В королевской семье и радость, и горе. Родились двойняшки – неслыханное дело! Одна из них, похоже, больна. Что ж, ей прямая дорога в пансион при монастыре, а там, глядишь, и постриг примет…
А моя проблема в том, что я – в теле той самой, больной сестры. И я категорически не собираюсь проводить остаток жизни в молитве и покаянии! Скорее наоборот…
Слишком много нового сразу тоже плохо — культуре, как и человеку, нужно время на переваривание.
Представление о жизни нужно менять постепенно и исподволь, такие вещи словами объяснить нельзя.
Забавная штука — судьба.Когда тебе кажется, что хуже быть не может, вдруг оказывается, что все было к лучшему.Главное — не сдаваться.
Черное глухое платье род горло, перчатки, пусть даже кружевные десять раз, но в тридцатиградусную жару даже чисто символическая одежда - лишняя, а когда на тебе ее четыре слоя, пожелаешь присоединиться к усопшему. Там, под землей, хоть прохладнее.
Девичьи слезы- оружие массового поражения: сразу окружающим мозг отшибает напрочь.
Как говорится, не можешь остановить безобразие – возглавь его.
Я старалась даже мысленно не называть их проститутками. Девочки, дамы, бабочки в конце концов. Они здесь все не от хорошей жизни, и если я начну их отождествлять с профессией, ничего хорошего у нас не получится. Я хотела разглядеть в них личностей. Наверняка у каждой есть какие-то таланты, увлечения, хобби, которые можно превратить в изюминку, а там, может, и в дело всей жизни. Возможно, если я помогу этим женщинам выбраться с социального дна, моя собственная цель станет немного ближе.
Девушек стоит распределить по ролям. Где-то я читала про четыре типа поведения женщин в отношениях. Девочка, любовница, королева и хозяйка. К этому добавим подтипы рабыни и госпожи. Даже домохозяйка может быть робкой и милой хозяюшкой или бой-бабой со скалкой наперевес, которой пофиг, на каком глазу у него тюбетейка.
Изредка заводила отношения, ненадолго, чисто для здоровья, чтоб там все мхом не заросло.
В какой-то момент стало ясно, что обычные сны с полетами над городом и сферическими конями в пальто остались в прошлом
— Катраона, где твои манеры?! — воскликнула она. Я закатила глаза. Только воспитательной речи мне не хватало.
— Там же, где ваша родительская забота, — отрезала я. Обсуждать нам больше было нечего. — Меня зовут Хиллари. Хиллари Суон. И с вами я больше не желаю иметь ничего общего. Попробуете угрожать или приказывать кому-либо из близких мне людей — горько пожалеете. Надеюсь, больше не увидимся.
Художники — они такие художники. Даже тягу к убийству опишут образно и выразительно.
— Она вполне большая девочка, чтобы желать себе свободы. И твоя будущая королева, не забывай. Одно дело — бунтовать против сурового папочки, и совсем другое — менять уклад всей страны. Наирин должна видеть, где живет.
— И что она, по-твоему, увидит в казино? — пробухтел Бродерик все еще недовольно, но уже без прежнего запала.
— Пороки, — лаконично ответила я.
— Люди не должны нам подчиняться из страха. Терпение и страх конечны. Если народ довести до предела, ему будет плевать, маги мы или нет.
Парень, ненамного старше меня, тут же размяк. Девичьи слезы — оружие массового поражения: сразу окружающим мозг отшибает напрочь.
— Ты не сдаёшься, девочка, не так ли? Своих не бросаем, да? Она того не стоит, предала раз — предаст снова.
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе, — выдала я на это прописную истину и
Все-таки душевная она женщина. Я чуть не прослезилась. Как свой доход бережёт! Понимает, что если меня приберут к рукам, сама она дальше развиваться такими же темпами не сможет.
- Зачем девочкам твоя политика?
Я усмехнулась.
— Разбираться в политике — первый шаг к тому, чтобы иметь собственное мнение.
Многое можно почерпнуть из женского романа, если знать, куда смотреть.
Сами истории любви четко проводили границу дозволенного. В пару ставили исключительно аристократов. Самый мезальянс, который я смогла найти, получился между одной бедной, но очень честной дворяночкой древнего рода, в которой проснулась немеренная магия, и принцем, третьим по старшинству, который эту самую магию, то есть дворяночку, оценил по достоинству
— Не лучше ли будет раздать эти безделушки другим девочкам? Господь наказывал нам делиться с ближним своим, — тонко намекнула Ригна.
Ну, вот и получили объяснение дорогие украшения на некоторых воспитанницах. Настоятельница их поощряет за мой счёт. Я помотала головой.
— Ближние должны оставаться ближними, вне зависимости, получают они за это что-то или нет, — выдала я в ответ цитату из недавней проповеди о ценности хороших взаимоотношений. У настоятельницы свело скулы и дернулся глаз.
Матушка Ригна сидит за высоким столом. Подозреваю, с обратной стороны под ее стулом ступенька, специально, чтобы она возвышалась над посетителями. На столе стопки бумаг, новомодные перьевые ручки в витом металлическом стакане и шкатулка. Последняя слегка выбивается из общего ряда вещей и выглядит знакомо.
Я устраиваюсь на шаткой табуретке и оказываюсь в положении букашки под микроскопом. Психологическое давление, уровень — дошкольник. Плавали, знаем. Выпрямив спину, я преданно уставилась на настоятельницу, поедая ее глазами. Нужно же женщине эго почесать.