Демократия, основанная на процедуре выборов, тяжело больна. Граждане охвачены апатией, явка избирателей падает, политические партии, подстегиваемые коммерческими СМИ, больше думают об электоральных баталиях, чем о решении насущных проблем общества. Как получилось, что процедура, считающаяся фундаментом демократии, обернулась против нее? Можно ли спасти демократию, или она вот-вот падет под натиском популистов и технократов?
Давид Ван Рейбрук (род. 1971), бельгийский историк и писатель, считает, что в действительности деятели Американской и Французской революций, в ходе которых были заложены основы нынешних западных политических систем, рассматривали выборы как инструмент ограничения демократии. Обрисовав клиническую картину того состояния, к которому привело демократию применение выборной процедуры, автор предлагает искать средства для лечения в ее древнегреческих истоках. И в период Античности, и в Средние века встречаются примеры успешного применения процедуры жеребьевки, которая некогда обеспечивала длительную политическую стабильность, но в наши дни она используется только при назначении суда присяжных заседателей. Давид Ван Рейбрук показывает, как жеребьевка может оздоровить демократию и повысить ее легитимность и эффективность.
О том, действительно ли выборы стоит считать ядром демократии?
Автор книги «Против выборов» — Давид Ван Рейбрук, бельгийский писатель, историк культуры, археолог.
Впервые «Против выборов» была издана в 2013 году. На русский её перевели только через пять лет. И мне очень захотелось о ней рассказать, потому что я понимаю, что тираж был небольшой, не факт, что её переиздадут, а тему автор затронул весьма интересную.
Начну с личного.
Первые выборы, на которые я сходила с бабушкой и дедушкой, будучи ещё маленьким ребёнком, запомнились мне тем, что на участке продавали пирожки. Но последующие ассоциировались с ещё более странными вещами.
Потому что предвыборная гонка — это отвратительное ток-шоу. Появляются какие-то странные персонажи. Иногда откровенно фриковатые. Иногда те, о ком мало кто вообще слышал до старта агитации.
Люди начинают спрашивать знакомых и родственников, за кого голосовать. Многие не верят ни одной политической силе. Мало кто читает предвыборные программы. Хотя читать их — одно из самых бессмысленных занятий в жизни. Потому что часто кажется, что их писали по шаблону и почти у всех партий вы найдёте примерно одинаковые тезисы.
Виноваты всегда оказываются те, кто был у власти до. Одни и те же лица десятилетиями. Каждый раз есть заявления о фальсификациях. И моё любимое — голосование не за партию/кандидата, а против партии/кандидата. «Чтоб не стало хуже». Это будто жить в Васей не из-за того, что я его люблю, а потому что я не люблю Костю.
Многие выборы вообще игнорируют, но и те, кто на них ходит, не всегда имеет четкие симпатии и верят в то, что голос на что-то повлияет.
Возможно, не стоило бы принимать это близко к сердцу. Но есть один важный нюанс — для огромного количества граждан выборы являются чуть ли не единственным способом учавствовать в политической жизни. И вот эта абсурдная дичь — то, что мы делаем раз в 4 года или раз в 5 лет, определяет, кто якобы будет представлять наши интересы.
Давид Ван Рейбрук не является поклонником представительной демократии и ему тоже не нравятся выборы. Но в отличии от меня, у него есть реальные предложения по поводу того, что можно попробовать сделать.
—В чем видится основная проблема представительной демократии? —
Давид Ван Рейбрук вполне справедливо отмечает, что в политическая системе должен быть соблюдён баланс между легитимностью и эффективностью. Выборы, по крайней мере такие, какими мы их видим в ЕС, обеспечивают системе легитимность. Но с эффективностью в последнее время наблюдаются проблемы. Потому что политики вынуждены бесконечно оглядываться на людей (и дело даже не в человеколюбии, просто быть политиком — это работа и нужно удерживать внимание и сохранять симпатию избирателей), не забывая про СМИ и крупный бизнес.
В итоге возникает боязнь отвратить электорат, размытость избирательных предпочтений и процветают выборно-медийные игры, которые снижают эффективность системы.
— Сложившиеся способы преодолеть усталость от представительной выборной демократии —
Давид Ван Рейбрук выделяет три варианта, которые предлагают для улучшения ситуации. Сразу оговорюсь, что он не считает разумным ни один из них. Рейбрук просто описывает наблюдаемые тенденции, возникающие как реакция на усталость от выборной представительной демократии.
