Правда жизни.
Все мы храбрые, когда нам ....дцать и чуть больше лет, а к осени жизни требуем себе любви тепла от тех, кого не ценили, не любили, а только обижали своим невниманием.
— Мне давно неприятно прикасаться к тебе, — презрительно говорит. Нет, цедит сквозь зубы. — У тебя не кожа, а сухой пергамент… Я будто с мумией ложусь в кровать. Прикрываю дрожащими пальцами рот, чтобы не закричать, не завыть. — Ты же знаешь… У меня гормональный сбой… Я же лечусь, Паша…Доктор сказал... — Ты сама просила поговорить, — взрывается его высокомерный смешок. — Сама спросила, что не так. Я тебе ответил честно и без лжи. Ты постарела. Закрываю глаза. Кутаюсь в шаль и отворачиваюсь от...
Все мы храбрые, когда нам ....дцать и чуть больше лет, а к осени жизни требуем себе любви тепла от тех, кого не ценили, не любили, а только обижали своим невниманием.