Два незнакомых человека, мужчина и женщина, неожиданно оказываются вместе под одной крышей в домике на берегу моря. Он рассчитывает на легкий курортный роман. Она приехала сюда работать. Но он чертовски харизматичен, настойчив, и вообще – рыжий, циничный, неприличный - и хорошей девочке устоять очень сложно.
Тогда почему бы и нет, собственно? Главное, в него не влюбиться. А вот с этим неожиданно возникли проблемы…
— Что значит — не девочка? А кто?!
— Ну, очевидно, мальчик.
— Какой-такой мальчик, Клёпа? А как мы его назовем? Ну не Клеопатр же? Дичь какая-то.
Клео улыбнулась и повозила щекой по плечу мужа.
— У Шекспира есть такая пьеса — «Антоний и Клеопатра».
Павел помолчал, явно раздумывая над ее словами.
— Антоний? Это Антон, что ли? Тоха?
Клео ничего не ответила, только погладила мужа по груди.
— Антон Павлович Тихий
Слушай, что они на меня все так смотрят? У меня что, на лбу что-то написано?
— Впервые видят царицу египетскую.
Клео нервно хмыкнула.
— Тогда отчего не падают ниц?
— Простите их, Клеопатра Тихая. Варвары и дикари.
у моих коллег родилась своя версия того, откуда у меня такие мозоли на руках.
— Какая? — Клео осторожно гладила край его ладони.
— Какая-какая… Не дрочите дети, а то ладони волосатые будут. Или сотрете до кровавых мозолей
— Ты только подумай, как это будет круто звучать — Клеопатра Тихая. Были в истории разные там: Иван Грозный, Ярослав Мудрый, Филипп Красивый. А у нас будет Клеопатра Тихая. Исторически это очень красиво, ты не можешь не оценить.
— Ты где?! — выпалил он без лишних предисловий.
— Очевидно на работе.
— Сегодня суббота!
— Мы не соблюдаем шаббат, зато мы отстаем от графика. И потом, у нас работа сезонная, без выходных.
Нельзя наесться впрок, и напиться впрок тоже нельзя. И уже тем более нельзя налюбиться впрок.
Вот не зря говорят, что лучший отдых — это смена вида деятельности.
Клео неконтролируемо и крупно вздрогнула, когда его указательный палец коснулся главного места женского наслаждения. А у Павла от собственного возбуждения даже название вылетело. Название того, что он должен был найти. Так найти-то было вообще не сложно. Центральная кнопка женского удовольствия сама легла под его указательный палец. Гладкая, влажная, дерзко-выпуклая. Идеальная под его указательный палец. Или все же под средний? Он перепробовал так и эдак. И даже большой подключил. Им удобнее всего оказалось шлепать. По лужам, угу.
— Простите, — Паша шумно выдохнул. — Первый раз вижу живого человека, а не мраморный бюст, которого зовут Клеопатра.
Девушка в компанию к нему шумно выдохнула, а потом отчеканила.
— Это нормальное имя. Так зовут меня. Так зовут мою маму. Так звали мою бабушку. Прабабушку. Так всегда называют женщин в нашей семье.
— А мальчиков рожать не пробовали?
Павел — прокурор. Тот, кто обвиняет в суде. Прокурор обвиняет, адвокат защищает, судья выносит решение. Понимаешь?
— Я думала, ты спишь, — пробормотала она, нагибаясь за оброненными вещами.
— Опасно спать в доме, где к твоему паху норовят подобраться с мачете.
В битве двух упрямств – мужского и женского – победило женское. Потому что женское упрямство оказалось еще и хитрое и изворотливое. Накормило мужское упрямство вкусностями, напоило вином, целовало, ласкало, жарко шептало и нежно мурлыкало, гладило, скользило, оплетало руками и ногами…
Лучшее средство от любой хандры – работа. Как говорится, корову бы ей. А лучше две.
Павел Тихий матерился. Минут пять, с чувством и не повторяясь.
Ну что же, это можно считать хорошим признаком. Матерится – значит, что-то начал соображать.
За красоту свободной женщины отвечает она сама. За красоту замужней женщины отвечает её муж.
.. люди хорошо спят под шум дождя. Это наследие нашего древнего доисторического прошлого. Когда идёт дождь- хищники не охотятся. Значит - безопасно. Можно спать крепко и спокойно.