Хорошо вернуться домой дипломированной магичкой: известной, богатой, при муже и детях… Но если за годы разлуки все, чего ты добилась, это должность прислуги в богатом доме, тебя ждут презрение, насмешки или снисходительная жалость. Но вернуться придется: иначе кто поднимет почти разорившееся хозяйство, восстановит магический алтарь и раскроет убийство главы рода? Леди Летиции предстоит отбиться от демонов Междумирья, вампиров и оборотней, приструнить зарвавшихся полицейских, родичей и соседей…...
Так вот: грудь, на которой рыдают, это главная грудь! Можно сказать, альфа-грудь, как альфа у оборотней.
Да-да, я знала своего жениха лучше, чем он меня, я за ним подглядывала, когда он мылся!
Исцеление — странная штука. Сперва ты становишься легким-легким — сила целителя наполняет тебя как будто ты воздушный шар и вот-вот взлетишь. И становится так хорошо-хорошо… потом еще лучше… а потом чужая сила начинает давить, как… застарелый запор, причем везде, включая лоб и затылок! Ну, а потом будто прорывает — эта самая чужая сила хлещет из тебя во все стороны, унося болячку, но оставляя слабость и тошноту. И чем тяжелее болезнь, тем внушительнее тошнит!
А у него всегда были такие синие глаза, даже в нашем детстве, когда я подглядывала как он моется? Или я тогда на другое смотрела?
Для магов-водников весь мир — вода. Для воздушников — дыхание. Для иллюзоров мир — это иллюзия.
Да, я злая, циничная и как почувствовала слабое место — так сразу и ударила, и пусть лежачих не бьют, зато их… добивают. А то ведь встанут потом, пожалеешь.
Магия, она ведь энергию тянет, заставляя есть… простите мой франконский, жрать все, что не успело сбежать от наколдовавшегося до спазмов в желудке мага. Регулярно колдующие маги толстыми не бывают!
Только как же вы одна-то путешествовать будете? — господин Торвальдсон от озабоченности моей судьбой даже усами зашевелил. — Одинокую даму ведь и обидеть могут. Ежели желаете, так я с вами поеду! — он приосанился и выпятил грудь. Дальше пузика она все равно не пошла, но господин Торвальдсон старался.