Лед

You got wires, going in
You got wires, coming out of your skin

Ее вены - словно проводки под тоненькой голубоватой кожей, она сама - словно создана изо льда и снега. Она умирает каждый день, каждый день ее жизни несет мучительную смерть, и если ты встретишь ее хотя бы раз, ты начнешь умирать вместе с ней. Каждый день, мучительно, от каждого глотка морозного воздуха.
И книга. Книга хрупкой льдинкой вскрыла каждый капилляр моего тела, она изрезала меня всю, безжалостно, не оставив живого места. Она враждебная, она настроена агрессивно по отношению к читателю, ледяной, холодной бритвой отсекая от себя тех, кто не готов впустить внутрь сумасшедшие галлюцинации главного героя, и сжиться с ними, сшить их с сюжетом... И с собой. Да, и с собой. Единственный способ прочесть эту книгу - это впустить в себя галлюцинации персонажей. И попробовать стать кем-то из них, и пережить этот адский холод самостоятельно. Нырнуть в сердце катастрофы, в центр шторма.

Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши

Я провела с этой книгой мучительную ночь. Если бы она была у меня в бумаге, я бы бросала ею о стены, я бы топтала ее и плакала, но потом поднимала с полу и читала дальше. Мне было физически больно ее читать - несмотря на шкалящую температуру тела, я физически чувствовала сковывающий холод.
Что-то от Нее, от этой ледяной девушки есть и внутри меня. Что-то безвольное, сломанное, что-то... Что-то полудетское, что-то, что так привлекает и отталкивает одновременно. Потому ее образ, ее сложный, изломанный образ, проведенный через всю книгу тоненьким лезвием, мне был очень близок.
Каждый мужчина, который встречается в ее жизни, не может растопить холодного сердца, не может преодолеть барьеров изо льда, выстроенных вокруг нее. Поэтому они просто крошат ее, ломают, как замерзшую воду в пальцах, неспособных отогреть ее и снова превратить в живую каплю.
Она - пленница. И в первую очередь, пленница себя самой, своего несчастья и холода в своей душе. И он один, ОН, путешествующий за ней по всей земле, будет сто раз наблюдать в своих галлюцинациях, как ее насилуют, как она умирает, но все так же будет пытаться найти ее наяву, найти и отогреть.
Потому что только он может ее отогреть по-настоящему. Только он может заставить кровь бежать по тонким голубым проводам венок под тонкой кожей.

В этой книге мир будет идти ко дну, мир будет замерзать, но пока сердце главного героя не покроется коркой льда - у Нее будет еще шанс на спасение. Она будет сотни раз умирать, замерзать, ломать шею, терять веру и кричать от отчаяния, пытаясь убежать от всех, даже от него - но он все еще может Ее найти и спасти, пусть спасением и станет смерть, единственная настоящая среди всех иллюзорных смертей. Но он спасет, спасет Ее.
Если его сердце не замерзнет.

Пусть твое сердце не замерзнет.

Эта реальность являлась нам в сумрачных снах,
Мрачном безумьи торжественных грез героина.
Смерть и любовь неразрывны, и сладок твой страх,
Вечность столкнула нас в обледеневших руинах.
Страшные пророческие сны, они такие и бывают. Бесчисленные варианты ускользающего бытия, очень сложно понять, какой из них - нет, не более реален - а менее иллюзорен.
Обычная логика здесь бессильна, а смерть не ставит точку. Она не ставит даже запятую. Ты ее придумал. Но кто в таком случае придумал тебя?
Любовь во время чумы и безумие в преддверии мировой катастрофы. А катастрофы устраивают люди, и цели их неясны. Да и как понять нам этих людей, мнящих себя нормальными? Хочется хоть немного счастья напоследок, нам всем осталось недолго.
Сковал лёд. Нас всех сковал лёд. Задолго до собственного прихода. Как же ломит пальцы, надо бежать. Надо обмануть других и бежать. Потому что потом будет уже некуда.
Некудабежать и оченьхолодно. А та, без кого воздух становится разреженным, та, чьи волосы белее снега, та, чья кожа жаждет удара, как поцелуя... Она хочет смерти, как свободы. И ты решил ее освободить.
Но нет, это лишь приснилось.
Мы будем жить вечно.
Мы будем убегать.
Каждый день.
Всё дальше.
Отсюда.

