Там за стеной танцевали тени. Кто мы с тобой? Кто мы такие?
«Ты теперь моя. А чувство собственности у меня развито весьма остро»?!
Сшиты наживо Без свидетелей наши запястья, Неосознанно ты стал моей частью, частью, частью меня…
Сокровище души твоей — роскошь, Никому не показанная в прошлом, Оказалась ничтожной, ненужной. Помочь тебе сложно…
Загляни в меня, Все разграблено начисто, пусто. Мне как будто отключили чувства,
Мне как будто отключили чувства, да…
Ты меня не лечи, и не води рукой, Я уже как большой, И, сука, сам все знаю…
Третий бокал был лишним, точно...
Он бежит туда, где горит свет. Ведь у него внутри пустота и тьма.
Я поставлю на кон все, что ты во мне видишь. Странные ставки однажды тоже играют.
Ты только не наломай дров, пока я тебя ищу. Ты только продержись, если что-то там у тебя плохо. Я потом все решу, да… Сначала выпорю, потом отлюблю, а потом вот прям все-все порешаю. Ты только дождись.
Главное, не оспаривай его авторитет, ну и вообще не спорь, если он что-то там для себя решил. Потому что открытый конфликт – бесполезное дело. Лучше тонко, издалека… Неслучайно ведь говорят, что мужчина – голова, а женщина – шея. Памятуя об этом, Марфа этой шеей вертит, как сова, на двести семьдесят градусов. По-честному оставляя за Арсом его законные девяносто.
– Многие из нас совершают ошибки.
– Жаль, что их нельзя исправить.
– Тем более красное вино полезно. – Это чем же? – Эх ты! Еще и ученый. Вино, чтоб ты знала, выводит из организма радионуклиды.
– Не уверена, что они во мне есть. - Марфа с сомнением проходится взглядом по собственному отражению в зеркале.
– Ну, тараканов-то в тебе полно, а против них винишко тоже весьма эффективно.
– Между двумя любящими друг друга людьми не может быть никаких табу.
С тех пор, как все в его жизни стало хорошо, сам он стал удивительно добродушным. Прям как почтальон Печкин, который вредным был, потому что у него не было велосипеда.
Мы, женщины, любим себе придумать то, чего нет. Увидеть божий промысел в банальном совпадении. Глубину океана — в луже. Намёк на пустом месте. И так далее, и так далее…
С горечью понимаю, что вот он — мужчина, которому безраздельно подчинены все мои мурашки сразу. Бросил, предал, пропадал где-то, а ты смотри, им хоть бы хны. Бесхребетная скотина — эти мурашки…
«что имеем — не храним, а потерявши — плачем»
Вседозволенность правит бал. Власть дает крылья, которые постепенно возносят тебя над миром, лишая всякой связи с реальностью. На этой высоте не существует слова «нет». Здесь в топе твои желания, на алтарь которых ты готов принести любую жертву.
Иногда мне кажется, что измены повсюду. Я бегу от собственных, меня догоняют чужие. Мы будто в круговороте, где уже все друг с другом перетрахались и друг друга предали. Все врут, все изменяют.
Можно всю жизнь провести с человеком и совершенно его не чувствовать. А можно за пять минут общения понять, что вы с ним одной крови.
— Любовь — это просто красивое слово, — опять завожусь я, но Клим и тут меня без усилий осаживает:
— Да. Но ровно до тех пор, пока его не наполнишь смыслом.
Знаете, когда говорят, дескать, я его выбрала сердцем — это такая херня! За наш выбор в девяноста девяти процентах случаев отвечает как раз таки — мозг. Это мозг найдет и выкатит вам сто сорок миллионов причин вернуться к бывшему. Потому что так ему привычнее и безопаснее. Потому что так, блядь, ему понятнее. Потому что на этой территории все ему знакомо, а значит, менее стрессово. Ведь самое худшее, что может быть для мозга — полная неизвестность.
— Как ты смотришь на то, чтобы взять кота из приюта? Я подписана на несколько пабликов. Там такие хорошенькие хвостатики есть!
— Ну уж нет. Хватит, что я мужика за другой донашивала. Хоть кота мне можно найти без истории?
Если мне что-то в себе и нравится, то это глаза и волосы с легкой рыжинкой. И то, и другое, кстати, досталось мне не от матери. От той у меня только комплексы.