Евгений Водолазкин – автор романов «Лавр», «Авиатор», «Соловьёв и Ларионов», «Брисбен», лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна» и «Книга года». Его книги переведены на многие языки.
В новой книге «Идти бестрепетно» на первый план выходит сам автор. «Маленький личный Рай детства», история семьи, родные Петербург и Киев, Пушкинский Дом и занятия наукой, переход от филолога-медиевиста к писателю, впервые рассказанные подробности создания «Лавра», «Авиатора», «Брисбена»…
В откровенном и доверительном разговоре с читателем остается неизменной фирменная магия текста: в ряд к Арсению-Лавру, авиатору Платонову и виртуозу Глебу Яновскому теперь встает сам Водолазкин.
Не хочется задаваться вопросом и размышлять на тему: что я ожидала от книги и что получила. Но тем не менее он невольно раз за разом всплывает в голове, когда пытаешься мысленно анализировать прочитанное и подводить некоторые итоги этому.
Так как книга представляет собой, на мой взгляд, неоднородный сборник из автобиографических заметок, литературоведческих очерков и художественной прозы в конце , то и впечатления по итогу оказались таковыми-же. Что-то читалось/слушалось с большим интересом, что-то с меньшим, но тем не менее погружаться в такую литературу стоит однозначно, чтобы не только заглянуть на минутку на авторскую кухню, но и найти точки соприкосновения, поводы к дискуссии и мысленным диалогам с твоим знаменитым современником.
По ходу чтения чувствуется, что весь текст сборника подчинен определенной логике, где зарисовки на тему собственной биографии даны в том минимальном количестве, необходимом для понимания моментов, связанных с написанием его произведений.
Читаешь историю его родственников и вспоминаешь «Авиатора» , в «Брисбене» чётко прослеживается как история его знакомства и отношений с женой Татьяной, так и поездка на Украину на похороны отца.
Знакомство и взаимоотношения с Антонием Сурожским, на мой взгляд, нашли отражение или подтолкнули к написанию самого известного романа писателя «Лавр» .
Данному роману, с которого началась известность и собственно писательский путь, автор уделяет значительное внимание, поясняя некоторые ключевые моменты и почему именно в жанре агиографической прозы он был написан.
Вообще рассуждая о собственных произведениях в частности и литературе вообще, автор делает интересное заключение, с которым я во многом согласна, что читатель вправе трактовать согласно собственному видению идеи, заложенные в книгах, тем самым подтверждая их изначальное там присутствие и только творческий тандем писателя и читателя приводит к плодотворности и завершенности процесса.
Дополнительным бонусом становятся заметки об известных людях, с которыми автору довелось работать, как Д. С. Лихачёв , дружить и общаться (уже упомянутый А. Сурожский, М. Шемякин и просто пересекаться на жизненном пути ( Ф. Искандер , А. Битов ). У каждого из них можно чему-то поучиться, что-то взять на заметку.
В ходе чтения создаётся впечатление гармонии внутреннего и внешнего человека, с чувством юмора и обширными знаниями, с которым интересно поговорить и который настроен на диалог с читателем, ни в коей мере не подавляя тем-же собственным авторитетом. Можно о многом ещё упомянуть в рецензии, но лучше один раз прочесть, чем сто раз услышать.
Урок литературоведения. Тур №86
Собери их всех. Дуэльный зал
Не хочется задаваться вопросом и размышлять на тему: что я ожидала от книги и что получила. Но тем не менее он невольно раз за разом всплывает в голове, когда пытаешься мысленно анализировать прочитанное и подводить некоторые итоги этому.
Так как книга представляет собой, на мой взгляд, неоднородный сборник из автобиографических заметок, литературоведческих очерков и художественной прозы в конце , то и впечатления по итогу оказались таковыми-же. Что-то читалось/слушалось с большим интересом, что-то с меньшим, но тем не менее погружаться в такую литературу стоит однозначно, чтобы не только заглянуть на минутку на авторскую кухню, но и найти точки соприкосновения, поводы к дискуссии и мысленным диалогам с твоим знаменитым современником.
По ходу чтения чувствуется, что весь текст сборника подчинен определенной логике, где зарисовки на тему собственной биографии даны в том минимальном количестве, необходимом для понимания моментов, связанных с написанием его произведений.
Читаешь историю его родственников и вспоминаешь «Авиатора» , в «Брисбене» чётко прослеживается как история его знакомства и отношений с женой Татьяной, так и поездка на Украину на похороны отца.
