— Полиция. Руки за голову и мордой в пол. Шевельнёшься — и твои мозги украсят стену лучше, чем все эти дизайнерские прибамбасы, — окидываю взглядом роскошные апартаменты. Сидящий в углу мужик кивает, будто только и ждал приказа, чтобы наконец-то отключиться от своего кровавого спектакля. И отбрасывает топор. Мой взгляд скользит дальше, к дивану у противоположной стены, и сердце сбивается с привычного ритма. На светлой коже, словно жертва на алтаре, лежит девушка. Волосы распущены и спутаны,...
В конце концов, не только сильные мира сего идут на компромиссы и сделки с совестью. Сколько их в моей работе? Я сам всё чаще оказываюсь на краю. Ловлю себя на том, что принимаю не идеальные решения, а тупо выбираю лучшие из худших. Что где-то промолчал, где-то махнул рукой, где-то спустил на тормозах, потому что знал — система сожрёт, а толку не будет. Где-то — прикрыл. Где-то — надавил. И каждый раз это казалось временным компромиссом. А потом вдруг оглядываешься — и понимаешь, что из этих уступок складывается твоя жизнь. Так что… Мы все торгуемся с совестью, да. Даже когда говорим, что нет.
Я уже давно понял, что в нашем мире нет никакой справедливости. И что в одиночку я даже при большом желании ничего с этим не смогу сделать, но…
Говорят, страх сковывает. Не верьте. Страх — это когда тебе нужно двигаться, а ты не знаешь, в каком направлении. Это когда ты хочешь закричать, но молчишь из последних сил. Это когда каждая минута, как натянутая струна — еще чуть-чуть, и оборвется, вспарывая плоть и ломая кости.
Когда-то, сто лет назад, я пришёл в эту систему как идиот, уверенный, что смогу сделать этот мир лучше. Думал, что если быть честным, упрямым и справедливым — тебя оценят. Спойлер: хрен там. Ты либо ложишься под эту систему, либо она тебя перемалывает и отторгает. Иногда это случается параллельно.