Эмоциональность книги просто на высоте, но читалось тяжело, описание избиений, липкий страх, пробирало до глубины души.
Только когда перевернула последнюю страницу, возникло чувство недоумения. И это все…? Директор прочитала дневник, девочку просто отчислили и все в классе сразу стали нормальными? А это стадо «хомячков» хоть что-то осознало? А проработать ситуацию, в школе, с родителями, поставить на учет малолетних отморозков, никто не хочет? Осталось серьезное чувство недосказанности в этом вопросе.
Ну и положа руку на сердце, да эта девочка Женя Запевалова — безжалостный монстр и чудовище, но ей нужна помощь, она тоже живет в аду, а ее просто отчислили… А наказать ее? Учет в ПДН, работа с психологом, контроль опеки, возможно спец. школа, увольнение отца из органов, ну ведь что-то же должно было быть после огласки… Странно все, страшно и бессмысленно.
Больше всего на свете Таня боялась стать изгоем. И было чего бояться: таких травили всем классом. Казалось, проще закрыть глаза, заглушить совесть и быть заодно со всеми, чем стать очередной жертвой. Казалось… пока в их классе не появился новенький. Дима. Гордый и дерзкий, он бросил вызов новым одноклассникам, а такое не прощается. Как быть? Снова смолчать, предав свою любовь, или выступить против всех и помочь Диме, который на неё даже не смотрит? Елена Шолохова закончила Иркутский...
Только когда перевернула последнюю страницу, возникло чувство недоумения. И это все…? Директор прочитала дневник, девочку просто отчислили и все в классе сразу стали нормальными? А это стадо «хомячков» хоть что-то осознало? А проработать ситуацию, в школе, с родителями, поставить на учет малолетних отморозков, никто не хочет? Осталось серьезное чувство недосказанности в этом вопросе.
Ну и положа руку на сердце, да эта девочка Женя Запевалова — безжалостный монстр и чудовище, но ей нужна помощь, она тоже живет в аду, а ее просто отчислили… А наказать ее? Учет в ПДН, работа с психологом, контроль опеки, возможно спец. школа, увольнение отца из органов, ну ведь что-то же должно было быть после огласки… Странно все, страшно и бессмысленно.