Знакомство и взаимоотношения с Антонием Сурожским, на мой взгляд, нашли отражение или подтолкнули к написанию самого известного романа писателя «Лавр» .
Данному роману, с которого началась известность и собственно писательский путь, автор уделяет значительное внимание, поясняя некоторые ключевые моменты и почему именно в жанре агиографической прозы он был написан.
Вообще рассуждая о собственных произведениях в частности и литературе вообще, автор делает интересное заключение, с которым я во многом согласна, что читатель вправе трактовать согласно собственному видению идеи, заложенные в книгах, тем самым подтверждая их изначальное там присутствие и только творческий тандем писателя и читателя приводит к плодотворности и завершенности процесса.
Дополнительным бонусом становятся заметки об известных людях, с которыми автору довелось работать, как Д. С. Лихачёв , дружить и общаться (уже упомянутый А. Сурожский, М. Шемякин и просто пересекаться на жизненном пути ( Ф. Искандер , А. Битов ). У каждого из них можно чему-то поучиться, что-то взять на заметку.
В ходе чтения создаётся впечатление гармонии внутреннего и внешнего человека, с чувством юмора и обширными знаниями, с которым интересно поговорить и который настроен на диалог с читателем, ни в коей мере не подавляя тем-же собственным авторитетом. Можно о многом ещё упомянуть в рецензии, но лучше один раз прочесть, чем сто раз услышать.
Урок литературоведения. Тур №86
Собери их всех. Дуэльный зал
Книгу нельзя отнести к конкретному жанру, здесь сразу имеется и автобиография, и рассказы, и литературные очерки и просто размышления. Но этим книга мне и нравится, человека нельзя описать одним словом, это всегда совокупность самых разных параметров и прилагательных. Больше всего в тексте понравились истории Водолазкина на литературную тему, они очень самобытные и тут хочется принести в пример себя. Я всегда знала, что существуют дворники и уборщицы, но никогда не задумывалась, чем они моют и сколько всего этого надо, пока не проработала в клининговой компании. Уже год как город заполонили фронтальные погрузчики, вот только они всегда были, а я стала их замечать, только после того как стала с этим непосредственно работать. Это как повсюду видеть белого медведя о котором тебе надо забыть. Замечания Водолазкина из этой сферы, все это всегда существовало, но пока не разбираешься в теме - рядом стоишь и не видишь. Книгу заканчивает рассказ про трех немцев во время второй мировой, он очень понятный, и скорее в форме такого жизненного анекдота, чем в форме социальной драмы. Простовато, но любопытно.
Есть над чем поразмышлять
Книга неожиданно оказалась для меня непростой. Мне трудно дать ей оценку. Я узнала из нее кое-что новое, были интересные моменты и идеи, которые хочется сохранить в памяти.
"Идти бестрепетно. Между литературой и жизнью" - это сборник отдельных эссе, каждое из которых имеет свое название. Можно открыть и читать любое из них. Это, как мне кажется, плюс. Но местами мне было откровенно скучно и, на мой скромный взгляд, в книге немало лишнего. В первую очередь, речь о тех главах, где автор описывает эпизоды из собственной жизни. Буду откровенна, меня рассказы писателя о его детстве, юности, взрослой жизни и профессиональном пути не зацепили, показались пресными. Отношение начало меняться, когда Водолазкин перешел к непосредственным рассуждениям о литературе, медиевистике и писательском ремесле. Читать стало интересно, написанное обрело смысл и глубину. Многие мысли автора мне импонируют и некоторые я даже выписала.
Например, сравнение литературы и фотографии. В обоих случаях грань между профессионалами и любителями тонкая, сегодня благодаря интернету она совсем размылась (в интернете каждый может, при желании, возомнить себя талантливым фотографом, писателем, специалистом по философии, истории или культуре), но граница все же существует. По мнению Водолазкина, цель литературы – выражать невыраженное, что относится далеко не к каждому тексту, пусть и аккуратно написанному. Он довольно иронично и здраво рассуждает о вопросах и ответах. Часто в том или ином исследовании ответ предшествует вопросу. Автор пишет о том, что читая одну и ту же книгу, читатель в зависимости от своего восприятия и опыта видит разные вопросы и дает на них собственные ответы. То есть один и тот же материал может очень по-разному восприниматься читателями.
Евгений Водолазкин со знанием дела пишет о тенденциях средневековой литературы, некоторые из которых проникли и в наш сегодняшний мир. К литературе тогда относились иначе...