Итак, мы, как герой народных сказок, останавливаемся на перепутье перед камнем и тропами и выбираем между предложениями популистов, технократов и анархистов.
Популисты предлагают влить новую кровь. По сути одних профессиональных политиков заменяя другими. Просто новыми. Система не меняется. И ёё эффективность не меняется тоже.
Существует идея, согласно которой привычные политики далеки от народа, а новые смогут отразить дух народа. Идея почти мистические. Потому что нет никакого единого народа с одинаковыми потребностями. И если заменять политиков с опытом, на политиков без опыта, но с амбициями, едва ли можно добиться какого-то особого слияния с духом народа.
Технократия предполагает, что общественными интересами должны заниматься эксперты. Технократы должны заменить политиков, выборы становятся ненужны вообще. Система выигрывает в эффективности, потому что нет нужны на кого-то оглядываться, принимая непопулярные, но полезные для системы решения. Однако, с легитимностью тут может быть напряжёнка.
Анархизм весьма симпатичен Рейбруку стремлением к горизонтальному распределению власти, но он видит в нем и свои сложности. Прямая демократия — это прекрасна. Но уничтожение парламентаризма — это уже спорно.
— Отказ от выборной представительной демократии в пользу прямой демократии по типу древнегреческих Афин —
В «Против выборах» автор задается вопросом о том, каковы ключевые черты прямой демократии, характерной для Афин времён Перикла. В качестве таковых он называет жеребьевку и частую ротацию.
У многих современных людей существует вера в то, демократия немыслима без выборов. Выборы считаются чуть ли не главной ее чертой. Но на старте
демократии как раз не предполагалось, что право решать будет отдано множеству избранных голосованием людей.
Говоря о прямой демократии древнегреческих Афин люди скорее вспомнят о том, что женщины и рабы не голосовали (то есть о несущественных признаках, потому что едва ли сейчас кто-то, пребывающий в здравом уме, предложит запретить женщинами голосовать или ввести рабство), чем о том, что выборы там применялись только когда надо было назначать людей на высшие военные и финансовые должности. Тогда как большинство решений принимались коллективно людьми, которые назначались на короткий срок и с помощью жеребьевки.
Жеребьёвка и ротация — вот то, на чем держалась прямая демократия Афин во времена Перикла.
— Откуда же возникло убеждение, что выборы - основной механизм демократии? —
Аристотель писал «Одной из основ демократического строя является замещение должности по жребию».
Монтескье в 1748 сообщал «Назначение по жребию свойственно демократии; назначение по выборам — аристократии».
Давид Ван Рейбрук согласен с теми исследователями, которые считают афинскую демократию не просто прямой, а называют ее невыборной представительной демократией. Разделение на тех, кто управляет и тех, кем упрочняют, происходит с помощью жеребьёвки.
В книге «Против выборов» достаточно подробно описано не только то, как этот механизм работал в Афинах, но и как он работал в Венеции и Флоренции времён Возрождения. Особо отмечу отличные наглядные таблицы.
Самый интересный вопрос — почему современный человек считает механизм выборов исключительно демократическим, не содержащим аристократические примеси?
Во-первых, потому что под аристократией зачастую понимают наследственную аристократию. Во-вторых, потому что за много лет сформировалось определенное представление и том, что стоит считать демократией и выборы заняли в этом представлении значительное и значимое место.
В период Французской революции и Американской революции выборы по жребию не брались во внимание.
Джон Адамс в 1776 году написал, что если народ не может говорить, за него это должны делать выдающиеся представители. А Джеймс Мэдисон, человек писавший первую редакцию американской конституции, в «Записках федералиста» отстаивал выборный способ назначения в руководители людей, которые «обладают высшей мудростью и наибольшей добродетелью».
Как бы каждому можно голосовать (хотя тогда речь не шла о рабах, женщинах, индейцах, бедняках), но предварительный отбор тех, за кого можно голосовать, уже состоялся в пользу элит.
Великая французская революция, как и Американская, по мнению Рейбрука не создала демократическую систему, а произвела замену наследственной аристократии на выборную. То есть аристократия знати была заменена на аристократию богатых людей.