В меня будто вонзили острую иголку и длинной нитью протащили через мою душу эту книгу - душу чужую.
Теперь они одного цвета.
Голубых вен под белой кожей. Голубой крови на белых волосах. Алых слез на снегу.
Холодно... До чего же холодно умирать в одиночку...

Это не тот роман, который можно читать и анализировать, раскладывать по полочкам и ставить галочки. Эта книга не выдерживает сухого рационального подхода. Отгородиться невозможно, она вгрызается в вены ледяным крошевом, царапает руки. Вы когда-нибудь падали с размаху в сугроб, загребая ледяной снег голыми руками, сдирая тонкую кожу запястий и щек? Горит лицо, ладони саднит, а на губах слегка металлический привкус. Иногда снег очень похож на кровь.
Особенности жанра, прочитанное не воспринимается мозгом, racio отключилось, вмерзло в толстую, непроницаемую стену льда. Холод наступает, кошмар начинается и продолжается без конца, повсюду распускаются ледяные цветы.

Маленький мальчик Кай на самом деле не вернулся в к Герде, не пел с ней песни и не поливал вечно цветущую розу. У сказки не было хорошего конца, она вообще не закончилась. Осколок льда вместо сердца - не растаял, он заворочался в груди, расцарапав все внутренности, превратив их в лед. Холод внутри и холод снаружи, Кай мечется по обледеневшему миру, ищет свою Снежную Королеву, прекрасную, хрупкую, словно из стекла сделанную. Что там Герда - пять литров крови, кости, мясо и прекрасные глаза. То ли дело его Королева, одни ее волосы, блестящие нестерпимым бриллиантом, заставляют сердце биться, царапаться о грудную клетку.
Королева же холодна и неприступна. Она жертвует собой, но совершенно не интересуется мальчиком. Кем ты стал Кай, все тот же наивный слабый ребенок, или жестокий Правитель, обжигающий Хёд, с синим пламенем глаз, властелин холода и льда. Зачем тебе Королева, ты все еще хочешь обещанные коньки, или тебе нужна она сама? Жажда иметь сильнее тебя, Кай. Даже, если это обладание ради обладания, ведь Снежная Королева холодна, и мальчику с ледяным сердцем не удастся растопить ее.
Теперь ты высок, силен и ловок, а она совсем истончилась, под прозрачной кожей бегут голубые венки, пульсирует ее странная, ледяная жизнь. Непостижимая. Тронешь разобьется. И волосы ее отливают невозможным, невыносимым серебром.

Кай совсем забыл свою Герду, та же превратилась в прекрасную индри и поет в лесах протяжные ласковые песни. Кай не хочет слышать ее, Снежная Королева ненавидит ее. Холод сильнее тепла, ненависть сильнее любви. И в этот раз победила она. Вечный холод сковал землю, теперь Кай навсегда принадлежит Королеве. Сколько бы он ни выкладывал из льдинок слово "счастье" все равно получились лишь: холод, боль, страх, разрушение, лед...

Флэшмоб 2013

04\25 01-04-2013

Огромное спасибо за совет ddolzhenko

Ледяной бред

Внимание! Эта рецензия не претендует на звание объективного анализа и является моим эмоциональным откликом на прочитанное.

