Как там в предыдущей книге автор описал деятельность князя?
"...последние девять лет [вы] только и делаете, что играете в «Монополию»… вы тогда сказали что-то вроде «с полным эффектом присутствия»".
Агренев себе не изменяет. Растёт финансово-промышленная империя, и это не три ларька на вокзале. Продолжаются эксы любительниц бриллиантов и больших сумм из госбюджета; успешно модерируются студенческие волнения; потрошатся старинные захоронки и клады, что характерно, исключительно на пользу князю и его деятельности.
Смутные намёки на возможный брак стали лишь чуть более конкретными, но до счастливого финала ещё достаточно далеко. Не всё в стране поправлено, не время для любви.
У автора тяжёлое чувство юмора. Скорее, чувство сарказма.
Неповоротливая махина Российской империи, весь девятнадцатый век катившая в привычной колее, все больше скрипит и потрескивает, пока еще тихо протестуя против различных ям и затяжных подъемов на извилистой дороге из темного и голодного прошлого к возможному светлому будущему. А может и к кровавому... Однако все больше препятствий образуется на втором пути, и все меньше их становится на первом — стараниями скромного князя Агренева, который щедрой рукой разбрасывает камни необходимых действий,...
"...последние девять лет [вы] только и делаете, что играете в «Монополию»… вы тогда сказали что-то вроде «с полным эффектом присутствия»".
Агренев себе не изменяет. Растёт финансово-промышленная империя, и это не три ларька на вокзале. Продолжаются эксы любительниц бриллиантов и больших сумм из госбюджета; успешно модерируются студенческие волнения; потрошатся старинные захоронки и клады, что характерно, исключительно на пользу князю и его деятельности.
Смутные намёки на возможный брак стали лишь чуть более конкретными, но до счастливого финала ещё достаточно далеко. Не всё в стране поправлено, не время для любви.
У автора тяжёлое чувство юмора. Скорее, чувство сарказма.