Выборы не были задуманы как демократический инструмент. Но республика, основанная на выборной системе, описывалась как демократия. И выборная демократия стала формой правления для людей, а не формой правления людей.
—Делиберативная демократия как выход из сложившейся ситуации —
Если вам вспомнился Юрген Хабермас — это не зря. Как и ассоциация с разговорами о широкой вовлечённости граждан в общественную жизнь и принятие решений.
Делиберативная демократия предполагает, что граждане не только голосуют за политиков, но ещё и взаимодействуют друг с другом и экспертами в разных областях. Коллективное обсуждение — доминанта.
В книге «Против выборов» Давид Ван Рейбрук целую главу посвятил делиберативному повороту, связанному с именем Джеймса Фишкина. Последний написал в 1988 году работу, в которой предложил внедрить в политическую жизнь обсуждения граждан, отобранных по жребию и получивших бы за это компенсацию, позволяющую максимально разнообразить их состав.
Рейбрук анализирует попытки привлекать отобранных граждан к принятию решений, которые предпринимались с 2004 по 2013 год, размышляет об их удачных и неудачных особенностях. Он приходит к выводу, что есть смысл попробовать ввести дополнительный законодательный орган, членами которого становились бы по результату жеребьёвки. При этом Рейбрук не отрицает возможности со временем отказаться от профессиональных политиков.
В книге «Против выборов» даются контраргументы к перечню возражений, которые могут возникать в связи с предложением изменить привычную выборную демократию с помощью возвращения к жеребьёвке, характерной для афинской демократии.
«Против выборов» отлично структурирована и превосходно написана. Кроме того, Рейбрук не растекается мыслью по древу, не допускает бесконечных повторов. Потому мне кажется, что книга может быть интересна даже тем, кто раньше никогда не задумывался о том, как выглядела бы политическая ситуация, если бы выборов в том виде, в каком мы их знаем, не существовало.
Мои рецензии на книги в Telegram
О том, действительно ли выборы стоит считать ядром демократии?
Автор книги «Против выборов» — Давид Ван Рейбрук, бельгийский писатель, историк культуры, археолог.
Впервые «Против выборов» была издана в 2013 году. На русский её перевели только через пять лет. И мне очень захотелось о ней рассказать, потому что я понимаю, что тираж был небольшой, не факт, что её переиздадут, а тему автор затронул весьма интересную.
Начну с личного.
Первые выборы, на которые я сходила с бабушкой и дедушкой, будучи ещё маленьким ребёнком, запомнились мне тем, что на участке продавали пирожки. Но последующие ассоциировались с ещё более странными вещами.
Потому что предвыборная гонка — это отвратительное ток-шоу. Появляются какие-то странные персонажи. Иногда откровенно фриковатые. Иногда те, о ком мало кто вообще слышал до старта агитации.
Люди начинают спрашивать знакомых и родственников, за кого голосовать. Многие не верят ни одной политической силе. Мало кто читает предвыборные программы. Хотя читать их — одно из самых бессмысленных занятий в жизни. Потому что часто кажется, что их писали по шаблону и почти у всех партий вы найдёте примерно одинаковые тезисы.
Виноваты всегда оказываются те, кто был у власти до. Одни и те же лица десятилетиями. Каждый раз есть заявления о фальсификациях. И моё любимое — голосование не за партию/кандидата, а против партии/кандидата. «Чтоб не стало хуже». Это будто жить в Васей не из-за того, что я его люблю, а потому что я не люблю Костю.
Многие выборы вообще игнорируют, но и те, кто на них ходит, не всегда имеет четкие симпатии и верят в то, что голос на что-то повлияет.
Возможно, не стоило бы принимать это близко к сердцу. Но есть один важный нюанс — для огромного количества граждан выборы являются чуть ли не единственным способом учавствовать в политической жизни. И вот эта абсурдная дичь — то, что мы делаем раз в 4 года или раз в 5 лет, определяет, кто якобы будет представлять наши интересы.
Давид Ван Рейбрук не является поклонником представительной демократии и ему тоже не нравятся выборы. Но в отличии от меня, у него есть реальные предложения по поводу того, что можно попробовать сделать.
