Описанные в романе события происходят в 1883 году в исландской глубинке. В сюжете неожиданным образом переплетаются судьбы трех героев: Фридрика, когда-то учившегося за границей в Дании, Аббы – девушки с синдромом Дауна, которую нашли на судне, потерпевшем крушение у берегов Исландии, и священника Бальдура Скуггасона – большого любителя лисьей охоты. Несмотря на легкость повествования и некоторый налет сказочности, книга затрагивает проблемы человечности сегодняшнего общества.
Сьон (р. 1962) – исландский поэт, прозаик, драматург, сценарист, переводчик. Лауреат Литературной премии Северного совета (2005) за книгу «Скугга-Бальдур», Исландской литературной премии (2013), кавалер ордена Искусств и изящной словесности Франции (2021). Известен как автор текстов к песням Бьорк, был номинирован на премию «Оскар» (2001) как соавтор ее песни к фильму «Танцующая в темноте». «Скугга-Бальдур» (2003) – пятый роман Сьона, переведен на 35 языков. Русский перевод был номинирован на литературную премию «Ясная Поляна» (2019).
Метаморфозы
Такими могли бы быть басни Крылова, если бы тот родился в Исландии - короткие, впечатляющие, с толикой магии и чудесными описаниями природы. Было интересно, как всё это звучало в оригинале, но исландским не владею, поглядел английский. Любопытно, что у них книга называется "Голубой песец", наша переводчица очень плотно работала с текстом, очень много удачных находок. Сравните: "The world opens its good eye a crack" и "Мир приоткрыл глаз — тот, что позрячей", к примеру. Короткая плотная повесть, основу которой читатель может прочесть в аннотации, там всё есть. Но за белыми рядами дымных сопок очень много мыслей.
Природа столь же смертоносна, сколь и прекрасна, и в повести жестокость природы, приводящая к смерти, искусно сопоставлена с жестокостью человека, который должен быть более цивилизованным и вдумчивым, чем силы природы. Но столь часто это не так. Где там Исландия? Много ли авторов оттуда вы читали? Она во всех отношениях находится на краю света. Место, где путешественник связан со сверхъестественным. Отец может продать свою дочь за ружье и мешок дроби, а лиса может быть послана, чтобы привести человека к самоуничтожению или, возможно, к спасению через трансформацию. Вороны - всегда здесь слуги Одина, а человек издалека похож на кочку ландшафта. Смерть приведёт нас к смене направления, но ни в коем случае не к полной остановке, нет-нет.
Действие романа происходит в конце девятнадцатого века в Исландии, узнаем, что большинство детей, рожденных в то время с синдромом Дауна, убивались акушеркой при рождении, и это не считалось преступлением, даже наоборот, было крайне логичным. Почему Фридрих не идёт на поводу у общественного мнения? Медик, ночами подрабатывающий в морге, чтобы получить немного денег, перевёл статью в медицинском журнале, автором которого был Даун. Больше узнать о синдроме, больше понять и смочь трансформировать своё сознание, вырываясь из оков современного ему общества. Метаморфозы происходят с каждым героем повести, для Фридриха она сделала возможными его отношения с Аббой. А уж когда читатель получает прямое цитирование "Метаморфоз" Овидия, да ещё и на таком необычном месте, становится ясно, что они приобретают некий мистический элемент. Очень набросочный и такой кусочно-эскизный текст, в котором ты летаешь от фрагмента к фрагменту, но не призраком, а полноценным участником сцен. Взбираешься по склону фьорда, глотаешь снежинки, задуваемые ветром в лицо, трогаешь обработанные дощечки, из которых сколочен маленький гробик, дискутируешь об электричестве с божественной точки зрения и боишься соглядатаев Одина - ворон. Фрагментарно, неуловимо понятно на уровне образов, раздражающе зыбко, как подтаявший снег под телом священника.
Метаморфозы
Такими могли бы быть басни Крылова, если бы тот родился в Исландии - короткие, впечатляющие, с толикой магии и чудесными описаниями природы. Было интересно, как всё это звучало в оригинале, но исландским не владею, поглядел английский. Любопытно, что у них книга называется "Голубой песец", наша переводчица очень плотно работала с текстом, очень много удачных находок. Сравните: "The world opens its good eye a crack" и "Мир приоткрыл глаз — тот, что позрячей", к примеру. Короткая плотная повесть, основу которой читатель может прочесть в аннотации, там всё есть. Но за белыми рядами дымных сопок очень много мыслей.
Природа столь же смертоносна, сколь и прекрасна, и в повести жестокость природы, приводящая к смерти, искусно сопоставлена с жестокостью человека, который должен быть более цивилизованным и вдумчивым, чем силы природы. Но столь часто это не так. Где там Исландия? Много ли авторов оттуда вы читали? Она во всех отношениях находится на краю света. Место, где путешественник связан со сверхъестественным. Отец может продать свою дочь за ружье и мешок дроби, а лиса может быть послана, чтобы привести человека к самоуничтожению или, возможно, к спасению через трансформацию. Вороны - всегда здесь слуги Одина, а человек издалека похож на кочку ландшафта. Смерть приведёт нас к смене направления, но ни в коем случае не к полной остановке, нет-нет.
