"Урок номер два: слава не только мимолетна, слава чревата последствиями.."
"Любовь — это увертка, которую придумали мужчины, чтобы самим не стирать носки!
"...Это история о родителях, которые не желали знать правду о своем ребенке.
Это история о богатом наследнике, который в молодости был негодяем, разрушил мечты одного юноши и с тех пор был одержим угрызениями совести.
Это история о человеке, который мечтал стать великим писателем и которого постепенно подтачивало собственное честолюбие..."
"Кто, даже прожив долгую жизнь, может утверждать, что сделал счастливым хоть одного из своих ближних?"
"Люди теперь хотят картинку! Люди не хотят больше думать, они хотят, чтобы их направляли!"
"Может, вы с горсткой таких же борцов и останетесь, забьетесь в последний в стране книжный магазин, но долго вам не продержаться: народ зомби и рабов вас все равно победит."
"Лет через двадцать люди перестанут читать. Это факт. Просто времени не останется, чтобы оторваться от телефона. Знаете, Гольдман, с книгоизданием покончено. Дети ваших детей будут разглядывать книги с таким же любопытством, как мы – иероглифы фараонов...
А тогда уже будет поздно очухиваться: человеческий идиотизм достигнет критической отметки, и мы все от врожденной дурости друг друга изничтожим (впрочем, это уже сейчас происходит)"
"Многие из нас пытаются придать своей жизни смысл, но наши жизни имеют смысл, только если мы способны исполнить три назначения: любить, быть любимыми и уметь прощать. Все прочее – пустая трата времени..."
Горе не подчиняется правилам.
Все связано, но ничто ни с чем не связано. Эта ваша история - какая-то китайская головоломка.
Моим убежищем стали слова. Я часто уходила одна в школьную библиотеку и писала.
– Красивые люди никогда не считают себя красивыми
-Вздор, моя дорогая, - усмехнулся Островски. - Я никогда, подчеркиваю, никогда не встречал критика, который бы мечтал писать сам. Критики выше этого. Литература - искусство вторичное. Что такое писать? Писать - это составлять слова так, чтобы получались фразы. Этому можно научить даже мартышку!
- Какова же тогда роль критика?
-Устанавливать истину. Давать возможность массам отделять хорошее от ничтожного. Видите ли, только крохотная часть населения способна разобраться сама, что в самом деле хорошо, а что нет. А поскольку сейчас, к несчастью, все неприменно желают судить обо всем на свете и, бывает, возносят до небес полное ничтожество, мы, критики, призваны навести какой-никакой порядок в этом балагане. Мы - полиция интеллектуальной истины. Вот и все.
Чтобы отвлечься, он решил написать очередной критический обзор. Взял, как обычно, последний рейтинг книжных продаж в Нью-Йорке, ткнул пальцем в верхнюю строчку таблицы и настрочил убийственный текст о беспомощном романе, которого в глаза не видел.
На почетном месте всегда заумный роман, за ним - роман интеллектуальный, потом исторический, потом просто роман, и уже потом, совсем под конец, прямо перед розовым дамским романом, - детектив.
«Какое гавно!»
Книги - они как жизнь. На самом деле они никогда не кончаются.
Если вы еще не заметили, жизнь вообще-то — штука бессмысленная. Разве что вы сами постараетесь вложить в нее смысл и будете биться что есть мочи каждый день, чтобы достичь этой цели.
Болезнь писателей, Маркус, это не когда больше не можешь писать, а когда больше не хочешь писать, но остановиться уже не можешь.
– Так себе. Ребята говорят, игрок из меня неважный.
– А я уверен, что ты играешь как чемпион.
– Нет, я правда мало на что гожусь. Но если мне не дают шанса, как же я научусь?
– Слово “секс” говорить нельзя. Это слово запрещено, вот.
– Почему запрещено, если это не грубое слово?
– Потому что… Потому что это плохо. Секс – это плохо, вот. Это как наркотики, это ужасная вещь.
– Ты знаешь папу?
– Он меня пару раз вытаскивал из дерьма…
– Не надо говорить “дерьмо”.
Вуди улыбнулся:
– Ты точно сын мистера Гольдмана.
Сюжет – это какое-нибудь событие, и оно может случиться в любую минуту.
Они словно открывали для себя понятие предпочтения. Они всегда были вместе, неразлучны, одинаковы, и вдруг осознали, что в отношениях с другими людьми не могут быть единым целым, что они – два разных человека.
– Я взял одну книгу в библиотеке.
– Это она навела тебя на мысль написать рассказ?
– Нет, это ваша бездарная школа навела меня на мысль.
– Возможно, тебе не стоит читать такие книги…
– Возможно, как раз другим стоит почитать такие книги.