашнего очага давно исчезли из их дома. Томас замкнут и немногословен, Анна надменна и холодна, и Порция для них не более, как обязанность. Она по сути дела обуза, потому что приходится, делать мину при плохой игре, то есть придерживаться дома хоть каких-то приличий нормальной семьи.
Неудивительно, что юная и ранимая Порция сближается с одним из друзей Анны, Эдди, несколько старше её, и всё же из всех знакомых ближе всего по возрасту. Весёлый, разговорчивый, постепенно он очаровал девушку. С ним было легко общаться, он был молод, задорен, полон жизни, и, что самое главное - не был снобом. Правда и хорошим человеком тоже не был. Правда, это выяснилось уже много позже.
О своей героине автор чётко высказался, и я считаю, что ещё и очень верно: «Есть такие люди, которые, едва заслышав поступь судьбы, будто шаги на лестнице, заползают, съежившись, в спасительную тьму.»
Вот такой я виду Порцию, съежившуюся, испуганную, не готовую бороться за себя и своё будущее. Понятно, что она ещё ребёнок, но честно, мне трудно представить её шестнадцатилетней, уж больно она выглядит взрослой и самостоятельной. Наверное, в том и задумка. Порции пришлось быстро повзрослеть, смерть родителей способствовала этому. А потом и инцидент с Эдди. Сердце её умирало день за днём, но последний выстрел остался за родственниками.
Впрочем, не знаю, есть ли в этом романе счастливые люди. Как по мне, они все какие-то потерянные и потрёпанные жизнью. У кого-то умирают родственники, у кого-то надежды, кто-то ищет развлечений, а кто-то спутника жизни, кому-то всё даётся легко, а для некоторых собственный дом - роскошь. И только сердца умирают у всех одинаково больно.
Для клуба Последний романтик ЛЛ
Порция/Эдди VS Татьяна/Онегин
Юная Порция рано осталась сиротой, она поселилась у своего старшего сводного брата на время, на год. Роскошный дом стоит рядом с парком, большой, величественный и пустой. Пустой не буквально, но по ощущениям. Мир Порции составляет ее брат, Томас, замкнутый и отстраненный, но единственно близкий родственник. Его жена Анна, холодная и отталкивающая, с каждым днем все более чужая и отстраненная. А еще Эдди. Легкомысленный, непостоянный, ненадежный, но единственный кто ее замечает, кому интересны мысли Порции, единственный, кому она доверила свое сердце.
Сюжетная линия Эдди-Порция представляла для меня особый интерес. Первое, что бросилось в глаза – возраст. Ей 16, ему 23. Помните, Онегина? Татьяне было 16 лет, когда она писала свое письмо, Онегину было 23, когда ему пришлось столкнуться с чувствами влюбленной Татьяны. И я невольно сравнивала эти две пары. Какая пропасть между ними! И речь даже не в стране, менталитете, эпохе. Порция действительно еще ребенок, ее чувства – именно, что влюбленность. Восторженность юного существа, где наивность безбрежна и вызывает скорее сочувствие, жалость, чем сопереживание. Чувства Татьяны более глубокие, сильные, серьезные. Она так же искренна, как и Порция, но за силой ее слов, угадывается прочный стержень, уверенность в том, что она переживет безответные чувства. Порция же настолько хрупкая, юная, слабая, что отказ Эдди разбивает ее сердце в дребезги. Сердце Порции не умирает, оно разбивается на сотни осколков…
И какой контраст между Онегиным и Эдди. Онегин – светский лев, успевший набраться опыта в Европе, производит впечатление гораздо старше своих 23. Он более зрелый, серьезный, он адекватно понимает, что не в состоянии ответить на чувства восторженной девушки и прямо говорит ей об этом. Эдди – скользкая рыба. «Все его до автоматизма отработанные приемы в обращении с другими людьми (ласковые словечки, улыбки в пару чужим улыбкам, значительные-многозначительные взгляды) на самом деле были его броней, защитой того, что он считал неприкосновенным». Он сам остается ребенком, потому что не хочет брать на себя ответственность, не хочет думать о завтрашнем дне. Он умеет только брать, но не давать. Инфантильность зеленого юнца. Поверхностного, трусливого, мстительного и скользкого. При том, что он не способен на какие-либо отношения по определению и на то есть свои причины. «Стоило Эдди упасть в очередные, как ему казалось, приветливые объятья, как им самым нелепым образом начинали помыкать – и объятья делались ему невыносимы». Эдди играет с Порцией, как с милым котенком. Инфантильность этой пары поразительна. Какие 16? Какие 23? Сущие дети.
