Почтенная миссис Баррет не торопилась никогда. Еекороткие ножки были не приспособлены для скорости.Да и куда спешить в тихой глубинке, где никогда ничегоне происходит? После новогоднего бала, который городскиевласти устроили в честь прихода 1813 года, весь Гринхед вотуже два месяца пребывал в тяжелом и унылом оцепенении.
Что ни день сестры Уоткинс соревновались по частинедомоганий: то у одной начнется мигрень, то другую измучает слишком яркий солнечный свет. Стоило младшейуколоться булавкой, как весь дом сотрясался от страданий.Садима бежала на помощь в любое время дня и ночи —с нюхательной солью, платками и мятным ликером.Тем временем миссис Уоткинс в гостиной наконец пришла в себя. Восемьдесят тысяч фунтов стерлингов!
— А потом? В брачную ночь? Что тогда происходит? — спросила Мэй.Маргарет вынуждена была признаться, что о дальнейшемне имеет ни малейшего понятия.И неудивительно: не было на свете более тщательно охраняемой тайны. Матушка прополола всю домашнюю библиотеку, чтобы ни одной любовной баллады не попало невзначай дочкам в руки.
Лорд Хендерсон разглядывал чай в своей чашке. Когда вошла Маргарет, он, казалось, впервые заинтересовался юной девушкой, гостившей у него в доме. И спросил с непривычным нажимом: «Хорошо ли вы спали?»Мэй и Мэри почувствовали: от ответа на этот невинный с виду вопрос зависит итог испытания.Маргарет опустилась на стул. Налила себе чаю.— Сожалею, милорд, но спала я довольно плохо, — сказала она наконец.
Минуло уже десять, когда наконец появилась Мэри, всярозовая и улыбающаяся. Лорд Хендерсон тут же спросил: — Хорошо ли вы спали? Улыбка Мэри сделалась еще шире. — Милорд, честное слово, это была лучшая ночь за всю мою жизнь.
— Садима, может, хватит твоих уловок? К чему ты всеэто говоришь? Садима улыбнулась. — К тому, мисс, что нет причин ждать ночи для того, чтобы наведаться в эту спальню.
— Через окно в комнату не войти, как я уже сказала. Однако, возможно, в потолке есть люк. И если милорд рассчитывает присоединиться к вам этой ночью, спустившись с потолка, то, чтобы не убиться при падении... Словом, лучше, если кровать будет повыше.
При таком-то богатстве лорду, чтобы нравиться женскому полу, довольно было иметь пару рук и ног. Но этот утратил всякое чувство меры: он позволял себе быть еще и обаятельным.