Она – императрица поднимающейся с колен империи пресветлых. Ее деяния безупречны, ее слова наполнены сиянием величия, ее решения – отражение мыслей супруга… были бы, но Катриона не сдается никогда!
- Полученное без труда - выброшенное. -
- А я женщина, имею полное право на ошибки, безумства и отступление от идеала. -
Среди тех кто правит редко имеет значение такой параметр как этика, мораль и прочее, важен результат.
- Не хочу, чтобы ты умирал, - совершенно искренне сказала я.
Тихий вздох и насмешливое:
- Хорошо, представь себе ты и я в нашей постели...
Представила. Судорожно выдохнула и решила:
- Я потерплю.
Он рассмеялся и сказал:
- Знаешь, нежная моя, а ты умеешь заставить мужчину искренне пожелать самому себе сдохнуть.
...мне кажется лишь женщина может...быть достаточно гибкой, для того, чтобы не ломаться и оставаться сильной несмотря на все обстоятельства.
Есть те, кто может позволить себе любить без оглядки, а есть те, на ком ответственность за многих, и у нас нет права на ошибку и чувства, потому что за наши чувства и ошибки кровью платят другие.
С чем сравнить беременную женщину? Он никогда не задумывался об этом раньше, а сейчас знал — с цветущим садом, с цветущим лугом, с яркой, светлой, сладкой упоительно прекрасной весной.
Но… теперь у меня есть шанс, доказать тебе, что быть со мной, не поражение, не вынужденность под давлением обстоятельств, а победа. Твоя и моя. Наша. Общая.
Уничтожение мужской гордости — изысканное удовольствие, которое можно себе позволить в исключительно редких случаях. Но мой случай был именно таким.
Страсть — самый сладкий из всех ядов…
Самый сильный, самый стойкий, самый пьянящий… и противоядия от него, боюсь, не существовало.
Она была сказкой, волшебной, искрящейся, радостной, победной и в целом… мне нравилась.
Как объяснить тебе, мама, что такое любовь? Это чувство, что сильнее самой истовой ненависти в миллиарды раз. Это абсолютное осознание того, что жизнь без любимой теряет смысл. Это делать вдох и понимать — твой воздух, это твоя любимая. Дышать без нее немыслимо. Что будет если она уйдет? Я пойду за ней.
— Кари Онеиро, — уточнил кесарь. — Черная звезда. Моя Черная звезда. Мой свет. Моя богиня. Мое дыхание. Моя жизнь. Мое счастье.
Любовь удивительное чувство. Любовь, это нежность, возведенная в абсолют. И это страх оказаться отвергнутым, возведенный в тот же абсолют. И никаких полутонов, полутеней, размытых границ, все четко до остроты лезвия, все разграничено столь жестко, что совершая шаг, просчитать последствия нереально.
«Людям нравится иметь причины для того, что они делают».
— Путь лжи широк и удобен, но ведет к пропасти. Путь правды тернист и суров, но ведет к вершине горы.
— Нежная моя, для вероятностей давно не осталось и повода, во мне ты можешь быть уверена так же, как в том, что сейчас сияет солнце.
Да, я такая, наглеть так основательно.
В истории не существует фразы «если бы», ведь история неизменна. Но это история, в политике учат извлекать все уроки суровых событий летописи человечества.
Я сдержала стон, давно усвоив – нет смысла страдать о прошлом, если есть проблема ее нужно решать в настоящем, и не допускать повторения в будущем. А страдать… не в этой жизни, в этой на страдания как-то никогда нет времени.
«Конечно, я слушала очень внимательно и никогда не перебивала. Мужчины, Кат, странные существа — чем дольше они рассказывают о любви, тем сильнее привязываются к той, кто умеет слушать. А я слушать умею».
— Он останется вечной угрозой.
— Ты в принципе бессмертен, — парировала я.
— Он не остановится, — вновь кесарь.
— Дорогой, это последствия твоего великолепно преподанного урока – останавливаться мы не умеем, ни я, ни Динар, — я пожала плечами,- ты научил, тебе и пожинать плоды твоего обучения.
— Не жизнь, а сплошное гоблинское издевательство! — выдохнула в сердцах.
И это был не тот риск, который дело благородное, это было наваждение, безумие, порыв, все что угодно, кроме нормального обоснованного риска, но к дохлым гоблинам все!
— Ударом было увидеть тебя настолько красивой. Безумно красивой. Красивой до такой степени, что ты затмеваешь свет светила. Обоих местных светил. Ударом стало осознать, что мне довелось увидеть своих внуков, а ты все та же юная девушка. Я прожил целую жизнь с мечтой о тебе, Кат, а ты оказалась краше, чище, идеальнее, чем во всех моих воспоминаниях. Убийственно осознавать, что нас теперь разделяет целая жизнь. Моя жизнь.