Бекшеев в принципе про субординацию вспоминает редко, если вовсе вспоминает. По-моему, он полагает её этакою начальственною придурью, которая временами изрядно мешает работе.
… нельзя спасти того, кто не хочет спастись.
… все беды мира от светлых и наивных.
Надо успевать дарить подарки… а то иногда подарок ещё есть, а человека уже нет.
И взгляд такой же, каменный, равнодушный. Таким взглядом только квашенную капусту придавливать.
Нет, я люблю сюрпризы, но только приятные, потому как если разобраться, то таракан в банке со шпротами тоже своего рода сюрприз, а вот удовольствия не доставляет.
- Ни одна не понравилась?
- Да как сказать... в общем, все они одинаковые!
- Кто?
- Девицы эти... и фотки их! Вот, честное слово, на одно лицо! Губки - во, - Император выпятил губы. - Бровки - во! Скулы.
Растянул кожу у глаз.
- Глазищи... ощущение, что их на одном заводе выпустили!
— … а я глянул этот её… грамм… там одна… прости Господи, жопа… в прямом, господа, смысле слова. И разных ракурсах. Я к ней, а она мне, мол, ничего-то вы, дядюшка, в трендах не понимаете…
В голосе звучала искренняя обида.
— А какой это тренд, если это жопа?
— Не скажите, — возразил Василевский, чувствуя, как притихает язва. — Жопа, она всегда в тренде…
— У меня и коромысло есть. Для серьезных разговоров, ну и чтобы неодобрение выразить максимально доходчивым образом.
— А я думал, что для этого скалку используют…
— Нет, ты ж их видел. Скалка у нас — это так, для тонких намеков. А вот сейчас — только коромысло.
— Ты ж меня совсем не знаешь.
— Ты красивая.
— Спасибо, — щеки чуть покраснели. — Только на этом долго не протянем в браке-то…
— Блинчики у тебя вкусные. А еще ты подковы гнуть умеешь.
— Аргумент, однако. Умение гнуть подковы изрядно облегчает поиск компромиссов в семейной жизни.
— Обижаешь, мы на яды проверили.
— И на заклятья.
— И на приворотные. Хотя такие пирожки сами по себе приворотные…
Софья Никитична чуть прищурилась, запоминая. Память у нее в целом была девичьею, но иные обиды девицы имели обыкновение помнить долго.
— Понимаешь, эльфы, они в полной мере дети природы. А природа, Бер, ни хрена не добрая и не милосердная.
— Как думаешь, создание инновационного белья для коров с целью повышения бычьей потенции может быть темой научной работы?
— Ну… — Бер почесал ручкой за ухом. — Если верить нашему декану, тема научной работы может быть любой. Главное, широта взглядов и глубина изысканий.
— А почему твой трактор на броневик смахивает.
— Ну… — Семен смутился. — Жизнь такая… никогда не знаешь, чего понадобится, трактор там аль броневик…
Протягивая руку помощи, не забудьте увернуться от пинка благодарности.
— Только я не пью… — на всякий случай предупредил он.
— Язва?
— Хуже… теща…
— Слух пустим… так оно вернее будет. Объявлению не поверят, а вот слух… слухи — дело другое. Надежное.
— Ты ж сам говорил, что мне это понимать нужно… чаяния простого народа. А как их понять, если я этот простой народ издалека только и видел?
Машина… была.
Была машина.
Она даже как-то на джип походила. Отдаленно. Такой вот болотно-зеленый, миниатюрный и явно беспородный.
— Я еще та трусиха…
— Не наговаривай, — Кошкин потянулся. — Думаешь, я не помню, как ты моего гувернера костерила… и слова-то такие подобрала… душевные.
Матушка покраснела.
— Нельзя бить детей, — сказала она строго. — Это… недопустимо. Я была в шоке, узнав, как он вообще…
— А потом еще и отцу досталось.
— Шок был долгим! — отрезала княгиня.
— Дураки должны держаться стаями.
— Почему?
— Пасти будет легче…
Иван закашлялся.
— К-как женить? — тихим шепотом спросил он.
— Обыкновенно. Вы же ж… как… вас женить надо по юности. Пока вы сопротивляться не научились. А чуть время упустишь, так потом и не заставить!
Говорят, что охота на медведя очень способствует переосмыслению жизни и переоценке ценностей, особенно, если идти не с ружьем, а с рогатиной.
— Я вообще самодержец или как?!
— Или как, — когда-то князь взял себе за правило подопечному не лгать. — Власть, она такова, что пока ты сам её не возьмешь, то и не дастся…