Действие романа происходит в конце девятнадцатого века в Исландии, узнаем, что большинство детей, рожденных в то время с синдромом Дауна, убивались акушеркой при рождении, и это не считалось преступлением, даже наоборот, было крайне логичным. Почему Фридрих не идёт на поводу у общественного мнения? Медик, ночами подрабатывающий в морге, чтобы получить немного денег, перевёл статью в медицинском журнале, автором которого был Даун. Больше узнать о синдроме, больше понять и смочь трансформировать своё сознание, вырываясь из оков современного ему общества. Метаморфозы происходят с каждым героем повести, для Фридриха она сделала возможными его отношения с Аббой. А уж когда читатель получает прямое цитирование "Метаморфоз" Овидия, да ещё и на таком необычном месте, становится ясно, что они приобретают некий мистический элемент. Очень набросочный и такой кусочно-эскизный текст, в котором ты летаешь от фрагмента к фрагменту, но не призраком, а полноценным участником сцен. Взбираешься по склону фьорда, глотаешь снежинки, задуваемые ветром в лицо, трогаешь обработанные дощечки, из которых сколочен маленький гробик, дискутируешь об электричестве с божественной точки зрения и боишься соглядатаев Одина - ворон. Фрагментарно, неуловимо понятно на уровне образов, раздражающе зыбко, как подтаявший снег под телом священника.
Возмездие с пушистым хвостом
Очень короткая и совершенно прелестная в своей странности история. То ли быль, то ли сказка. В общем, ежели ждете внятности, тут ее нет. Пустоты в снегу надо заполнять своими размышлениями или воображением.
На дворе, значит, девятнадцатый век. А у деревенского травника умирает служанка. Дурочка (с синдромом дауна). И плачет, горько плачет по ней жених-дурачок.
И вот местный священник с видимой неохотой и полным равнодушием отпевает усопшую. И потом отправляется на охоту за лисой. Но это не просто лиса. Это натуральное возмездие с пушистым хвостом.
Потому что нельзя бросать своих детей на поругание, на верную погибель, даже если они рождаются неизлечимо больными. И никакие молитвы не помогут искупить смертный грех.
Так что пушистое возмездие с азартом водит за нос бессовестного священника и заставляет хлебнуть сполна за все страдания, когда-то перенесенные беззащитным ребенком. Ибо заслужил.
Еще эта книга о доброте и милосердии. Вообще, удивительно было читать об отношении к ментальным инвалидам. Вроде как уже просвещенный девятнадцатый век, христианская страна, пусть даже со своими особенностями. И такой беспредел многолетнего насилия по отношению к ребенку при тотальном равнодушии большинства "приличных" и верующих граждан. Будто это не человек, ибо даже к животным так не относятся.
Так что виноватых там много, очень много. Потому что равнодушие - тоже зло. Ясно-понятно, что жизнь в исландиях суровая, и нет времени и возможностей для сантиментов. Но отчего-то беспутный студент-медик проснулся для милосердия при виде замученного человеческого существа. И не только изменил жизнь спасенной девочки, но и она изменила его в лучшую сторону.
Ну, а остальным полярная лиса в помощь.
Пригреть лисичку за пазухой
Боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет и не читайте рецензий и аннотаций на «Скуггу-Бальдур» до знакомства с ней. Если вы счастливый обладатель девятого выпуска «Иностранной литературы» за 2018 год, то бросать обзор про книгу и браться за сам роман можно прямо сейчас. Я предупредила.
Не обладающий лишними познаниями читатель получит крепкий и краткий текст с твистами финчеровского масштаба, хотя и будут эти твисты не сюжетные, а больше жанровые. Неторопливый поначалу роман за ручку поведет нас по заснеженным суровым склонам северных пейзажей, погружая в атмосферу борьбы человека и природы. Все это чем-то похоже на «Старика и море». И в тот момент, когда мы расслабимся и примем такое положение вещей, роман махнет пушистым хвостом и скинет нас с ледяной горы в пропасть нереалистичных жанров и мотивов, придавая бешеное ускорение. Неудивительно, что по объему роман едва дотягивает до хиленькой повести или полновесного рассказа. Совпадений и насыщенности событиями, даже на мой вкус, становится чересчур много. Еще один какой-нибудь элемент — и будет уже «Санта-Барбара».
В «Скугге-Бальдур» хорошо практически всё: от лаконичности повествования до многогранности персонажей и продуманных мелочей. Переводчица Наталья Демидова любовно отшлифовала русскую версию романа, так что от чтения получаешь редкое лингвистическое удовольствие, тем более непривычное из-за оригинального текста на малоизвестном у нас исландском языке. Сколько же раздумывала она над сноской о переводе названия (и одновременно говорящей фамилии) — ставить ли ее разу, позволяя читателю почувствовать себя немного исландцем, подозревающим подвох, или только тогда, когда нужно будет объяснение напрямую по сюжету?