Я готова говорить об этой книге часами. Это наполненная чаша, из которой можно пить и не достичь дна никогда. Она обманчиво проста. Обманчиво очевидна. Все слишком просто на первый взгляд, и где-то даже банально. Обычное разочарование юности. Обычная мужская ложь. Но все это только на первый взгляд, оттого так трудно оторваться от этой картины, расстаться с героями, не обращать внимания на подтекст. Эта история завораживает и гипнотизирует. В ее героях тотчас узнаются знакомцы, близкие люди, свои истории. И поэтому тоже трудно пройти мимо…
«Он ненавидел Анну – по мере собственных сил, разумеется, потому что вечно читал в ее глазах: «И что дальше?» Сам он никакого «дальше» не видел, только одно бесконечное Сейчас».
Сердце умирает тогда, когда боль, причиненная нам, оказывается слишком сильной. Чувства продолжают жить даже в мертвом сердце. Но ровно в тот момент, когда мы даем им шанс, мы способны воскреснуть.
«И едва мы, сами того не осознавая, что-то чувствуем, мы начинаем жить».
Всё невысказанное, оно накапливается, и когда его накапливается порядочно, не всякому хватает смелости это выслушать.
Тем, кто живет надеждами, порой тяжело бывает признать, что они исполнились. Надежда — самая опасная форма мечты, и когда мечты сбываются, то сбываются они в реальном мире, разница эта ощущается
смутно, но зачастую весьма болезненно. Ожидание — вот чем она должна была наслаждаться с самого утра пятницы, но выяснилось, что ожидание больше не
приносит ей того же ничем не омраченного удовольствия, как прежде.
В людях нас обычно пугает неутомимая, кипучая деятельность.
"- Я не знаю, что ты чувствуешь, - и не смею тебя спрашивать, потому что даже знать об этом не хочу. Не смотри ты на меня так! И не дрожи так - это невыносимо. Это плохо кончится. Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты, - я весь в себе. Я знаю одно, ты очень славная. Не надо за меня держаться, я только утяну тебя за собой на дно. - Крошка, мне не нужна ты, для тебя у меня нет места, мне нужно лишь то, что ты мне даёшь. Мне никто не нужен полностью. Я не хотел тебя обидеть, я даже задеть тебя не хотел. Но едва я начинаю говорить правду, как, видишь ли, у тебя от меня отчаяние. Можно сколько угодно любить друг друга, но разве ты не видишь, с каким ожесточением мы друг друга отталкиваем? Ты мучаешь меня тем, что так мучаешься. Да плачь же ты в голос, если уж расплакалась, плачь, плачь - не пускай ты тихонько эти ужасные короткие слезы. Ты хочешь, чтобы я был весь твой - ведь так, так? - но всего меня попросту нет, ни для кого. Такого меня, которого тебе хочется, не существует. И теперь ты себе места не находишь из-за того, что никак не можешь свыкнуться с этой правдой обо мне - правда эта пустячная, но кто знает, что там за ней кроется? С того самого вечера, когда ты подала мне шляпу, я был с тобой правдив - как умел. Вот и не подталкивай меня к неправде. Ты сказала, что никогда не сможешь меня возненавидеть. Но заставь меня ненавидеть самого себя, и вот тогда я тебя возненавижу."Боуэн "Смерть сердца" (читаю сейчас). Эти фразы из контекста откликнулись до боли в сердце. Наверное каждая девушка в жизни была немного Порцией, а мужчины - немного Эдди. Каждая девушка влюблялась безответно, а каждый мужчина, хоть раз, да и разбивал сердце малышке.
Любовь, выпивка, злость - и весь мир вдруг летит к чертям, и ты оказываешься в фантастической вселенной.