Если вы потеряли все, это еще не значит, что жизнь не припасла для вас возможность быть счастливой…История попаданки.
… Вечер, теплый свет свечей, тишина, прерываемая шорохом страниц…
— Рэм, а сколько у нас замков? — задумчиво спросила герцогиня, сидя на коленях у мужа.
— Шесть, — коротко ответил лорд, листая отчеты по рудникам.
— А деревень?
— Ммм…Больше трехсот, — делая пометки на полях пробормотал Рэмион.
— А наследников только двое. Непорядок, — вздохнула Алиссия.
— Лисси, даже не думай, — предостерегающе остановил ее герцог.
— Значит, настоящая Алиссия погибла, а ее место заняла женщина из другого мира? Так?
— Видимо, она очень хотела жить и мироздание откликнулось на ее призыв, позволив занять место более слабой девушки.
— Да, — глубокомысленно протянул граф, — вот это история… Что делать будем?
— А ничего, — беспечно отозвался лорд Рэмион, — лично меня все устраивает.
— Ну, а меня и подавно, — подытожил Гант, закурив, наконец, трубку.
За ужином Лиза невесело пошутила:
— Ну, что, Гант, выпьем за нашу ссылку?
— Леди Алиссия, ну, зачем вы так? Герцог беспокоится о вашем здоровье, только поэтому мы здесь. Вот, отдохнете, наберетесь сил и сразу вернемся.
— Оставьте, Гант, к чему все эти отговорки? Со мной‑то все ясно — кому нужна навязанная супруга, а вас‑то за что сослали?
Тремел поперхнулся вином.
— Где господин Тремел? — спросил он вошедшего слугу.
— На кухне, Ваша Светлость, ужинает, — слуга испуганно смотрел на сурового лорда.
— С каких пор мой друг ужинает на кухне? — герцог сдвинул брови.
— Так с тех пор, как Ее Светлость его там кормит.
— Ничего не понимаю… Чем так провинился Тремел, что его на кухню сослали?
— Что вы, милорд, миледи никого не ссылала, просто, они каждый вечер так ужинают. Ее Светлость очень вкусно готовит, вот они и де — гус — ти — ру — ют — парень произнес по слогам трудное слово.
— Простите, милорд, а как в отношении вас?
— О чем вы, миледи?
— О верности, милорд, — Лиза посмотрела на мужа, — я могу быть уверена в вашей честности и верности?
— Безусловно, — процедил герцог — вам не стоит беспокоиться об этом.
— Я тебя люблю, мамочка, — пробормотал он.
— И я тебя, солнышко! А теперь представь, что не только я тебя люблю, но и еще один человечек.
— Кто? — удивленно распахнул глаза Данька. В его голове не укладывалось, что кто‑то еще, кроме мамы, может его любить.
— Твой братик, — заговорщически шепнула ему Лиза, — он сам мне сказал.
— Правда? — с надеждой смотрел мальчишка.
— Правда. Так и велел тебе передать, что будет расти быстрее, чтобы поскорее с тобой увидеться.