Небольшую повесть в конце книги под названием "Близкие друзья" можно считать приятным бонусом, хотя меня она не особенно впечатлила. История про трех друзей, живущих в Германии, которые решили, что их непременно должны похоронить на одном кладбище. Начавшаяся война, казалось, ставит это решение под большой вопрос...
Водолазкин хорошо обыгрывает название своей книги, отмечая, что много глупостей делалось как раз бестрепетно и без колебаний, и было бы неплохо почаще сомневаться в своей правоте. Ну, как-то так.
Несмотря на все свои плюсы, книга не произвела на меня сильного впечатления, ожидала от нее большего.
С Днём рождения, Евгений Германович!
Сегодня у Евгения Германовича день рождения. Хочется поздравить уважаемого писателя и пожелать ему здоровья и много новых успешных книг.
И, хотя, если судить по данной книге, он может принять решение праздновать свой день рождения в середине июня, как однажды в Мюнхене. Кстати, немцы этого не поняли - «То есть, у русских это подвижный праздник?... – День рождения, который у меня, да, в феврале. Какое это имеет значение – когда праздновать? Главное, чтобы он был… Надеюсь, вы не сомневаетесь, что он у меня есть?»
Уже практически отказался писать отзыв, но вчера случайно наткнулся на рецензию, в которой приведены впечатления, которые были полностью противоположны моим. Об этом и писал Водолазкин, что каждый человек читает свою книгу, несмотря на то, что текст один – «Любая книга только наполовину создается автором — вторая половина создается читателем, его восприятием. По большому счету, сколько читателей — столько и книг».
В отличие от другого читателя меня не увлекли начальные рассказы автора о своей жизни. Конечно, это моя проблема, что они показались мне нудными, банальными, проходными. Но дальше автор начал рассказывать о том, в чём он разбирается гораздо лучше – о литературоведении. Вот тут-то он по-настоящему был великолепен, профессионал. Читать его рассказ о создании «Лавра» очень интересно. Так как мне именно эта первая книга и кажется единственным шедевром (пока) в творчестве Водолазкина, стало понятно, почему она получилась столь великолепной.
«Я почти тридцать лет занимался средневековым миром — он очень отличается от современного. У этого мира есть много достоинств, которые, к сожалению, не видны: то, что мы знаем о Древней Руси по нашей литературе, часто имеет лубочный, неподобающий вид. Эта культура стала частью меня, а я — как это ни странно — ее частью, потому что продолжаю ее воспроизводить тогда, когда она уже стала историей. Если взять количество прочитанного мной в жизни, то древнерусских текстов окажется больше, чем современных. Просто потому, что по много часов в день я читаю тексты Древней Руси».
Да! Автор писал о том, на чём он «собаку съел», то есть древнерусские тексты изучил вдоль и поперёк, досконально стал разбираться в них. В рассказе он более точно объясняет, но, я думаю, что это знание и внутреннее понимание предмета позволило создать столь неординарный опус как «Лавр». Гениальные произведения и создаются на стыке профессионализма, творческого вдохновения, большого труда и «божественной части», никому не объяснимой.
«Мне повезло в том, что мой личный опыт вошел в резонанс с современным состоянием литературы. Я использовал множество древнерусских приемов, которые еще несколько десятков лет назад показались бы экзотикой и были бы литературой отвергнуты. А сейчас они оказались ко двору — современная культура была к ним подготовлена посредством постмодернизма».
Вообще-то автору, на мой скромный взгляд, надо меньше рассуждать на публицистические темы, а больше уделять внимания именно литературоведению, как раз тому, в чём он является профессионалом. Как читателю мне гораздо интереснее узнать побольше его экспертных оценок, творческих решений, чем читать странные и необязательные (как сказала бы его тётя – «малохудожественные») рассказы из жизни писателя.
К сожалению, выдающееся начало рассказа «Русские спешат на помощь «Титанику» было полностью угроблено второй половиной. Я уже настроился на сюрреализм, что-то ажурно изысканное, но у автора были другие планы.
Отдельный бонус, повесть «Близкие друзья», лучшее из «не о литературе», она очень достойно завершает книгу.
Знаете, всю жизнь вокруг меня довольно много умных людей. Семья, география, среда – не знаю, что является главной причиной, но я уже привык именно к такому кругу общения (вот тут на LiveLib, например :). Среди умных встречаются люди интересные. Согласитесь, это совсем не одно и тоже и сочетается далеко не всегда. Можно быть умным, но таким адским занудой, что птички на лету с тоски дохнуть будут. И, наконец, среди этого не слишком большого числа умных и интересных совсем уж редко можно встретить людей умных, интересных и одновременно симпатичных (я не о внешности), людей обаятельных и приятных, людей интеллигентных (как определял их Ю.М. Лотман). Такие, наверное, находятся один на тысячу. Но именно с ними общаться – настоящее большое удовольствие. Так вот, на мой взгляд, книга «Идти бестрепетно» – из разряда таких удовольствий.