—В чем видится основная проблема представительной демократии? —
Давид Ван Рейбрук вполне справедливо отмечает, что в политическая системе должен быть соблюдён баланс между легитимностью и эффективностью. Выборы, по крайней мере такие, какими мы их видим в ЕС, обеспечивают системе легитимность. Но с эффективностью в последнее время наблюдаются проблемы. Потому что политики вынуждены бесконечно оглядываться на людей (и дело даже не в человеколюбии, просто быть политиком — это работа и нужно удерживать внимание и сохранять симпатию избирателей), не забывая про СМИ и крупный бизнес.
В итоге возникает боязнь отвратить электорат, размытость избирательных предпочтений и процветают выборно-медийные игры, которые снижают эффективность системы.
— Сложившиеся способы преодолеть усталость от представительной выборной демократии —
Давид Ван Рейбрук выделяет три варианта, которые предлагают для улучшения ситуации. Сразу оговорюсь, что он не считает разумным ни один из них. Рейбрук просто описывает наблюдаемые тенденции, возникающие как реакция на усталость от выборной представительной демократии.
Итак, мы, как герой народных сказок, останавливаемся на перепутье перед камнем и тропами и выбираем между предложениями популистов, технократов и анархистов.
Популисты предлагают влить новую кровь. По сути одних профессиональных политиков заменяя другими. Просто новыми. Система не меняется. И ёё эффективность не меняется тоже.
Существует идея, согласно которой привычные политики далеки от народа, а новые смогут отразить дух народа. Идея почти мистические. Потому что нет никакого единого народа с одинаковыми потребностями. И если заменять политиков с опытом, на политиков без опыта, но с амбициями, едва ли можно добиться какого-то особого слияния с духом народа.
Технократия предполагает, что общественными интересами должны заниматься эксперты. Технократы должны заменить политиков, выборы становятся ненужны вообще. Система выигрывает в эффективности, потому что нет нужны на кого-то оглядываться, принимая непопулярные, но полезные для системы решения. Однако, с легитимностью тут может быть напряжёнка.
Анархизм весьма симпатичен Рейбруку стремлением к горизонтальному распределению власти, но он видит в нем и свои сложности. Прямая демократия — это прекрасна. Но уничтожение парламентаризма — это уже спорно.
— Отказ от выборной представительной демократии в пользу прямой демократии по типу древнегреческих Афин —
В «Против выборах» автор задается вопросом о том, каковы ключевые черты прямой демократии, характерной для Афин времён Перикла. В качестве таковых он называет жеребьевку и частую ротацию.
У многих современных людей существует вера в то, демократия немыслима без выборов. Выборы считаются чуть ли не главной ее чертой. Но на старте
демократии как раз не предполагалось, что право решать будет отдано множеству избранных голосованием людей.
Говоря о прямой демократии древнегреческих Афин люди скорее вспомнят о том, что женщины и рабы не голосовали (то есть о несущественных признаках, потому что едва ли сейчас кто-то, пребывающий в здравом уме, предложит запретить женщинами голосовать или ввести рабство), чем о том, что выборы там применялись только когда надо было назначать людей на высшие военные и финансовые должности. Тогда как большинство решений принимались коллективно людьми, которые назначались на короткий срок и с помощью жеребьевки.
Жеребьёвка и ротация — вот то, на чем держалась прямая демократия Афин во времена Перикла.
— Откуда же возникло убеждение, что выборы - основной механизм демократии? —
Аристотель писал «Одной из основ демократического строя является замещение должности по жребию».
Монтескье в 1748 сообщал «Назначение по жребию свойственно демократии; назначение по выборам — аристократии».
Давид Ван Рейбрук согласен с теми исследователями, которые считают афинскую демократию не просто прямой, а называют ее невыборной представительной демократией. Разделение на тех, кто управляет и тех, кем упрочняют, происходит с помощью жеребьёвки.
В книге «Против выборов» достаточно подробно описано не только то, как этот механизм работал в Афинах, но и как он работал в Венеции и Флоренции времён Возрождения. Особо отмечу отличные наглядные таблицы.
Самый интересный вопрос — почему современный человек считает механизм выборов исключительно демократическим, не содержащим аристократические примеси?
Во-первых, потому что под аристократией зачастую понимают наследственную аристократию. Во-вторых, потому что за много лет сформировалось определенное представление и том, что стоит считать демократией и выборы заняли в этом представлении значительное и значимое место.
В период Французской революции и Американской революции выборы по жребию не брались во внимание.