В моем представлении сон – это нечто прекрасное и удивительное, даже кошмары и муторные серые видения представляются мне чудом, подарком, сделанным нам благосклонной природой, украшением жизни, которое нельзя отобрать даже в самые печальные или страшные времена. Сон – это особое пространство, со своей логикой, своими законами, и меня всегда восхищают те авторы, которые умеют перенести его на бумагу, конвертировать в слова и предложения образы совсем иного мира, не добавив им ненужной повседневной логики и не отказавшись от логики совсем. И поэтому же самое печальное читательское разочарование для меня – ситуация, когда обещанный сон оказывается самым обыкновенным бредом, как это случилось с романом «Лёд» Анны Каван.
Ингредиенты этого бреда просты и бесхитростны: любовный треугольник из «всей такой неземной» героини, одержимого героя с невнятными данными и злодея, жестоко-драматичного правителя одной из безымянных стран повествования; чрезмерно простой, лишенный литературной красоты язык, рваная манера изложения, множество немотивированных действий и незначительных отрывистых диалогов. Чтобы результат казался еще необычнее и эфемернее из текста словно бы насильно изъяты все имена и топонимы, зато добавлена устрашающая ледяная катастрофа без начала и конца. Итог, по всей видимости, должен был меня восхитить или хотя бы впечатлить, но вызвал раздражение и скуку одновременно.
Впрочем, мне бы следовало сказать спасибо этой странной книге за то, что я поняла о себе несколько вещей, на которые раньше не обращала внимания. Например, то, что я, оказывается, ужасно не люблю длинные муторные сцены, в которых происходит что-то невероятно глубокомысленное и скучное, скажем, автор в течение нескольких абзацев описывает, как не слишком психически вменяемые люди слушают пластинку с записью «песен» лемуров. Или то, что мне осточертели невменяемые, якобы тонко душевно организованные герои и особенно героини, по которым плачет психбольница. Что мне надоели описания душевных уродств, выдаваемых за особенную прелесть. Что я ненавижу немотивированную жестокость в книгах, если она не осуждается автором. Что я ужасно не люблю, когда у героев нет имен, потому что это словно бы лишает их индивидуальности. Персонажу, не имеющему имени, фантазия отказывается рисовать лицо. Проще говоря, мне почти отвратительны книги ни о чем.
Иногда, правда, Анне Каван действительно удавалось заворожить меня. В те самые моменты, когда в книге появляется заявленный в названии лёд, текст впечатляет, хоть и неприятным образом. От него становится холодно и одиноко, как на пустыре в морозный солнечный день, такой ослепительный и лишенный каких бы то ни было деталей. Но, по большей части, в процессе чтения «Льда» я ничего не чувствовала и почти не задумывалась над текстом. Не потому, что не хотела. Не получалось. И в смысловом отношении (А был ли тут этот самый смысл?), и в эмоциональном я получила только пустоту. Да что там, если не кривить душой, я даже не могу сказать, что книга мною действительно прочитана. Если бы русский язык позволял такую формулировку, я бы сказала, что «прочитала её мимо» по аналогии с «прошла мимо», потому что это было очень похожее ощущение.
Вероятно, книга совсем неплоха и действительно оригинальна. Возможно. Но для меня она оказалась настолько чужой и неприятной, что не воспринимается иначе, чем повествование о сломанной безвольной гадости. Когда она закончилась, я испытала глубокое облегчение. И, думается, распрощалась с ней навсегда.

Эту книгу я прочитала благодаря Deli и ее рецензии. У меня было внутреннее ощущение, что это МОЯ книга - так же, знаете, как бывает ощущение, что ты встречаешь СВОЕГО человека - как будто созданного для тебя.
Я порывалась съездить в издательство "Иностранки" и так и не доехала. А потом я случайно наткнулась на это издание в интернет-магазине. Оно поманило меня своей обложкой.

И я погрузилась в этот мир грядущего апокалипсиса - мир, в котором не существует тончайшей грани между реальностью и вымыслом, мир горячечного бреда, мир, катящийся к концу, мир, погребенный под снегом и льдом, скованный холодом, мир без имен и логики, в котором главный герой ищет себя.
И девушку.

дерево, акрил, 2011

Реальность преломляется для того, чтобы в ней произошло (или не произошло?!) нечто жуткое, а потом медленно стягивается и погружает нас в водоворот военных действий, бегства на кораблях и в царство льдов: главный герой бежит сквозь страны без названий и без каких-либо опознавательных черт, чтобы спасти девушку, что характерно тоже не имеющую имени от чего? от глобальной катастрофы надвигающегося льда? Или от своего равнодушия?

Анна Каван - такая же странная, как ее романы: склонная к суициду наркоманка, бросившая несколько мужей,болезненно пережившая смерть сына, пишущая свои романы как дневники, взявшая себе имя своей героини, живущая в том мире, о котором она, кажется, писала, искренне веря в него и погружаясь в него все глубже.

Я наверное не смогу оценить по заслугам этот роман "сестры Кафки", но тем не менее мне удалось на несколько часов почувствовать себя Алисой, провалившейся в кроличью нору и летящей стремительно непонятно куда.

И я не знаю, о чем на самом деле этот роман, насколько он высоко литературный, но он уж точно атмосферный. И вдохновивший меня на написание картины. И, наверное - да, это была МОЯ книга.