Татьяна Владимировна — хирург, что называется, от бога, «кудесница», как называют ее спасенные пациенты. Но вот личная жизнь Татьяны не задалась — тяжелый развод, непростая жизнь с маленьким сыном и родителями в однокомнатной тесной квартирке на окраине мало кому прибавят оптимизма. Однажды в отделение поступает новая пациентка, некая Журавлева, и Татьяна узнает в ней судью, которая самым бессовестным образом помогла ее мужу-мерзавцу выиграть бракоразводный процесс, обобрать ее и родителей и...
У погибающего человека не было имени, фамилии, биографии, он не ходил в детский сад и в школу, не учился в институте, не влюблялся, не рожал детей. У него не было лица, привычек, карьеры и увлечений, он он не совершал хороших и плохих поступков, не подличал и не сеял добро. Ничто не имело значения, всё отступило на задний план перед лицом смерти.
В идеале Таня хотела бы работать просто хирургом: больной - операция - выхаживание. (...) И зарплата, понятно, достойная, как у западных коллег. Но таких вариантов в отечественной медицине не предусмотрено.
Таня шла в своё отделение и думала о том, что не имеет морального права оперировать человека, которого ненавидит всей душой. ...
... Если есть Бог и Он наказал Журавлёву, то почему заодно и Таню? За какие грехи?
Через два с половиной года Татьяна обнаружила Журавлёву в палате своего отделения. И ненависть, не растворившаяся, а, напротив, устоявшаяся, мутная, набродившаяся, - ударила, как взрыв болотного зловонного газа, не продохнуть.
Несправедливость для кого-то бывает страшней войны.
Хирургия, как любое рукоделие, передается от учителя к ученику. Как ни описывай краснодеревщик в пособии технологию изготовления дивана или вышивальщица - тайны наложения стежков, тот, кто по написанному будет стараться повторить, изведет много дерева и выбросит много вышивки. А человеческий организм это не мебель и не кусок материи на пяльцах.