Джон Адамс в 1776 году написал, что если народ не может говорить, за него это должны делать выдающиеся представители. А Джеймс Мэдисон, человек писавший первую редакцию американской конституции, в «Записках федералиста» отстаивал выборный способ назначения в руководители людей, которые «обладают высшей мудростью и наибольшей добродетелью».
Как бы каждому можно голосовать (хотя тогда речь не шла о рабах, женщинах, индейцах, бедняках), но предварительный отбор тех, за кого можно голосовать, уже состоялся в пользу элит.
Великая французская революция, как и Американская, по мнению Рейбрука не создала демократическую систему, а произвела замену наследственной аристократии на выборную. То есть аристократия знати была заменена на аристократию богатых людей.
Выборы не были задуманы как демократический инструмент. Но республика, основанная на выборной системе, описывалась как демократия. И выборная демократия стала формой правления для людей, а не формой правления людей.
—Делиберативная демократия как выход из сложившейся ситуации —
Если вам вспомнился Юрген Хабермас — это не зря. Как и ассоциация с разговорами о широкой вовлечённости граждан в общественную жизнь и принятие решений.
Делиберативная демократия предполагает, что граждане не только голосуют за политиков, но ещё и взаимодействуют друг с другом и экспертами в разных областях. Коллективное обсуждение — доминанта.
В книге «Против выборов» Давид Ван Рейбрук целую главу посвятил делиберативному повороту, связанному с именем Джеймса Фишкина. Последний написал в 1988 году работу, в которой предложил внедрить в политическую жизнь обсуждения граждан, отобранных по жребию и получивших бы за это компенсацию, позволяющую максимально разнообразить их состав.
Рейбрук анализирует попытки привлекать отобранных граждан к принятию решений, которые предпринимались с 2004 по 2013 год, размышляет об их удачных и неудачных особенностях. Он приходит к выводу, что есть смысл попробовать ввести дополнительный законодательный орган, членами которого становились бы по результату жеребьёвки. При этом Рейбрук не отрицает возможности со временем отказаться от профессиональных политиков.
В книге «Против выборов» даются контраргументы к перечню возражений, которые могут возникать в связи с предложением изменить привычную выборную демократию с помощью возвращения к жеребьёвке, характерной для афинской демократии.
«Против выборов» отлично структурирована и превосходно написана. Кроме того, Рейбрук не растекается мыслью по древу, не допускает бесконечных повторов. Потому мне кажется, что книга может быть интересна даже тем, кто раньше никогда не задумывался о том, как выглядела бы политическая ситуация, если бы выборов в том виде, в каком мы их знаем, не существовало.
Мои рецензии на книги в Telegram
Выборы – не синоним демократии!
В книге кратко, но при этом достаточно ясно, изложен взгляд на причины политического мирового кризиса. Поскольку автор бельгиец, упор сделан на европейские страны, но в том числе обсуждена ситуация и в США. исламский экскурс открыл для меня много новых фактов, а аргументация автора действительно звучит убедительно. Радует, что автор даёт подробное описание использованной литературы и рекомендации к самостоятельному изучению темы. Хочется верить, что так или иначе, идеи, описанные в книге, однажды станут реальностью, которая изменит жизнь общества в лучшую сторону.
Отличная политологическая публицитика
Книга замечательна в своей простоте. Она не отпугнёт не специалистов. Язык живой и привлекательный. Подымаемая проблема обоснована. Но вот главный минус этой книги, это концовка. Решения, которые предлагает автор, обоснованы абсолютно никак. Почему формат политических взаимоотношений , актуальный 500 лет назад, поможет сейчас, неясно. Все проблемы его решения он понимает, но не показывает путей разрешения противоречий. Кроме того, идеи выдвинутые автором могут быть опасны (например, так и не ясно как контролировать подбор экспертов, которые в этой системе играют ключевую роль).
Книга интересна, для многих будет познавательна. Но не советую относится к ней как к высшей инстанций. Необходимо очень критично осмыслить выводы книги. Рекомендую всем кто интересуются функционированием демократии.