Конечно, вы скажете, что симпатия – штука субъективная. Всё верно, всем нравиться невозможно. "На вкус и цвет ..." и т.д. Но… мне, правда, будет очень жаль, если кто-то не сможет получить от этой книги (от этого общения) такого же яркого удовольствия, как я.
Поскольку книга – сборник довольно разноплановых эссе, описывать её содержание смысла не вижу. По сути, это статьи, написанные автором в разное время и по разным поводам. В целом подзаголовок «Между литературой и жизнью» отражает общую направленность входящих в книгу эссе довольно точно. Внимание читателей я бы обратил только на одно: «Поющий в степи». В нём – больше всего самого Евгения Водолазкина. В нём – собраны основные взгляды автора на литературу и писательство. В нём он коротко, но ёмко рассказывает о своих главных романах. И здесь же Водолазкин ещё раз говорит о своём главном принципе в жизни:
Хочешь сделать добро обществу – борись с бесами в самом себе.
Приятного чтения! :)
Проза его по-бунински кристальна, ей чужды трюкачество и фейерверки. Ее красота глубинна и не нуждается в спецэффектах. Знаю, что Володя не любил ритмической прозы. Надо полагать, с точки зрения вкуса, она казалась ему сомнительной. И действительно, чаще всего с этим трудно спорить. Образцом того, каким должен быть ритм (а он, вообще говоря, должен быть) служат тексты самого Шарова.Это ритм тонкой настройки, лишенный вычурности и естественный, как стук дождя по крыше. Он и создавал свои романы, шагая по комнате и произнося фразу за фразой. Так, конструируя самолет, деталь за деталью проверяют на аэродинамические свойства. Чтобы ни одного лишнего изгиба. Ни одного ненужного слова.Замечательный английский литературовед и переводчик Оливер Реди рассказывал мне, как, переводя «Репетиции», пытался поймать этот ритм, потому что без него романов Шарова не понять. Даже, подобно автору, ходил, по-моему, по комнате. И был счастлив, когда английский текст зазвучал по-шаровски.
Призвание писателя — быть чем-то вроде блюдца на спиритическом сеансе: крутиться в центре стола и составлять из букв тексты. Писатель должен уметь конвертировать бытие в слово. Писательство — это, по сути, называние. Присвоение слов тому, что волновало, но оставалось безымянным — будь то соленая хрупкость кожи после пляжа или проветривание (морозное марево в форточке) больничной палаты.
Фрагментарная структура многих современных текстов открывает возможности и для разговора о «смерти автора», начатого применительно к современности Роланом Бартом. Несмотря на мрачноватый оттенок, выражение «смерть автора» отражает вполне определенную тенденцию современной литературы, перекликающуюся с тем, что было в Средневековье. И хотя автор новейшего времени, в отличие от средневекового, не устраняется от подписи текстов (и получает, замечу, гонорар), ослабление авторского начала, столь долго утверждавшегося Новым временем, очевидно. Автор не только становится до определенной степени редактором прежних текстов, но и осознаёт это. Тем самым он с неожиданной, постмодернистской стороны примыкает к средневековой традиции, в которой автор является не столько создателем, сколько посредником. Он, так сказать, подает блюдо из овощей, выращенных предшественниками.
Благодаря интернету текстам была возвращена средневековая открытость, отобранная книгопечатанием Нового времени. Собственно, само книгопечатание возникает именно тогда, когда текст ощущает потребность в защите своих границ и структуры. Некоторые произведения (например, роман «Люди в голом» Андрея Аствацатурова) уже создаются в блогах, и даже если какой-то их этап фиксируется печатным изданием, ничто не мешает этим текстам по-летописному продолжать свое развитие в интернете.
Особенность многих нынешних текстов как раз в том и состоит, что они всё более стремятся отражать безусловную реальность. В этом – еще один пункт их сходства со Средневековьем, тексты которого без зазоров укладывались в определение нон-фикшн. Движение в сторону нон-фикшн и «новый реализм», с одной стороны, и противопоставленное этому деструктивное начало постмодернизма – с другой, – суть разные ответы на одну и ту же проблему – девальвацию «реальности» литературы Нового времени. И это является общемировой тенденцией.