— Даша?
Жена мусолит пальцем зареванное дождем стекло.
— Что с тобой? — даю ей время и тут же сам себя опережаю. — Понимаю! Не вышло — бывает! — вздрагивает, но молчание по-прежнему сохраняет. — Я настаиваю? Скажи мне, что случилось?
Мы как вышли оттуда, так ни слова не произнесли друг другу. Уже три часа молчим.
— М, да-да? — как будто из забвения возвращается.
Ну, наконец-то!
— Поставим необдуманное намерение на паузу, кумпарсита? Договорились?
Молчит, руками вытирает нос и щеки. Тягучими солеными слезами умывает красивое лицо.
— Неправильно, да? Ты не хочешь, а я заставляю?
Похоже, отрицательный ответ — большой и очень жирный крест, прочерк, непреодолимая сплошная полоса — пересекать нельзя. Назад!
— Нам надо расстаться, и мы оба это понимаем.
Расстаться? То есть? Она моя жена.
— Я не подхожу тебе, — всхлипывая, продолжает. — Не выйдет.
— Это из-за…
— Нет-нет, что ты!
— Отцу не нравлюсь? — ухмылкой порчу губы. — Мужик с физическим дефектом, без перспективы на выздоровление?
— Неправда. Это полностью моя вина.