Судя по рекомендациям западных доноров, может показаться, что демократия - некий продукт на экспорт: готово к употреблению, в удобной упаковке, можно пересылать по почте. Демократия становится сборной моделью из "Икеи" под названием "свободные и честные выборы", которую получатель легко соберёт на месте, пользуясь при необходимости прилагаемой инструкцией.А если собранная модель будет криво стоять? Или на ней неудобно будет сидеть? Или она будет разваливаться? Что ж, тогда виноват не далёкий производитель, а местный потребитель.То, что в неокрепших государствах выборы могут приводить к самым неожиданным последствиям (насилие, этнические волнения, преступность, коррупция...) отходит на второй план. О том, что выборы не приводят к демократизации, а даже, наоборот, ей препятствуют и разрушают её, ради удобства забывается. Каждая страна мира должна проводить выборы, и всё тут, несмотря на потенциальный collateral damage (сопутствующий ущерб). Вероятно, наш электоральный фундаментализм воистину принимает тут форму нового, всемирного евангелизма. Выборы - таинство этой новой веры, её неотъемлемый ритуал, в котором форма важнее содержания.
Жребий, по Аристотелю, был проявлением истинной демократии. Не зря афинская демократия отличалась тем, что при ней практически не существовало разницы между политиками и обывателями, между правителями и управляемыми, между должностными лицами и подчиненными им гражданами. Должность «профессионального политика», не вызывающая у нас никакого удивления, показалась бы простому афинянину совершенно абсурдной. По этому поводу Аристотель высказал очень интересную мысль: «Основным началом демократического строя является свобода ‹…›. А одно из условий свободы – по очереди быть управляемым и править»{59}. Этой идее уже два с половиной тысячелетия, но какая поразительная проницательность! Свобода – не то же самое, что постоянно быть у власти. И не быть от нее в стороне. И тем более свобода не значит покорно сдаться на волю власти. Свобода – это баланс между лидерством и командной работой, между ситуациями, где вы управляете, и ситуациями, где вами управляют. Сейчас, когда «олигархизация демократии» зашла гораздо дальше, чем 25 лет тому назад, когда профессор Верден предостерегал нас, кажется, что такое понимание свободы напрочь забыто.
Канадский политолог Франсуа Дюпюи-Дери провел исследование использования термина «демократия» и установил, что основоположники
Американской и Французской революций этого термина явно избегали. Демократия означает хаос и экстремизм, думало большинство из них, а от этого они хотели держаться подальше. Речь шла не только о выборе слов. Демократическая реальность также казалась им отвратительной. Многие из них были юристами, крупными землевладельцами, фабрикантами, судовладельцами, а в Америке также плантаторами и рабовладельцами; зачастую уже под властью британской или французской короны, во время расцвета аристократии, они занимали политические и управленческие должности и имели социальные и родственные связи с системой, против которой они боролись{72}. «Эта элита старалась подорвать легитимность короля и аристократии. В то же самое время она подчеркивала политическую некомпетентность народа с тем, чтобы править самой. Тем не менее она громко провозглашала, что нация суверенна и что она, элита, желает служить ее интересам»{73}.
В этом контексте термин «республика» звучал благороднее, чем «демократия», и выборы становились важнее жеребьевки. У лидеров революции во Франции и США к жеребьевке не лежала душа, потому что у них не лежала душа к демократии.
Существует прекрасная пословица, которую зачастую приписывают Ганди, хотя на самом деле она центральноафриканского происхождения: «Все, что ты делаешь для меня без меня, ты делаешь против меня». В двух словах так можно было бы описать трагедию нынешней выборно-представительной демократии: если кто-то, пусть даже с самыми благими намерениями, управляет народом, не привлекая к этому сам народ, он управляет только наполовину.
Однако на национальном референдуме 22 мая 2015 года население Ирландии согласилось с изменениями в конституции, которые сделали возможным однополый брак. Доля голосов, поданных за, составила ни много ни мало 62 %. Этот референдум произошел после того, как в 2013 году Конституционное собрание подало 79 % голосов за рекомендацию изменить конституцию в этом отношении. Я не знаю лучшего примера того, как делиберативная демократия на практике сыграла действительно решающую роль. В современную эпоху такое в мире случилось впервые: совещание с отобранными по жребию гражданами привело к изменению конституции{109}. Для сравнения: в «католической» Ирландии введение однополого брака произошло более или менее спокойно – в частности, благодаря гражданскому участию, а в это время в libertaire[89] Франции целый год продолжались сильные политические волнения по тому же поводу. В демонстрациях по улицам Парижа приняли участие более 300 тысяч человек. Там гражданину не дали высказаться.