Стоит прочитать всем. За бережливо уложенный в идеальную мозаику русский язык, за яркие контрасты и за полное отсутствие даже намека на заискивание перед читателем.
Заметки о читаемом в телеграме
Не могу назвать себя знатоком магического реализма, и не могу сказать, что поняла что-то в этой небольшой повести, но было круто. Я бы даже назвала эту историю завораживающей. История совсем короткая и многое остается за кадром. Чувства персонажей почти не описаны, зато много описаний исландской природы и они шикарны. А вообще о чем она? То ли это история охоты и смерти, то ли описание мести и северной магии, то ли несколько почти несвязанных кадров из исландской жизни рубежа 18-19 веков. Или всё это вместе? Но в любом случае повесть понравилась, хотя и произвела странное впечатление.
Повесть прочитана в группе "Клуб литературы разных стран"
Пушистые хвосты исландской мифологии
Как же неторопливо пишут скандинавы. С большим знанием снежности склонов, качественности зимних одежд, пейзажев и людей, борющихся за жизнь. И кажется, что может быть основательнее и реалистичнее священника, который, прихватив ружье и сумку с запасом еды, двинулся на охоту за бурой лисой, чья шкурка весьма ценна и большое подспорье в жизни не самого богатого служителя Господа в 1883 году, да ещё и в Исландии.
И нет ничего фантастического в привязанности Фридрика-травника, ученого человека, ботаника и хозяина хутора, к Аббе, оставленной ему на попечении. "Солнечной" Аббе, которая когда-то улыбнулась ему из грязного свинарника, месте содержания в ожидании суда. Ничего не было у девушки-дауна кроме свёртка, плотно и надёжно обернутого черной парусиной и накрест перевязаного тройным шпагатом. Семнадцать лет хранит тайну этот свёрток - тайну Аббы, девочки-подростка, найденного на прибитом штормом старом корабле, чьи трюмы были полны бочками с ворванью.
Перемешанная хронология, текст, играющий с читателем. Простые персонажи и эмоции, до предела обострённые ненавистью, злобой и надеждой. Магическая страна, пахнувшая снегом и мерзлотой. Страна, в которой боги могут поселиться в теле воронов, где лис окажется оборотнем и приманкой.
И автор, который окажется автором текстов Бьорк.
Виртуальный клуб литературы разных стран. Март.
+
Клуб любителей исторического жанра "Осторожно! Историки". "Тринадцать путешествий во времени". Тур 1.
У горизонта растворялся день.
В небесных чертогах потемнело настолько, что сестрички-северные сияния смогли приступить к своему оживленному вуалевому танцу.
Завораживая игрой красок, порхали они по огромной небесной сцене — легкие, быстрые, в сверкающих трепещущих платьях, и от их шаловливых поскоков туда и сюда разлетались жемчужные ожерелья. Такие представления ярче всего сразу после захода солнца.
Потом упал занавес, и к власти пришла ночь.
— Чай? Чудно́, что у такого вкусного напитка такое короткое название. Ему бы лучше называться «Иллюстрированные известия» — а это было самое длинное название, какое дураку было известно.
...к югу от щебневой пустоши, к морю, где он бросился бежать по берегу, крича в светлую вечность: «Поклоняюсь тебе, океан — отраженье свободного духа!»
С 1862-го по 1865 год Фридрик Б. Фридйоунссон изучал в Копенгагенском университете естественные науки. Образование он не закончил, как, впрочем, и многие его соотечественники. Однако в последние три года его жизни в Дании он числился штатным работником аптеки «Элефант», что на Большой Королевской улице. В то время ею заведовал аптекарь по прозвищу «Орлиная шея». В этой аптеке Фридрик дослужился до позиции провизора и помогал управляться с инебриатусами: эфиром, опиумом, «веселящим газом», мухоморами, белладонной, хлороформом, мандрагорой, гашишем и кокой. А вещества эти, помимо использования их для разного рода лечений, были в большом почете у копенгагенских лотофагов.
Лотофагами назывались люди, которые жили, вдохновляясь стихами известных французов: Бодлера, Готье, де Нерваля и де Мюссе. Они закатывали пирушки, о которых многие были наслышаны, но немногим довелось самим на них побывать. На этих пирушках целительная растительность быстро и приятственно уносила гостей в иные миры — как телесно, так и духовно. Фридрик бывал там частым гостем, и однажды, когда все встали от полета по эфирным «аттракционам», он известил своих попутчиков по путешествию: «Я видел универсум! Он создан из стихов!». И датчане тогда единодушно признали, что говорит он, как en rigtig Islaending.[4]
Множество ночей просидел Фридрик у коптящей лампы, переводя на датский язык описания новейших способов удержания в нас, бедных человеках, жизни, а вокруг на столах лежали трупы, и не было им никакого спасения, несмотря на ободряющие вести об успехах электролечения.