слепо верить и слепо не верить — две стороны одной глупости, где самое важное слово всё же “слепо”.
Проблема в том, что, как бы мы ни говорили о равенстве, надо также признать: есть вопросы, в которых последствия в первую очередь нести на себе именно женщине. Ей от них сбегать некуда, готова она или не готова.
— пока ты юн и горяч, ты всерьёз думаешь, что уж ты-то сможешь всё сделать правильно, в отличие от (нужное подставить). Но потом случается жизнь, и в итоге единственное, что ты на самом деле можешь — смириться с несовершенством мира и пытаться выбирать из двух паршивых вариантов менее паршивый.
Если подумать, когда она говорила о любви и многих других вещах, она цитировала книги. Они стали её окнами в мир, к добру или к худу; у неё нет круга общения, нет ни единого нормального друга, потому книги для неё — советчики и друзья, опора и источник понимания мира. Которые иногда лгут, но давай честно: лгут все, вольно или невольно. Какую бы истину ты ни услышал, она не стоит ничего, пока ты не попробуешь её на зуб.
— Любить и быть удобным — разные вещи, — сказал я. — Любить и во всём соглашаться — тоже. Не вали всё в одну кучу, пожалуйста. Вообще бывают случаи, когда любить — и есть спорить. Когда споры прекращаются, значит, всё плохо.
— Я не совсем понимаю… Что плохо?
— Это значит, что другой стороне просто стало наплевать. Любовь перешла в свою подлинную противоположность, всё было пережито и пройдено, осталась лишь пустота. Спорить нет смысла, потому что больше уже не болит
...это реальность. Она иногда похлеще всяких галлюцинаций бывает…
— На самом деле, всегда, — подала вдруг голос леди Дэлль. — Галлюцинации ограничены нашим собственным знанием и воображением. У реальности нет таких ограничений.
— Я больше не принадлежу им, — на этот раз слова вырвались низким, полным ненависти шипением.
— Мы принадлежим тем, кому мстим, и тем, кому ненавидим. Умение отпустить — вот подлинное отсутствие принадлежности.
Любого очень легко свести с ума, подчинить и сломать, если он будет верить чужим определениям.
Этим часто пользуются демоны и хищники, а ещё — монстры, которых называют людьми.
Они часто называют других чудовищами, лжецами и прочим, просто чтобы разделить с кем-то свою собственную грязь, или подтвердить своё представление о реальности, или самоутвердиться.
Ты не знаешь, кто ты такая? Ладно. Может, никто не знает точно насчёт себя этого. Но ты знаешь, чего ты не делала. И кем ты не хочешь становиться. Так что не позволяй ей… Не позволяй никому лгать тебе об этом. Не давай никому такую власть над собой.
Котики, которых так любят бабы, обожают в тёмных уголках играть с добычей.
Дать надежду — и отобрать. Придушить — и отпустить. Поиграть в горячее и холодное…
Да, пожалуй, неудивительно, что бабы любят котиков.
замечаем ли мы, как много места занимают в нашей жизни близкие, до тех пор, пока не доводится оценить оставленную ими пустоту?
Пожалуйста, только не говорите мне, что его на мне зациклило. Только, блин, не это! Знаю я подобное дерьмо: если Тёмные Властелины чего-то хотят, пиши пропало. Он мир дотла сожжёт, чтобы получить желаемое… только чтобы убедиться, оно оно ему на хрен не надо.
Не в той степени, как у Цветов Любви…
— Вы делились на группы?
— Да, мы с Эллином были Цветами Кинжала. Были ещё Шёпот, Ключи и Яд.
— Вот как… То есть, переводя на с эльфийского на человеческий, это шлюхи, убийцы, соглядатаи, воры отравители? Обожаю вашу склонность к эвфемизмам.
страх - плохой советчик в таких делах, хуже, наверное, только зависть и мелочная злоба. Бояться смерти с судьбой, пытаться перехитрить их - это верный способ дождаться щелчка по носу. И как знать, каким он будет, этот щелчок.
наверх можно пробиться лишь тогда, когда имеешь покровителя...
И покровитель, как правило, имеет тебя.
Книги - отличные собеседники, но их стоит читать, когда есть сила окунуться в жизнь других и в голову автора.
- Мать, ты выглядишь так, как я себя чувствую, - сообщила Юльяна. - Тебе надо выпить.
- Я люблю шоколад, как ты знаешь. Особенно плавленный, с зефирками. Но вот не отпускает меня ощущение, что в данном случае за него мне пытаются выдать другую субстанцию - тоже коричневую.
О какой дружбе ты говоришь? У женщины вообще не может быть друзей. Дружба с другой женщиной — всегда временная коалиция, дружба с мужчиной — прикрытие для манипуляции. Как иначе?
“Сначала они тебя не замечают. Потом смеются над тобой. Потом борются с тобой. Потом ты побеждаешь”.
— Позволь им смеяться, — говорил он. — И иди к победе, не оглядываясь.
Всегда есть свои и чужие, тут Легион прав, конечно; и своих жальче, один свой важнее сотни чужих - так уж мы устроены. Только вот мир рухнет, если все забудут, что чужие - это, в общем-то, и есть свои. Для кого-то, ещё для кого-то, и этот круг обязательно дойдёт до вас, рано или поздно.
- Если идём, то все вместе. Я предпочитаю умирать в достойной компании. Шляться потом всю жизнь к вам на могилы с дурацким гербарием?
Не важно, падают ли на землю кислотные дожди, горят ли леса, уходят ли под воду континенты, людям просто жизненно необходимо знать, что есть "мы" и "они". Ну и да, "мы", конечно же, лучше, чище, правильней, а ещё - ну непременно победим! Кого-нибудь. Например, здравый смысл. Из этого "мы" позже вырастают, как сорняки, слова вроде "превосходство", "чистота", а потом, наконец-то, и желание изничтожить "их", которым пользовались правители всех времён и народов.
Я бог, мальчик. Если бы я отказал, мне бы не слагали сейчас песнопения шаманы всех племён в дельте реки Йорам. Чтобы в тебя верили, не всегда нужно быть благом. Иногда нужно быть и мором.
На нас напали ля-шиа! Мой хозяин — демон, похитивший тело эльфа! И… я не сделала ему завтрак. Последнее отчего-то было самым неприятным обстоятельством.
Запомните, а лучше запишите на будущее: если предлагают простую работу с большим окладом и без незаконностей и неприличностей, проверяйте — не демон ли ваш начальник?